– Это я должна спрашивать тебя, кто ты и что натворил. Из-за тебя ресторан спалили, который Виктор мне оставил. Я теперь гола, как сокол! У меня нет ничего, кроме дома. И знаешь почему? Ты перешел дорогу этим ублюдкам, Егору и его компании! Это все из-за тебя, вот что ты наделал!

Павел застыл.

– Я не понял?!

– Все ты понял. Про Егора и его людей! Короче, не до девочек сейчас. Садишься в машину – и едем. Они тебя вот-вот найдут. Егор Якушев просто так слов на ветер не бросает. Приходил ко мне, грозил. Я не послушалась. Вот и получила!

– Да не хочу я лезть в ваши разборки! Пусти! Я все равно пойду за ней. А ты просто на меня не имеешь никакого права, – доказывал Паша.

Соня усмехнулась:

– Да ты охранников якушевских завалил. Пушку унес. Где эта пушка?

– Ну, у меня, а что?

– А то, что здесь не война, – объяснила Соня, – здесь другая жизнь. И ты в ней никто… Поедешь со мной, – говорила она. – Тебе смерть грозит. У меня документы есть на Егора. Хороший компромат. Пока они в моих руках – мы в относительной безопасности…

– Да мне плевать на опасность! – Павел снова двинулся вперед. – Скажи лучше, что приревновала!

Соня засмеялась тихим невеселым смехом:

– А я врать не буду. И это тоже. Но для начала хочу, чтобы ты просто жил. Понимаешь? Чтобы тебя не убили! Ты на него похож, понимаешь. На мужа моего, на Витю… Поехали. Время дорого! И я не шучу! Машина где?

Хмурый Павел ответил тихо:

– У Сереги во дворе. Ты туда не ходи.

Она кивнула:

– Я тебя рядом подожду. Идем!

Павел и Соня подошли к дому Сергея. Павел остановился. За забором стояла Сонина машина. Во дворе Ольга и Сергей продолжали готовиться к торжеству, как раз плакат вешали «Счастья молодым!». Ольга Павла увидала, обрадовалась:

– Ой, Пашенька, а мы тебя потеряли. А это кто с тобой?

Она с недоумением разглядывала незнакомую взрослую, красиво одетую женщину.

Павел кивнул Соне:

– Пожалуйста, прошу тебя, стой здесь! Тачка твоя, как видишь, жива. С ней ничего не случилось!

– У тебя есть три минуты на прощание, – холодно ответила Софья. – Время пошло!

Паша кинулся к Сергею:

– Брат, прости, тут такое дело – не могу на свадьбу остаться.

– Как? – опешил Серега.

– Потом все расскажу! Обстоятельства!

– Ты чего, с ума сошел? – Сережин голос дрожал. – Ты же для этого приехал. Мы тебя так ждали. Я тебя чего, обидел чем?

– Да нет, прости. Так, Сереж, сложилось. Прости, дела срочные. А Лена где? – спросил Паша главное.

– С моря сама не своя пришла, в сарае, – ответил друг. – Ты хоть зайди попрощайся!

– Да! – И Павел стрелой залетел в сарай.

Распахнув дверь, он увидел Лену, лежащую ничком на соломе. Она повернула к нему заплаканное лицо и глухо сказала:

– Уйди!

– Да, я уйду, уеду. Но я не я, если я не вернусь. Не смогу я без тебя, – говорил он быстро и взволнованно, надо было успеть ей все сказать…

– Лжешь! – чуть не вскрикнула Лена. – Не нужна я тебе! К тебе твоя женщина приехала, тебе все равно с кем, ты за каждой идешь! Ты любить не умеешь!

Павел схватил ее за руку:

– Она мне никто. Просто спасла меня. Знай, что ты одна-единственная. Вот бывает так… Бывает!

Лена вырвалась и схватила острый серп. Держала его перед собой, не подпуская ближе Пашу.

– Отойди. Убью. Тебя убью. И себя убью! Жила, никого не трогала. Ты явился, все перебаламутил, с ног на голову поставил… Я из-за тебя чуть Сережу не предала, тетю Олю… Ненавижу тебя, так и знай!

– Лена, прости… Мне надо ехать. Я вернусь, я за тобой вернусь, слышишь? – шептал ей он. – Ты должна мне верить! – Как это страшно – найти и сразу потерять! Нет, он не отпустит ее, никогда не отпустит!!!

Но она не верила в это.

– Врешь! Уйди! Уезжай, чтоб я никогда тебя не видела. Балабол ты – и точка. Грош цена твоим словам!

Лицо Павла исказилось злобой и болью.

Он услышал, как Соня во дворе заводит машину… А потом она просигналила, торопя его.

