Петька не унимался:
– Ну и что? Меня вон вырастила папина сестра, тетя Галя. Я теперь в общежитии живу, у меня отдельная комната. И не жалею ничуть. Хочешь, перебирайся пока ко мне – в городе поживешь, на людей посмотришь.
Лена улыбнулась:
– Давай я тебя чаем лучше напою.
* * *
А на швейной фабрике за тринадцать лет ничего не поменялось. Только здание еще больше обветшало да работниц стало поменьше. Потому что заказов нет. И экономика на ладан дышит.
Ольга опять шла за бригадиршей тетей Валей с огромной кипой готовых халатов.
– Ты осторожнее по лестнице давай, набрала добра! Ну что, Серега-то пишет? – поинтересовалась бригадирша.
Ольга радостно закивала:
– Пишет, пишет! И мне, и Леночке. Тяжело у них там…
Тетя Валя вздохнула:
– Да уж знаю, что тяжело. У нас тоже нелегко, Оля, сокращают нас. И так знаешь, что с зарплатами перебои, а теперь и вовсе под угрозой закрытия!
– Это как это? – Глаза у Ольги полезли на лоб.
Тетя Валя ухмыльнулась:
– Да вот так вот! Не нужны никому. Говорят, рынка сбыта нет. Вот тебе и капитализм. Ладно, неси аккуратней.
* * *
Лена налила Петру чая в большую кружку.
– Давай, братик, пей. И ватрушки ешь, я сама пекла.
– Да я знаю, какая ты хозяйка, – кивнул Петька, поедая ватрушки. – Повезло Сереге, такая невеста. Мне небось так не повезет!
Оба засмеялись.
Петя посмотрел на сестру:
– Помнишь, Лен, как мы в детстве кур воровали? Каждое утро…
– Помню… И мамку помню, хоть и маленькая была… Я как в церковь хожу, всегда за нее свечки ставлю.
– Я потом запрос направлял в колонию. Три раза направлял… Только так мне никто и не ответил ничего. Освободилась, пишут, уехала на поселение, там и умерла… А знаешь, – он вдруг стал решительным, – собирай-ка ты вещи и переезжай ко мне. Сережки все равно нет. А тетя Оля взрослая, сама управится. А мы – брат с сестрой и столько лет порознь. Давай собирайся!
* * *
Ольга спускалась вниз по фабричной лестнице со своей огромной кипой халатов в руках. Навстречу ей – Маша из соседнего цеха:
– Ольга Васильевна, ты смотри, осторожней. Тут такая лестница, полететь можешь, костей не соберешь.
– Да не волнуйся! Я крепко на ногах стою, – улыбнулась Ольга и…
Пошатнулась от тяжести своего груза и покатилась с лестницы кубарем вниз. Лестница была крутая, длинная, с выщербленными ступенями.
Ольга упала и лежала без чувств. Маша кинулась к ней:
– Ольга Васильевна! Оля! Оля! – трясла ее изо всех сил. Но Оля глаз не открывала!
Петя вышел из дома, держа в руках дорожную сумку сестры.
– Ну вот, кажется, все твои пожитки уместились.
Лене было не по себе.
– Петь, ну это как-то не по-человечески – сбегать. Мне надо тетю Олю дождаться, попрощаться с ней.
– Лена! Лена! – вдруг закричал чей-то голос. Петя и Лена увидели Светку.
– Подруженция твоя, чего ей? – недовольно заметил Петя.
Но Света в три прыжка была около них и заголосила:
– Ленка, скорей беги! Тетя Оля убилась, с лестницы упала! В больнице она!
* * *
Ольга открыла глаза в палате маленькой поселковой больницы. Перед ней сидели Лена и бригадир Валентина.
Валентина обрадовалась несказанно:
– Ну, слава богу, в себя пришла! Прости нас, Оль. Здание-то фабрики на ладан дышит, сама знаешь. Работаем, чтоб дома с тоски не помереть.
Ольга повернула голову к Леночке, улыбнулась:
– Лен, мне сон приснился, что ты уезжаешь!
Лена вздрогнула, но тут же решительно сказала:
– Да что вы, тетя Олечка. Да разве я могу вас бросить? Вы лежите, лежите спокойно.
– Сережке ни слова, слышишь? – прошептала Ольга. – Не надо ему знать ни про падение, ни про ушибы.
В палату вошел врач и с порога недовольно забурчал:
– Я же просил вас, ненадолго! Ее нельзя беспокоить, выйдите, пожалуйста. У нее нога сломана и сотрясение мозга. Вы понимаете, женщины? Покой ей нужен, только покой!
