Т.е. задача не в том, чтобы концептуально властные люди собрались вместе, создали свой «профсоюз», а потом - преобразовали бы его в политическую партию или государственный орган концептуальной власти, которому бы подчинился программно-адаптивный модуль - государственность в её нынешнем виде: это было бы воспроизведением принципов построения схемы управления Египтом во времена иерофантов и фараонов, которая уже доказала свою несостоятельность в деле защиты общества от злоупотреблений концептуальной властью. Задача в том, чтобы концептуальная власть в лице множества концептуально властных людей была неформально представлена во всех сферах жизни общества, включая институты государственной власти и бизнес, но прежде всего - институты всеобщего и высшего образования.

Этот процесс - не быстрый, но надёжный: именно он обуславливает такие процессы, как изменение системы образования, приведение законодательства и архитектуры государственных институтов в соответствие Концепции общественной безопасности, проведение внутренней и внешней политики в соответствии с глобальной политикой КОБ потому, что люди, сами по себе концептуально безвластные, даже если они что-то знают из КОБ, оказываются в политике:

· либо безъинициативными и неадекватными исполнителями руководящих указаний авторитетных для них «старших товарищей», на которых они впоследствии и возлагают ответственность за свою недееспособность;

· либо иждивенцами;

· либо их инициативы не приводят к достижению намеченных ими целей.

Как неоднократно отмечалось в работах ВП СССР, начиная с аналитической записки “Смута на Руси: зарождение, течение, преодоление”, ныне мы живём во второй фазе полного цикла развития смуты как процесса.

Во второй фазе полного цикла развития смуты происходит становление “элитарно”-корпоративной антинародной (в силу склонности “элиты” в безудержному паразитизму [26]) государственности, которая изначально обречена на крах самодовольством, паразитизмом, творческим безплодием правящей “элиты” и её управленческой недееспособностью по отношению к «вызовам времени». И вопрос только в том, сколько лет потребуется для того, чтобы новый кризис общественных отношений вызрел и эта государственность рухнула.

В таких обстоятельствах единственная возможность избежать новой социальной катастрофы - создать и реализовать потенциал преображения общества ранее, нежели “элитарно”-корпоративная концептуально безвластная государственность ввергнет общество в новую катастрофу.

При этом надо обратить внимание на ряд взаимосвязанных обстоятельств. “Элитарно”- корпоративные группировки, строящие государственность «под себя» во второй фазе полного цикла развития смуты:

· не несут глобальной ответственности и не делают глобальной политики, поскольку их движущая сила - круто замешанный мелочный (по историческим масштабам) потребительский эгоизм, которому сопутствует крайне узкий кругозор;

· убеждены в том, что их понимание уникальности своеобразия России и её исторической судьбы - истинно, в силу чего именно они являются выразителями интересов общественного развития;

· сталкиваясь с проявлениями исторически реальной глобализации, уничтожающей своеобразие национальных и региональных культур, они, не имея за душой альтернативной и более эффективной концепции глобализации, вынужденно противопоставляют Россию, как хранительницу истины, остальному миру, погрязшему в заблуждениях;

· антинародный, античеловеческий характер государственности второй фазы полного цикла развития смуты является тайной только для самих “элитарно-патриотических” группировок, поскольку системообразующий принцип формирования “элиты” - «мы лучше, чем они, и потому имеем право, а они должны нам…» [27]

Соответственно последнему даже при том, что жизнь населения в послеельцинской России экономически обеспечена лучше, нежели в 1990-е гг. (особенно в их первую половину), и избирательные кампании в Думу (2 декабря 2007 г.) и президентская (2 марта 2008 г.) режим провёл успешно [28], тем не менее, о том, что большинство населения довольно своим настоящим и ждёт от будущего только хорошего, - говорить не приходится: недовольство большинства населения разными сторонами своей жизни растёт (в частности, непрестанный рост цен достаёт всех, кроме той части “элиты”, чьё потребительское благополучие обусловлено её соучастием в инфляционной краже общественного богатства) [29] , а потенциально протестную энергию населения режиму приходится канализировать в футбольные страсти, в «Евровидение» и прочий шоу-бизнес, чтобы подменить этим коктейлем «национальную идею», назначение которой - сплотить общество и дать смысл жизни множеству людей, но которую ни одна из политических партий постсоветской Россионии выразить не может.

В таких условиях и - прежде всего под воздействием отсутствия у «партии власти» «национальной идеи» - воспряли духом и строят планы на будущее всевозможные космополиты: индивидуалисты-либералы и интернацисты лжесоциалисты, а так же и их кукловоды и вдохновители на Западе.

При этом, хотя послеельцинский режим в России носит “элитарно-патриотический” характер, публичные формы своей деятельности он получил в наследство от буржуазно-либеральных космополитов ельцинской эпохи. Кроме того от эпохи первой половины 1990-х годов он унаследовал зависимость от Запада - финансово-экономическую [30] и технико-технологическую, - в силу чего в настоящее время в большей или меньшей степени вынужден проводить политику в интересах заправил Запада в ущерб России. Эти два обстоятельства вызывают недовольство «истинных патриотов» разных мастей:

· тех, кому не хватило свободных мест в бизнес- и госструктурах нынешнего режима,

· тех, кто не смог вписаться в его мафиозно-корпоративную этику,

· тех, кто искренне благонамеренны, но желают, чтобы светлое будущее стало настоящим в одно мгновение без какой бы то ни было работы по созданию потенциала преображения и его реализации, тем более, если требуются их самоотверженные осмысленные усилия, а не единовременный эмоциональный порыв [31], в котором индивид не всегда знает, что творит и в чьих интересах.

Все такие тоже воспряли духом и тоже несбыточно фантазируют на темы будущего.

В сложившихся условиях свержение “элитарно”-корпоративного режима - та цель, в работе на достижение которой «истинные патриоты» и всевозможные космополиты объективно являются союзниками, хотя во мнении о том, как должна быть организована жизнь России после свержения режима, они расходятся взаимоисключающе. Но и в работе на общую цель они не свободны от экстремизма, поскольку экстремизм в толпо-“элитарном” обществе - проявление невежества и того же самого принципа образования “элиты” «мы лучше, чем они, и потому имеем право, а они нам должны…», но не в «партии власти», а в системной оппозиции. Соответственно в силу склонности к экстремизму такая оппозиция представляет собой опасность не столько для «партии власти», сколько для народа и его светлого будущего.

При этом концептуальное безвластье тех и других, а также концептуальное безвластье чиновников режима при всегдашней готовности чиновников продаться (в силу безъидейности готовность к продажности неизбежна, а коррупция неустранима), открывает возможности к тому, чтобы «разводняк» в отношении этого «политического актива» российского общества осуществляли заправилы библейского проекта в своих интересах - интересах дальнейшего расчленения Руси, очистки территории от коренного населения в целях последующего освоения более «продвинутыми» народами [32].