– Пим, – произнес он с презрением, – я так долго ждал этой минуты.

Майкл почувствовал, как взгляд мальчика переместился с доктора Пима на него.

– И ты даже привел мне Майкла.

В ответ доктор Пим пробормотал несколько слов, которых Майкл не расслышал, и вытянул правую руку. Крепостная стена за спиной у мальчика покрылась толстыми виноградными лозами, и они рванулись вперед, крепко оплетая его руки и ноги.

– Принцесса! – закричал волшебник, и Майкл увидел, как золотая дракониха метнулась через двор, нависла над вырывающимся мальчиком и выпустила бело-голубую струю огня. Майкл увернулся, но пламя все равно лизнуло волосы у него на затылке. Когда рев огня стих, он услышал новый звук – скрежет и хруст. Доктор Пим взмахнул руками, и башня закачалась. Майкл едва успел прикрыть собой Эмму, как она рухнула. Их отбросило в сторону, острые осколки застучали по спине и рукам. Затем наступила жуткая тишина, нарушаемая лишь раскатами грома над головой. Майкл обернулся и сквозь застилавшую глаза пыль разглядел гору разбитых черных камней на том месте, где еще секунду назад стоял мальчик – вернее, Грозный Магнус.

– Ради всего святого! – взмолился доктор Пим. – Это его надолго не задержит! Верни ее, сейчас же!

Майкл повернулся к сестре, открыл Летопись и вдруг замер.

Эмма смотрела прямо на него, и в ее взгляде читалась такая пустота и печаль, что сердце Майкла пропустило удар.

– Ты опоздал, – сказала она.

Габриэль услышал крик волшебника, но не обернулся. Рурк теснил его; длинные ножи, которые в руках обычного человека казались бы мечами, двигались так быстро, что Габриэль отражал атаки лишь благодаря инстинктам и интуиции.

Удивительно, что Рурк все еще держался на ногах – учитывая, с какой силой Габриэль, спрыгнув со спины драконихи, ударил его. Впрочем, он во всем не походил на других. Руки и ноги Габриэля были иссечены порезами, на боку алела рана; у Рурка тоже текла кровь из глубокой ссадины на плече и раны на лбу, которую Габриэль нанес рукоятью меча.

Конечно, противники заметили падение башни, но гигант, даже если и был ошеломлен поражением господина, виду не подавал.

– Ты удивляешь меня, дружище, – ножи Рурка скользнули в воздухе в дюйме от глаз Габриэля. – Все еще помогаешь волшебнику. Разве ты не знаешь, что он ведет детей к гибели?

Габриэль ударил Рурка в твердый как камень живот.

– Маленькая Эмма – просто чудо, – продолжил гигант как ни в чем не бывало. – Мой господин видит в ней гнев, который может разорвать этот мир на части.

Габриэль перехватил один из ножей Рурка, но второй прочертил горячую кровавую линию у него на предплечье.

– Чудесный конец истории, правда? Ребенок, которого вы так стараетесь спасти, убьет нас и себя заодно. Может, ваш волшебник тоже до этого додумался? Может, нам еще не поздно объединиться?

Габриэль с криком опустил меч, вложив в удар всю свою силу. Рурк поймал лезвие на перекрестье ножей.

– Да ты, дружище, редкостный дурак.

Он выбил меч из рук Габриэля, и тот отлетел в другой конец двора. Рурк уже собирался нанести решающий удар, как вдруг Габриэль впервые заговорил.

– Дураки бывают разные, – сказал он и пригнулся.

Рурк повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как взметнулся огромный чешуйчатый хвост. Удар невероятной силы отбросил его к стене крепости. Габриэль вовремя заметил дракониху над плечом Рурка и угадал ее намерение. Теперь он смотрел, как Рурк катится вниз с холма, стремительно скрываясь из виду. Габриэль повернулся к Виламене.

– Спасибо.

Дракониха зарычала и снова взмыла ввысь, направляясь к последней группе Крикунов. Габриэль огляделся в поисках меча и, к своему большому удивлению, обнаружил его прямо под ногами. Мужчина быстро оценил ситуацию. Во дворе осталась лишь горстка врагов, но подкрепление из долины не заставит себя ждать. Или Грозный Магнус освободится из временной тюрьмы. Пора уходить.