У ворот больницы Лену ждал Петька с дорожной сумкой в руках.
– Ну, чего там?
Лена забрала сумку из рук брата.
– Никуда от нее я не уеду. Не смогу. Родные они мне. А город и без меня проживет. Ты сам езжай, Петька. Я тут остаюсь, прости.
Петька с досадой махнул рукой:
– Вот так я и знал.
Он развернулся и пошел, а Лена долго глядела ему вслед…
* * *
Палаточный лагерь расположился в горном лесу. Здесь бойцы получали небольшой отдых между боями, которые вели с боевиками, засевшими в горах. Бойцы – бойцами, а все-таки совсем мальчишки. Как выдавалась свободная минута, так они в футбол гоняли. Только один Сережа сидел в сторонке, улыбался, читая Ленино письмо, и словно слышал ее живой голос:
«…Не волнуйся, Сережка, у нас все нормально. Мы с мамой живем дружно. И каждый день молимся о тебе! Я в институт готовлюсь, но без тебя поступать не буду, как и обещала. Шить научилась, даже крою сама. И знаешь – мне нравится! А еще фотку посылаю – фотографировала Светка…»
Сергей вытащил из конверта фотографию. На ней – Лена на крыльце дома. Он с нежностью смотрел на фотографию.
Подошел его товарищ Вадик и тоже загляделся на фото:
– Это и есть невеста твоя? Красивая!
И еще один боец подошел к ним – Павел, яркий, темноволосый. Он был на несколько лет старше Сергея. Павел насмешливо поглядел на фотографию:
– Невеста? Да ты не парься, не дождется она тебя! Сергей изумился:
– Почему это она меня не дождется? Ты кто такой? Ты чего лезешь?
Он вскочил и бросился на смеющегося парня:
– Давай иди отсюда.
Но Павел никуда не ушел. И вырвал из рук фотографию.
– А ну, отними. Отними. Невеста у него красотка! Ишь какая!
– Да я тебе сейчас! – Сергей схватил противника.
Павел откинул его одним ударом, но Сергей поднялся, и они сцепились.
Вадик пытался их разнять:
– Ребята, вы чего, ребята?
Павел смеялся еще громче, отскочив в сторону и размахивая фотографией:
– Думаешь, завидую? А что мне завидовать? У меня и так по жизни все девки – мои!
Кровь бросилась к лицу Сергея.
– Ты, хвастун! Что, подойти боишься?
Вадик опять бросился к ним:
– Ребята, перестаньте, да уймитесь вы!
Но Павел с Сергеем уже вновь накинулись друг на друга.
– Что ты сказал? А ну, повтори! – зло кричал Павел.
Вадик повис на руке Сергея, зашептал быстро-быстро:
– Сереж, не надо, я тебя очень прошу, не надо. Это Пашка Плетнев. Он бешеный, он детдомовский! Его с института выкинули, с третьего курса. Декану морду набил!
И в этот момент Павел из-за спины Вадика одним ловким движением угодил кулаком Сергею в лицо. Сергей пошатнулся, но устоял.
– Я тебя сейчас!!!
Как два сумасшедших злых зверя, они катались по земле.
В эту минуту появился командир взвода:
– Рядовой Плетнев, рядовой Арефьев – прекратить немедленно! Вам что, войны мало? Кровь бурлит? Вот и отправитесь у меня на задание! И вы с ними, рядовой Воронов, третьим пойдете! – Он кивнул на Вадика.
– Есть, товарищ командир! – вытянувшись в струнку, отрапортовали все трое.
* * *
Лена пришла в швейный цех. Осторожно озираясь по сторонам, она увидела наконец бригадира тетю Валю.
– Здравствуйте, вы меня помните? Мы с вами в больнице у Ольги Васильевны были.
– А то как, помню – невеста! – улыбнулась бригадирша. – Ольга там как?
– Держится. Я помогаю. Пока она лежит.
– А Сережка?
– Жив-здоров наш Сережка, – кивнула Лена.
Тетя Валя улыбнулась:
– Любишь его?
– Он мне как родной. Это больше, чем любовь! – засияла девушка.
Бригадирша призадумалась:
– Оно, конечно, верно, только для твоего возраста рассуждать-то так странно. Головастая ты, Ленка. Таким в жизни счастье, бывает, и не улыбается особо. А что пришла, за профсоюзной помощью?