Времени было – секунды. Как объяснить Лене, что он полюбил ее с первой минуты знакомства – и навсегда? Можно ли это так просто и быстро объяснить? Когда времени в обрез?

Не понимая, что он творит, Паша достал из кармана «пушку» – ту самую, что у охранника забрал.

– Гляди, какой я балабол! Гляди, на что способен! – И передернул затвор.

Глаза Лены округлились от ужаса.

Но Павел уже выстрелил. Нет, не в нее. Себе в руку…

Дым рассеялся. Пятно крови на рукаве мгновенно растеклось.

– А-а-а-а! – закричала Лена.

На выстрел прибежал Сергей.

– Паша, что случилось, Паша? Лена, с тобой что?

Паша успел накинуть тряпку на простреленную руку.

– Не дрейфь, Серега. Ленка мышки испугалась. Я и выстрелил. Вот… попал.

И он выбежал из сарая.

Лена заплакала. Сергей, ничего не понимая, обнял ее.

– Ну что ж ты такая трусиха!!!

Павел сел в машину.

«Все. Испортил, все. Жизни без нее нет… Я вернусь!» – все эти мысли со скоростью света промелькнули у него в голове.

Сонина тачка резко сорвалась с места. Вдвоем они бежали от судьбы. Пытались убежать. И только Оля с Сережей кричали им вслед:

– Паша, да ты еще приезжай!! Паша!

За поселком, у моря, Соня остановилась… Вышла из машины. И ему дверь открыла.

– В кого ты там палил, дурень?

– В себя. Мог бы в сердце выстрелить – выстрелил бы, – честно ответил Паша.

– Идиот! Придурок! Пушку дай сюда, – разозлилась Софья.

Павел протянул ей пистолет. Соня выхватила оружие из его рук.

– А это что? – Она увидела кровь, залившую рубашку.

– Руку прострелил…

– Зачем я вожусь с тобой – не знаю сама, – разозлилась Соня. – Ты ж просто дурной мальчишка!

– Ну так брось меня!

– Нет уж! – Соня подошла к краю обрыва над морем и бросила в волны пистолет. Вернулась к Павлу: – Думаешь, раз больно – значит, жить не надо? Миллионы людей с болью живут. И ничего. Как-то получается. Привыкай. Это – жизнь.

Павел угрюмо молчал.

Соня заглянула ему в глаза:

– Эта девушка, она твоему Сергею кто, сестра?

Павел чуть слышно ответил:

– Невеста…

Соня захохотала так, что, кажется, море, и чайки, и скалы готовы были содрогнуться от ее хохота.

– Господи, да какой же ты дурачок! Дурачок мой, глупенький! Говорю же – мальчик ты еще совсем…

Она потянулась к Павлу, но он оттолкнул ее:

– Замолчи. И поехали. Или я сейчас туда вернусь.

– Да? И что ты предложишь чужой невесте? – продолжала смеяться Соня. – Вечно скитаться и прятаться от бандитов? Ты Егора не знаешь. Заживо съест. Ресторан мой спалил, это ладно. Витьку, моего мужа, подставил – я наверняка знаю. И тебя в порошок сотрет. А ты молодой. Тебе жить еще да жить… Одна тебе дорога – со мной. Так и знай!

Как только Павел уехал – Лена просто окаменела. Она не могла пошевелиться, точно кто-то сковал ее по рукам и ногам. Даже плакать не могла. Но ее окаменевшее лицо было страшнее самых лютых слез.

За окном тихо покачивался фонарь. Ольга проснулась от какого-то смутного беспокойства. Встала с кровати и прошла на кухню. Свет тут не горел, но угадывались очертания человеческой фигуры. Это была Лена, молча сидевшая за пустым столом.

– Ой, божечки! А ты чего не спишь, Лен?

Еле шевеля губами, девушка прошептала:

– Не могу.

Ольга вздохнула, села рядом, вспомнила:

– А я, знаешь, тоже перед свадьбой не спала. Я Сережкиного отца, Генку, так любила, что мне потом этой любви на всю жизнь вперед хватило. А чем он меня взял – даже не знаю, вроде не красавец был. Серега-то, он в сто раз лучше. Ага, в меня пошел! И выпить он любил, Генка, – тьфу-тьфу, чтоб Сереже по этой дорожке не покатиться. А я дурная… Уши-то развесила. Все, что бы он ни сказал, – это какое-то особенное было. Хоть пиши плакат и на стенку вешай. А вообще, он другой был, Ленка, за всю жизнь книжки ни одной не прочитал, ну да я тебе про это рассказывала… А я пела и плясала, когда его видела. И всех других парней за три версты обходила, чтобы Геночка, не дай бог, не расстроился, не заревновал. Правильно говорят: любовь – это химия какая-то необъяснимая… Только ну ее, эту химию.