Габриэль взглянул на маленькую, безвольно поникшую на стуле Эмму, и вспомнил слова Рурка: «Гнев, который может разорвать мир на части».

Что они с ней сделали?

Все было кончено. Что бы ни забрали у Эммы, его затянуло в огонь. Куда оно ушло? Девочка знала только, что оно в каком-то другом, невероятно далеком месте. Впрочем, «ушло» было не самым подходящим словом, ведь она все еще его чувствовала – как будто держала за веревочку воздушного змея, летящего высоко в небесах.

Однако чем больше оно удалялось, тем слабее становилась связь и истончалась ниточка, связывающая его с Эммой. Теперь малейшее движение или рывок грозили порвать ее окончательно.

Что у нее забрали? Этого Эмма не знала, но чувствовала такой холод и пустоту, как будто была стеклянной ракушкой, которая может разбиться от легчайшего прикосновения.

Майкл стоял на коленях рядом с ней, перед ним лежала открытая красная книга. Отсветы пламени танцевали на чистых страницах. Внезапно за ниточку, связывающую Эмму с ее потерянной частью, резко схватились. Майкл пытался смотать нить, чтобы притянуть эту часть обратно. Только вот она не хотела возвращаться.

Эмма услышала, как он кричит доктору Пиму, что не получается, что нужна помощь.

В следующую секунду рядом возник Габриэль. Его встревоженное лицо было красным от крови. Сердце Эммы тут же заколотилось, словно подтверждая, что ее все-таки опустошили не полностью. Если бы девочка не была так слаба, она непременно бросилась бы ему на шею.

– Нужно сейчас же уходить! – сказал Габриэль волшебнику. – Пока еще можем!

Но Майкл принялся спорить, что еще не вернул ее дух. Так вот что у нее забрали!

Доктор Пим открыл было рот, но его перебил взрыв.

Эмма почти его не заметила, потому что вдруг поняла: эта отсутствующая часть не просто была где-то далеко, ее к чему-то притягивало.

И она знала к чему.

Эмма почувствовала, что мир вокруг рушится, а потом, следуя какому-то инстинкту – или это ее дух послал приказ по связывающей их нити? – закрыла глаза.

Несколько секунд Майкл слышал только звон в ушах.

Когда дым и пыль развеялись, он посмотрел вверх.

…И увидел золотого дракона, парящего над невредимым Грозным Магнусом.

Увидел, как тот взмахнул рукой и Виламена повернулась к Уоллесу.

Увидел струю огня, охватившую гнома.

Увидел, как капитан Антон отскакивает от следующего потока огня, направленного уже на него.

Майкл закрыл глаза, раскашлявшись от пыли, а когда открыл их снова, эльф сидел верхом на драконихе, вокруг шеи которой была накинута веревка. Виламена извивалась и крутилась в воздухе, пытаясь сбросить седока.

Затем он увидел почерневший дымящийся топор Уоллеса на земле.

А еще – как доктор Пим кивнул Габриэлю и пошел навстречу Грозному Магнусу.

Тут слух Майкла начал возвращаться. Первым, что он услышал, был его собственный голос, выкрикивающий имя волшебника, – но тот не оборачивался.

По двору пролетел ветер, который не имел ничего общего с грозой. Он развеял горчичный дым от разлагающихся тел Крикунов, оцарапал щеку Майкла какими-то ветками и осколками камней и, наконец, превратился в торнадо вокруг доктора Пима и Грозного Магнуса.

– Что он делает? – закричал Майкл.

Но Габриэль замер, словно изваяние, и ничего не ответил. Майкл смотрел, как волшебник и мальчик стали лицом к лицу. Смерч вокруг них закружился сильнее, и Майкл потерял их из виду в вихре пыли и обломков. На какую-то секунду ему показалось, что они поднялись в воздух. Золотую дракониху с всадником тоже зацепило торнадо, закрутило и с силой отшвырнуло в темноту. Майкл боковым зрением видел, что ворота распахнулись и Рурк вошел во двор, ведя за собой полчище Крикунов, – но тоже остановился перед торнадо. Вдруг все, кроме камней, начало подниматься в воздух. Не успел Майкл охнуть, как Габриэль навалился на них с Эммой, прижимая к земле.

Когда кто-то окликнул его по имени, Майкл подумал, что слух снова его обманывает, потому что этого голоса здесь быть не могло.