Не запутаться в траве, буйно растущей между шпалами, не споткнуться об эти клятые шпалы, не влететь с разгона в широкую слоновскую спину – эти и другие острые сиюминутные проблемы вытеснили из моей болящей головы даже страх перед Зоной. Слон, чем дальше, тем больше, тормозил, останавливался и оглядывался вокруг. Лично я ничего угрожающего не замечал, да не очень-то и пытался. Впереди был Слон, и если уж он ничего не заметит, так мне и пытаться без пользы.

– Ракетницу, – сказал Слон при разделе выданного снаряжения, – оставь себе. И детектор с аптечкой тоже.

Ракетница, детектор аномалий у него свои, много лучше того барахла, что нам дали. И аптечка есть, и еще много чего у Слона по карманам разложено. Фактически он забрал себе только маяк.

– Включишь ненароком – и все. И конец приключениям.

Деньгам тоже будет конец – вызов «Спасательной Службы» стоит столько, что и подумать страшно, но Слон об этом благородно умолчал, хотя страховой взнос и прочие услуги на двоих он оплатил...

Ну что ж, добились, чего хотели, – идем своими ногами по настоящей Зоне. Солнце еще высоко, но оно здесь какое-то неживое, как лампочка. Когда сидели у Периметра, помню, плечи грело очень ощутимо. Правда, тогда оно было уже в зените, потому что Слон вставать рано не умеет, а спешить не желает из принципа.

Ветер прошелся волной по бурьянному морю, упала горелая ветка. Слон остановился, сунув руку в карман, и полминуты постоял, к чему-то там прислушиваясь. Я пошевелил лопатками – спина от пота мокрая, хотя идем почти без груза.

– Присядем, – сказал Слон, опускаясь на рельс и доставая термос. А вот это он зря: его сто двадцать килограммов при росте метр восемьдесят – совсем не шутка. Разве можно с такой массой в Зону?! Ведь и пяти километров еще не прошли, а уже отдыхаем. И опять кофе пьем. А у самого и так темные мешки под глазами (тоже, значит, ночью не спал!), бледность и круги пота под мышками. Пожалуй, он до намеченной точки и вовсе не сможет дойти. Вот пройдем еще километр-другой, быстренько все испытаем – и обратно? Не ночевать же нам тут, в самом деле! А он потом так просто возьмет и вернется? Я бы на это не сильно рассчитывал – для него мой телеглаз и его испытания – всего лишь повод попасть в Зону. Значит, он куда-нибудь уйдет, не глядя ни на какую одышку, и это может случиться достаточно скоро.

Поймите правильно – я очень надеялся на Слона. Да что там «надеялся», без него я бы просто и не подумал идти! Не знаю даже, что меня сильнее пугало – перспектива потерять его и возвращаться одному, или долгая прогулка в Зону с ним на пару.

Признаюсь смело: я боюсь. Боюсь давно, начиная, может быть, с того момента, как Слон показал мне жемчужину своей кунсткамеры – чучело слепой собаки. По мере приближения к Зоне страх усиливался. Он осел в моих легких, как дым сигарет, он забил все поры на коже и огромным солитером свернулся в кишечнике. Это только я, дурак, вчера вечером думал, что сумел его преодолеть. На самом деле он только спрятался, позволил мне немного притерпеться, чтобы заманить к себе в самое логово. И не случайно мысль – как бы все прекрасно сложилось, если бы Слону отказали в шестой раз, а он бы плюнул на все, нанял проводника и ушел бы в Зону без меня, – всю ночь и полдня не дает мне покоя.

Пока мы, правда, ничего ужаснее солдат на блокпосту не встречали. На самом деле это ведь еще не Зона, а так – полоса отчуждения. Я оглянулся – Периметра со всеми его колючками, растяжками и вышками уже не было видно – загораживала цепь навсегда обожженных напалмом бугров.

– Слушай анекдот, – сказал Слон, перед тем как достать бутерброды. – Летит самолет. Один нервный пассажир спрашивает у стюардессы, какие шансы долететь благополучно. Она и говорит: фифти-фифти. Он, конечно, весь бледнеет... Как, говорит, фифти-фифти?! А так, отвечает стюардесса, – или навернемся, или нет... Хочешь с колбасой?

