– Я в порядке, – заверил он друзей, хотя его грудь высоко поднималась и опускалась при каждом вдохе. – Правда.

Стояла поздняя ночь, луны не было видно, но густое звездное покрывало давало достаточно света. Когда Майкл приспособился к высоте, то разглядел покрытые снежными шапками вершины, которые сверкали в звездном свете; прикоснулся к растениям с острыми листьями – один такой Габриэль приносил бабушке Пит; восхитился прохладой и чистотой воздуха, в котором было непривычно мало кислорода. Местность не изобиловала зеленью и выглядела довольно унылой, но, подумав, Майкл решил, что ему здесь все же нравится.

Хотя без яков было бы лучше. Как только они вышли из портала, Майкл услышал протяжный – и определенно нечеловеческий – рев неподалеку. Оглядевшись, он заметил какие-то громоздкие фигуры, столпившиеся выше по склону.

– Берегитесь! – закричал он. – Они…

– Яки, – сказал Габриэль. – Безобидные.

– Не бойся, кролик, – добавила Виламена, схватив его ладонь обеими руками. – Я не позволю этим гадким созданиям тебя съесть.

И эльфийская принцесса прижалась к Майклу (часть его мозга отметила, что от нее пахнет медом, росой и, каким-то непостижимым образом, юношескими надеждами). Майкл смущенно взглянул на Уоллеса, который наблюдал за ними с открытым ртом.

Да, без яков было бы лучше.

К счастью, их отряд сразу же тронулся в путь; дорога была такой узкой, что идти приходилось строго друг за другом, а это значило, что Виламена не сможет держать Майкла за «маленькую кроличью лапку-царапку». Наконец они дошли до тупика в виде высокой каменной стены между двух горных вершин. Доктор Пим повел Майкла, Виламену и Уоллеса в укрытие под уступом, а эльфийский капитан и Габриэль отправились на поиски прохода.

– Доктор Пим, – сказал Майкл, – какой у нас план?

– Мальчик мой, я думаю, вначале мы должны попасть внутрь и разведать обстановку.

– Хорошо, но после освобождения Эммы нам ведь нужно будет как-то убежать, верно? Или будем пробиваться с боем?

– Если потребуется, то с боем. Но, по-видимому, патрули в долине следят только за тем, чтобы никто не проник снаружи. Как только мы спасем твою сестру, то сможем открыть портал. По крайней мере, я очень на это рассчитываю.

Они старались говорить как можно тише, потому что каждый звук эхом отдавался между каменными склонами. При этом Майкл понемногу отодвигался влево, чтобы Виламена, сидевшая на корточках рядом с ним, не смогла просунуть руку ему под локоть. Но, разумеется, она каждый раз придвигалась следом. Майкла спас только Уоллес, который сделал несколько шагов из-за скалы и встал рядом на страже.

Пока они ждали, Майкл думал о последнем разговоре с Кейт, когда они собрались на террасе через несколько часов после возвращения Габриэля.

– Я не пойду с вами, – сказала она. – Доктор Пим считает, что я должна остаться, и он прав. Берегите себя, хорошо? Не делайте глупостей.

– Ты хочешь сказать – не лезьте в пасть к врагу?

– Вроде того.

Затем она взяла Майкла за руку и посмотрела ему в глаза.

– Ты ведь знаешь, что я всегда выберу тебя и Эмму? Знаешь, правда?

Майкл кивнул. Теперь, сидя в тени скалы, он чувствовал угрызения совести за то, что иногда в этом сомневался.

Кейт обняла его на прощание, и он, крепко обняв ее в ответ, поклялся:

– Я ее верну.

Вдруг Кейт и Майкл насторожились, почувствовав, что их обнимает кто-то третий. Это эльфийская принцесса обхватила их руками, бормоча:

– О, какая милая семья!

– Кролик, – Виламена наконец просунула руку под локоть Майкла и теперь прижималась с упорством питона, – ты разве не видел, что я все утро подавала тебе знаки? Ты будто нарочно не обращал на меня внимания!

Майкл бросил взгляд на кряжистую фигуру Уоллеса, который стоял на страже, и понадеялся, что гном слишком далеко, чтобы их услышать.

– Серьезно? Ты подавала знаки? Извини. Я слушал доктора Пима.

