Да, себя в жертву она не принесла. Но стала ей по своему мнению. Будто мир обрушился на неё, когда я её возненавидела и принимала её редкие денежные подачки, как должное. На них и жила.

Крайним удивлением для меня стало место жительства Дже Хёка. Вот он был ярым ненавистником матери, и после её ухода меня ещё больше игнорировал, словно чёрной кошкой, перебежавшей дорогу, была я. Ну а то, что он переехал в Пусан сразу после моего поступления в университет, в принципе не такая уж невидаль. Мама подготовила все условия, чтобы обогреть выросшего, практически взрослого сына, которого якобы до безумия любила.

Я прекрасно понимаю, что слабые люди, как мой отец, не умеют сражаться с проблемами. Ему только нужен был повод, чтобы опустить руки, но воспоминания о нашем коротком добром детстве иногда посещают меня во снах. Даже когда он пил, то никогда не кричал и не поднимал руку ни на меня, ни на брата. Мы были накормлены, были напоены, и учиться я отправилась с деньгами, данными папой. Я знаю, он сам сломался. Мы с Хёком просто дети, и ничего не могли изменить. В частности я – просто отразила всю боль в своей душе.

Но изредка, по воскресеньям, прожёвывая джинино овсяное печенье, я думаю, что многое упустила. Что мама – меня не долюбила, папа – меня не нашёл, брат – так меня и не понял.. Во всей этой семейной драме я одна ставлю запятые, и начинаю перечислять понесённые убытки. Затаивается страшное чувство, что единственной, кому это всё ещё важно – Ан Хуан. И что эту важность я с собой и заберу.

А Хёк дурак, не успеет сказать мне, как раскаивается.

-Камень, - я волнуюсь: раз, - ножницы, - ещё немного: два, - бумага, - расслабленно выдыхаю: три. – Чо-о-он Чонгукки! – пропела я, радостно воскликнув.

Дом Ким Тэхёна имел лекарственное свойство, когда растворившаяся доза кодеина усмиряет ноющее чувство в теле. Без ограниченных сроков, как: «понедельник-пятница, в выходные не работаем», и предупреждениях о визите, мы опять собираемся втроём. Не интересно портить дождливый прекрасный вечер в кровати, без какого-либо спора или сделки. Я первая предлагаю сыграть по-взрослому, дабы выявить, кто первый начнёт раздеваться.

Наш изворотливый Чонгук проигрывает, и я довольно хлопаю в ладоши, наблюдая за незаинтересованностью Тэхёна в этом конкурсе.

Чонгук недовольно цыкнул, по достоинству приняв проигрыш – как отличный шаг на пути к профессиональному стриптизу. Я поддевала местную диву, когда Чон ступил на кровать, типа на подиум. Он притязательно откинул прядь с лица, сексуально облизал контур губ, и, столкнувшись глазами Тэхёна, неудобно одним уголком губ хмыкнул, опуская веки (перед другом он впервые выглядел так глупо). Но пристыдить его было нереально. Золотой, и только.

Войдя в занимательный раж, я подозвала начинающего танцора Чонгукки и вместо купюр, запихала ему в брюки проездные билеты, предлагая продолжить веселье интенсивнее. Тэхён по поводу нашего сумасшествия мнения не высказывал, но иронично сложив руки на груди, отошёл в сторону, сев на пуфик, и ожидая окончания приват-танца. Так было отнюдь не весело, но всё приходит в процессе. Меня лично пока всё устраивает, не считая лёгкой головной боли в височной части.

Чонгук тем временем интеллигентно протянул мне ладонь, подзывая взойти на танцпол новой «звёздочкой» шоу, и показать настоящий класс. Начиная по второму кругу свои никчёмные попытки, расстегнуть ширинку и намекнуть на полное подчинение «аля, это мне стыдно, а не тебе», я столкнула усмехающегося Гука обратно на ковёр, взяв инициативу на свои хрупкие женские плечи.

Поддельно обиженный Чон пытался со скепсисом взирать на мои движения. А я, стянув жакет, первым делом кинула вещь в лицо ошарашенного Кима, который строил из себя саму невинность. Включив на плеере телефона фоновую песню «TOKiMONSTA», что могла бы ещё больше раскрепостить меня, и вообще станет отличным дополнением. В такт музыке легче вертеть бёдрами.

Может быть, это мой последний блудный танец? Такой.. Ну, такой, оригинальный?

Мне хочется проживать день как последний, и совершать те вещи, которые никогда бы себе не позволила. Одна из таких – эти двое, с которыми я сплю.