– Да нет, спасибо... – Мне не хотелось колбасы. И кофе тоже не хотелось, и чувствовал я себя чем дальше, тем хуже. С той минуты, как мы вошли в Зону – и тоже, кстати, пили кофе с бутербродами перед выходом, – копилась у меня внутри какая-то горечь, тошнота подступала, сухость усиливалась во рту... Но не мог же я в этом признаться?!

Еще полчаса назад мне пришлось выгрузить под насыпь остатки утренних бутербродов, после чего я ощутил себя уже не умирающим, а просто похмельным. Литр минералки и два часа дивана могли бы сделать из меня человека. Жаль, что ближайший диван находился в вестибюле исследовательского центра. Мы провели на нем без малого двое суток: пока оформили заявку, пока дождались допуска в Зону. Вот уж не думал тогда, что захочу его еще раз...

– Але, Макс, ты как себя чувствуешь, кстати? – озабоченно спросил Слон, глядя мне в глаза. – Что-то ты бледный...

– Нормально со мной все. Пошли дальше. – Если не считать легкой головной боли и горькой сухости во рту, я действительно был уже почти в форме. Зря он смотрел так недоверчиво. Я что, обязательно должен был заболеть именно здесь и сейчас?!

– Может, все же глотнешь? Последняя чашка осталась, – сказал он как-то неуверенно.

– Не хочу.

– Ну ладно, пошли... Только теперь ты давай вперед. Хоть на глазах будешь... – Он выплеснул остаток кофе под откос и пропустил меня вперед.

Я подумал, что сейчас он начнет меня инструктировать, чтобы я падал мордой в грязь по первой же команде и не смел сворачивать в сторону. Но он ничего такого не сказал.

Идти во главе мне, в общем и целом, понравилось. Можно было не думать про Слона и не ждать, что его вот-вот сожрет какая-нибудь гадость, а просто переставлять ноги и глядеть по сторонам. Страх никуда не делся, но теперь он добавлял адреналина, а не изводил своими жуткими фантазиями.

Впереди замаячило какое-то строение, и я невольно прибавил шаг: в Зоне стены ничем не лучше открытого поля, но инстинкты городского человека в один день не рассосутся.

Три полосы дорожного полотна, которые здесь же и кончались – рельсы упирались в бугор, за которым тянулись только развалины. То, что я принял за здание станции, оказалось всего лишь стенкой с окошком и надписью «Касса». Единственный уцелевший объект – дощатая будка с двумя дверями, стоящая метрах в полста от платформы. Я в который раз подивился чувству юмора, которое, кажется, было у Зоны: бетонные столбы упали, стенки в два кирпича завалились, а уличный сортир стоит, как скала.

– Видишь дорогу? – спросил Слон. Я кивнул: как не заметить, проселок довольно приличный и травой не зарос. Он продолжил: – Если пойти налево, выйдешь прямо в Зону, к Свалке, а если направо – через три километра блокпост. На дороге нет мин, только сигнальные растяжки...

– А если назад по железке? – спросил я, стараясь, чтобы это выглядело шуткой. Мне вдруг показалось, что он не зря так подробно объясняет дорогу домой.

– Назад нельзя, – неожиданно резко проронил Слон и пошел к сортиру, не выпуская из рук свою сумку.

Тоже мне, эстет. На людях ему, видишь ли, стыдно. Ну еще бы – дома у него личный туалет и отдельная ванная. А если в этом заведении парочка зомби себе логово свила?

Что ж, будем надеяться, Слон знает, что делает...

Просто так стоять и ждать было как-то неловко, и я занялся тем, зачем мы сюда по легенде явились, – испытаниями. Благо для этого не требовалось ничего, кроме свободного места. Аккумуляторы не сели, объектив функционировал нормально, капризничали только программы – все же они были предназначены для работы профессиональных видеокамер, зафиксированных на упоре, а не для любительских съемок. Изображение на экране планшета то плыло, то дрожало, и приходилось его постоянно регулировать, резать на отдельные стоп-кадры.

Снимать на DVD выход Слона из сортира я не собирался, поэтому в ту сторону принципиально не смотрел. В какой-то момент я увлекся и потерял счет реальному времени. Опомнился только после того, как мой бумеранг задел одной лопастью стенку и кувыркнулся в пыльную траву. Тогда я понял, что прошло уже не меньше получаса, что дверь в сортире открыта настежь и Слона нет, хотя все время было очень тихо...