Но если соотношение скоростей течения чисто биологических и чисто социальных процессов объективно изменилось [6], то неизбежно изменение характера жизни общества. «Теория пассионарности» и интегрировавшее её евразийство этого объективного факта не замечают, а его последствиями не интересуются.

Такая культура мышления евразийцев при интеграции «теории пассионарности» в состав миропонимания евразийства говорит о том, что «неоевразийство» наших дней в России представляет собой явление, обременённое множеством проблем, неведомых для его искренних приверженцев, вследствие чего приверженность евразийству в его исторически сложившемся к настоящему времени виде чревата большими бедами в будущем по причинам:

· неадекватности миропонимания идеологов, вождей-политиков и массовки евразийцев;

· того обстоятельства, что евразийство перестало быть абстрактно-кабинетным, а реально евразийские идеи входят в практическую политику как минимум по умолчанию, т.е. — без афиширования своей приверженности им теми или иными представителями государственной власти и политически активной части общества.

Как сообщает “Независимая газета” № 95 (2405) от 30.05.2001 г.:

«В конце апреля „2001 г. — наше уточнение при цитировании“ сторонники евразийских идей учредили на своём съезде Общероссийское политическое общественное движение “Евразия”. Как оказалось, разделяют или сочувствуют положениям евразийства люди различных национальностей, общественных групп, религий и конфессий. Председателем политсовета “Евразии” был избран основной докладчик съезда Александр Дугин, давно разрабатывающий евразийские идеи, прежде участвовавший в создании “Единства”, а также являвшийся членом политсовета организационного съезда движения “Россия”, руководимого Геннадием Селезнёвым».

Это — редакционная преамбула к статье А.Г.Дугина “ЕВРАЗИЙСТВО: ОТ ФИЛОСОФИИ К ПОЛИТИКЕ. Неоевразийцы перешли на позиции политического центризма”[7], опубликованной в названном номере “Независимой газеты”. Кратко смысл статьи А.Г.Дугина можно передать словами: “Евразийство — это хорошо, а атлантизм — это плохо”. Некоторые фрагменты статьи А.Г.Дугина мы приводим ниже в порядке их следования в тексте статьи:

«ЕВРАЗИЙСКАЯ философия выражает основные константы русской истории. В нашей истории были разные периоды. Менялись идеология, модель государственного устройства, место, которое наш народ и наше государство занимали в контексте других народов и государств. Но всегда, от Киевской Руси до нынешней демократической России, пройдя через времена страшного упадка и невероятного взлета (когда влияние нашего государства простиралось на половину мира), Россия сохраняла нечто неизменное. То, без чего не было бы самого понятия “Российское государство”, не было бы единства нашего культурного типа.

Философия евразийства стремится охватить и обобщить именно этот вектор. Неизменный, сохраняющий свою внутреннюю сущность и вместе с тем постоянно развивающийся.

Основным принципом евразийской философии является “цветущая сложность”. Никогда в истории нашей страны мы не имели моноэтнического государства. Уже на самом раннем этапе русский народ формировался через сочетание славянских и финно-угорских племён. Затем в сложный этнокультурный ансамбль Руси влился мощнейший чингисхановский, татарский импульс. Русские не являются этнической и расовой общностью, имеющей монополию на государственность. Мы существуем как целое благодаря участию в нашем государственном строительстве многих народов, в том числе мощного тюркского фактора. Именно такой подход лежит в основании философии евразийства.

(…)

Евразийцы утверждали, что у России есть свой собственный путь. И этот путь не совпадает с основным путём западной цивилизации. Россия и Запад — разные цивилизации, они реализуют разные цивилизационные модели, у них разные системы ценностей. Это не пропагандистское клише времён холодной войны. Вся мировая история последнего тысячелетия показывает противоположность “пёстрого” евразийского мира и западной цивилизации. Евразийцы считали, что это противостояние никуда не исчезло и никуда исчезнуть не может. Здесь евразийцы вплотную подошли к основному закону геополитики, утверждающему, что между евразийской метацивилизацией, ядром которой является Россия, и западным атлантическим сообществом изначально существует не снимаемое противоречие.

(…)

Решающий вклад в создание неоевразийской идеологии внесла совпадающая с ней по своим основным ценностным ориентирам российская геополитическая школа, практически созданная (или воссозданная) мной и моими сподвижниками в конце 80-х — начале 90-х годов. Современная геополитика дала неоевразийской философии научный арсенал, рациональную и действенную методологию, актуальность и применимость к реальной политике. Отцы-основатели евразийства исходили из гениальных догадок и интуиций. Благодаря геополитике их наработки приобрели научный характер. Научное изложение евразийской геополитики изменило статус евразийского мировоззрения. Теперь это не только философская идея, это ещё и инструмент стратегического планирования. Ведь практически все сферы нашей внутри— и внешнеполитической деятельности, любые масштабные проекты могут быть в той или иной степени проиндексированы по критерию: “Евразийство это или атлантизм”.

Кроме того, евразийство было обогащено традиционалистской философией и историей религии, так как этот аспект у отцов-основателей евразийства был развит достаточно фрагментарно. Сейчас неоевразийская философия представляет собой стройный историко-религиоведческий аппарат, позволяющий осмыслить и осознать тончайшие нюансы в религиозной жизни различных государств и народов.

В неоевразийстве были развиты и оригинальные экономические модели, представляющие “гетеродоксальную экономическую традицию”, — как бы третий путь между классическим либерализмом и марксизмом. Этот третий путь можно назвать неортодоксальным либерализмом, или неортодоксальным социализмом, как кому нравится. Когда мы обращаемся к отцам-основателям этой гетеродоксальной экономической школы (к Фридриху Листу, Сисмонди, Сильвио Гезеллю, Йозефу Шумпетеру, Густаву Шмоллеру, Франсуа Перру, даже к Кейнсу) и применяем их подходы к современной российской ситуации, мы получаем идеальные модели для решения всех задач, стоящих перед российской экономикой. Трагическим недоразумением следует признать то, что “третий путь” в экономике не сменил марксизм в России в начале 90-х. Вместо этого мы из одной губительной для России догматической ортодоксии (марксистской) перешли к другой не менее губительной догматической ортодоксии (гипер-либеральной).

(…) Причём само по себе евразийство не являлось и не является ни правым, ни левым, ни либеральным, ни социалистическим. Евразийцы готовы поддержать представителей любого идеологического лагеря, защищающих элементы государственности, других евразийских ценностей.

(…)

Евразийство особое внимание уделяет истории религии, межконфессиональным отношениям. Среди евразийцев (и особенно неоевразийцев) наличествуют очень серьёзные и глубокие знатоки основных классических традиционных религий, православия в первую очередь, а также ислама, иудаизма, буддизма. С нашей точки зрения, тонкие материи религии, духа, метафизики, которыми часто пренебрегают при решении экономических и социально-политических задач, играют огромную, подчас решающую роль. Религиозный фактор — не предрассудок, чудом сохранившийся с древнейших времён. Это активная, глубокая жизненная позиция, формирующая основы человеческой культуры, психологии, социальные и даже хозяйственные рефлексы.

Несмотря на формы прямого уничтожения, прямой агрессии против веры и религии, которая практиковалась в течение долгих десятилетий, никто не смог выжечь веру из сердец представителей евразийских народов: православных, мусульман, иудеев, буддистов. Евразийское благочестие, общеобязательная нравственность — одни из важнейших императивов евразийства. И в этом отношении между различными конфессиями и религиями нет принципиальной разницы в поддержке курса государства на утверждение базовых нравственных критериев.