Медлительно развязывая вязочки бантика на цветочной блузе, я прикрыла глаза в упоительном наслаждении. Я говорю сейчас о воздухе. Дышать – это привилегия живых, но они/мы это никогда не начнём ценить, принимая как должное.

На этот раз рубашка спикировала в Чона, борющегося с моим хамским поведением. Мои сунутые билеты всё ещё торчали из «кельвинов», и Чонгук на фоне Тэхёна выглядел примятой проституткой. О себе я вообще молчу, само собой. Принцессы в таких грехах не сознаются. Они промышляют таким втихаря.

Сменив раздражённость на милость, Тэ по смешному откинул голову на бок, как и Чон до этого закусил губу, робко мигая глазками. Я опешила от неожиданного, но приятного смирения Тэхёна. Он приподнял края белой сорочки, выводя пальцем окружность около пупка. Чонгук и я даже забылись, к чему устроили показательное выступление, когда среди нас такая нешуточная конкуренция. Блондин вытянул губы трубочкой и присвистнул, без стеснения наблюдая за Кимом. А понаблюдать было за чем. Я делала тоже самое.

Расстёгивая пуговица за пуговицей длинными утончёнными пальцами, Тэхён высокомерно на нас глядел, уж совсем вшиваясь в роль, отбрасывая прошлое нежелание. Я поперхнулась воздухом, когда брюнет облизнул пальцы, не сводя с меня тяжёлого и уже порядком возбуждённого взгляда. К такому я была не готова однозначно, и стоя в лифчике и брюках, соображала, как разруливать не контактирующий секс, который мы тут развели.

-Эй, да у меня от тебя скоро встанет, - окликнул Гук, моей рубашкой нарочито прикрывая выпуклость в районе бедер, возмущённо вскидывая брови. Тэ тут же свернулся и приглушённо зашёлся смехом, принимая всю абсурдность.

Ну а я разбудила их союз, громким:

-Не дам, пока не совратите. – Условие на моих правах, которые вечно отбирают и ужимают своей маскулинностью.

Дурачок Чонгук выжидательно сузил глазки, подбежал к Киму, и, похлопав его по попе, пригласил откланяться от «озабоченной мадамы», потому как молодым людям хотелось совращаться, но никак не наоборот. Я хотела было крикнуть вдогонку ослабленное «эй», но так и продолжила тупо стоять на постели, пока два придурка пытались незаметно развести меня на похоть. Мол, умники такие.

-Сворачиваемся, - огласила я, спрыгивая.

Рассевшись по стульям на кухонном собрании, мы бросали друг в друга молнии, как - будто собираясь что-то друг другу сказать. Шведская семья молчала, ужин стыл в холодильнике неприготовленным, атмосфера накалялась, мёрзли подушки и нервы. В итоге Тэхён по-доброму улыбнулся и опять отошёл к окну, закурив тонкие вишнёвые сигареты в полуобнажённом виде. Так погляжу, он пристрастился в последнее время к горькому дымку. Расслабляет, или же приводит в чувства?

Тем временем, музыка сменилась какой-то мелодией, повиснув неудобной паузой, и еле слышалась из спальни. Отчего-то поднявшийся Чонгук, обошёл стол, вторично протянул мне ладонь, приглашая даму на танец, с фирменной улыбочкой соблазнителя. А я с недавних пор не дама, а не пойми что. И танцевать вальс я не умею, и на бал школьный я не ходила, потому что не любила. И.. И.. Мотаю головой, отказываясь, а блондина не усмирить, он только напористее станет. Насильно приподнимает меня за талию, и вводит в медлительные покачивания, ведя себя вполне культурно. Руки не распускает, смотрит вдаль, пленительно манит шрамом на локте. А я вообще-то дала себе зарок на этот шрам не глядеть, думать о нём забыть, и перестать искать у этого кретина какие-то незначительные детали.

Задумавшись, стала разглядывать грудь Чона, облюбовав обманчиво выпирающие ключицы – его личный трюк. Из нас получилась комичная парочка – полуголые некто в ритме вальса, грустный курильщик в стороне и дрянная слезоточивая музыка.

Испарившаяся, как тэхёнов дым по ветру забава, уступила место подъехавшим размышлениям. Их как всегда была целая орава, что не прокормить. Я опускаю голову на плечо блондина, печально вздыхая в шею, выискивая там родинку, которую заприметила ещё в Донбэке. Я не хочу заниматься такими мелочами, меня не манит Чонгук с его хамоватостью и развращённостью. Нет, я разучилась влюбляться. Нет-нет, Чонгук, у тебя ничего не выйдет. Я это уже проходила.