– Конечно, он же говорил о твоей бедной сестре. Ла-адно… Я подумала, что нужно будет объявить о нашей помолвке, как только вернемся на Лорис.

– О нашей… что?!

– О помолвке, глупенький. Тебе нездоровится? Ты плохо выглядишь.

Раскат грома спас Майкла от необходимости отвечать. Он выскочил на склон. Волшебник стоял там, запрокинув голову в чистое звездное небо.

– Что это? – спросил Майкл. – Идет гроза?

– Ш-ш-ш!

Доктор Пим с закрытыми глазами слушал ветер. Майклу показалось, что он тоже ощутил в воздухе вибрацию, и его рука дернулась к сумке, где лежала Летопись. Что-то было не так.

– Нет, – прошептал волшебник. – Этого не может быть.

– Чего не может быть? – настаивал Майкл. – Что происходит?

– Грозный Магнус пытается провести Связывание.

Эмма услышала раскат грома и выглянула в окна своей камеры, раздумывая, скоро ли до них дойдет гроза.

«Я вымокну», – подумала девочка.

Последние два дня она почти не спала. Стоило ей закрыть глаза, как она видела мисс Крамли, уткнувшуюся лицом в раздавленный шоколадный торт. Эмма твердила себе, что не виновата, но это приносило мало утешения. Она чувствовала себя убийцей.

Прошлой ночью Рурк снова привел ее в шатер посреди армии, где Грозный Магнус – она не могла даже думать о нем как о Рэйфе – ждал у серебряной чаши.

– Отлично, – сказал он, – у нас много дел: за десять лет в приюте сменилось немало директоров.

Эмма отказалась смотреть в чашу.

– Я могу тебя заставить, – его голос звучал ровно, почти дружелюбно.

Она настаивала на своем, и в конце концов Грозный Магнус просто поговорил с ней, хотя это оказалось не многим лучше. Он объяснил, что если Эмма продолжит бороться со своей природой и отрицать собственный гнев, то лишь разрушит сама себя.

Но все было не так! Она не такая, она не убийца!

Или все-таки убийца? Разве она не убила бы Грозного Магнуса, если бы подвернулась возможность? И Рурка? Разве она не провела множество часов, представляя разные способы, которыми можно их убить? Но они заслуживали этого! А убийство того, кто этого заслуживает, не делает тебя убийцей. Ты приносишь миру пользу!

Конечно, она знала, что не должна мечтать о смерти Грозного Магнуса и Рурка. Но это происходило так естественно: она думала о Кейт, Майкле и Габриэле, о том, где они и почему за ней не приходят; она все больше боялась, ее страх превращался в злость – которую она, конечно, направляла против Грозного Магнуса и Рурка; эта злость нарастала, приводя ее в отчаяние и вызывая панику, и когда она была меньше всего к этому готова, мисс Крамли с синеющим лицом судорожно втягивала воздух и называла ее убийцей.

На лестнице послышались шаги, и Эмма села. Через мгновение на пороге появился Рурк – с факелом в руках и в сопровождении двух Крикунов.

– Я не пойду в этот гадкий шатер, – сказала Эмма. – Тебе придется меня нести.

Рурк злорадно улыбнулся.

– Нет, крошка, сегодня в чаши смотреть не придется.

Эмма услышала или скорее почувствовала, что на лестнице раздался новый звук. Равномерное «тук-тук-тук» становилось все громче. Рурк сделал шаг в сторону, и в комнату шагнул старик в красном плаще. Эмма уже видела его, когда впервые шла через армию две ночи назад. Он стоял, опираясь на посох и сверля ее одним темно-серым – и одним жутким, слепым белым глазом.

– Помнишь, я говорил, – начал Рурк, – что некоторые некроманты раньше были врагами Грозного Магнуса? Этот парень помог убить моего господина сорок лет назад. Они с Пимом были закадычными друзьями. А теперь он преданно служит новому хозяину. Верно я говорю?

Старик ничего не ответил, только продолжил пялиться на Эмму.

– Конечно, он ничего не помнит, – продолжил Рурк. – Даже не сможет назвать собственное имя. Он знает только, что любит нашего господина и живет, чтобы служить ему. И сегодня ночью он приготовил для тебя кое-что особенное.

Старик шагнул вперед, и его посох гулко ударился о каменный пол. Костлявая рука потянулась к Эмме, и та, не совладав с собой, закричала.