— Что, злишься? — ядовито спрашиваю, глядя на него в упор. — А что же тебя так разозлило, а, Леш?

— Нарываешься? — А я нарываюсь? Похоже, да. Причем осознанно. Только бы сорвался. Только бы… Сейчас. Пожалуйста. Впитываю в себя одурманивающий запах. Сгораю от гнева, что он источает. И так хочу проломить стену, что стоит между нами. Чем угодно и как угодно. Тут все средства хороши. И вроде как получается. Но. Он снова себя сдерживает. В который раз. Упорно.

Сжимает челюсть до хруста. Дышит через раз. Но просто разворачивается и, схватив со спинки дивана полотенце, идет к сыну в ванную, оставляя меня в моем вряд ли адекватном состоянии. Даже пальцем не тронув. Но спровоцировав такую сильную реакцию в теле… Слишком сильную.

А спустя час уходит, хлопнув дверью, едва ребенок засыпает. И по ощущениям тупо сбегает из квартиры. То ли подальше от меня, то ли…

***

Микель все же умеет удивлять. В чем я убеждаюсь, когда одним прекрасным вечером в мою дверь стучится курьер с огромной охапкой роз. Кроваво-красных. С тугими нераскрывшимися бутонами. И запиской: «Жди меня 8 марта в гости, сладкая».

Боюсь даже считать, сколько там цветов. Ведь я с трудом обхватываю букет. И откровенно говоря, неслабый шок ото всего сразу обрушивается. Потому что, во-первых, еще вчера премило беседуя уже в который раз, он даже намека не дал. А во-вторых, мне немножко дико. Он что, правда приедет? И что это означает? И как реагировать? Радоваться? Паниковать?

На помощь приходит успевшая неделю назад вернуться сестра. Которая как раз в этот самый момент находится у меня дома.

— Как галантно. И кто этот прекрасный ухажер? И почему я не в курсе?

— Я же рассказала тебе о португальце, с которым мы хорошо провели время на отдыхе.

— Угу. — Зачарованно трогает шелковистые лепестки и вдыхает нежный запах. — Это от него? У вас разве не был типичный курортный отрыв?

— А ты что-то знаешь о типичности таких случаев? — с ухмылкой парирую. — Да ладно, Лиз. Что, правда? И тебе не чуждо предаваться эмоциям?

— Не поверишь. Даже я не святая. Отдай сюда, пойду поставлю эту красоту в воду.

И ведь отдаю. Хотя желание просто улечься в обнимку с цветами и глупо улыбаться. Очень глупо. Сказать, что подобный жест приятен, значит, вообще ни черта не сказать. Я окрылена. Немного, но все же. И неуместная мысль о том, что хотелось бы другого отправителя, появляется вспышкой в мозгу, портя впечатление от чужого сюрприза. Потому что получи я подобное от Леши, я бы растаяла и наплевала на все. Да-да. Меня очень легко подкупить. Ему легко. Ведь я оглушительно проиграла своим чувствам давным-давно. Те всегда играли против меня и каких-либо правил. Измучив и прибив совесть в конечном итоге. Которая теперь выдрессированная и помалкивает о факте наличия у него семьи.

Я эгоистично его хочу. В единоличное пользование и, вероятно, навсегда. Только вот никаких чертовых сдвигов. Он все также неприступная крепость. И между нами даже не просто стена, а целая сраная пропасть. Бездна. Не обойти и не оплыть. И коробки с упакованными вещами раздражают. Его которая по счету одержанная победа и мое вконец потрепанное самолюбие. А желание отыграться от души только раздувается все сильнее. Грозясь в конечном итоге вылиться во что-то порядком скверное.

***

До приезда гостя остается неделя. Только не это сейчас треплет меня из стороны в сторону, а новое жилище. Это шокирующе большое, нет, даже воистину огромное обиталище — просто какой-то полный пиздец. Стою посреди обставленной комнаты, вероятнее всего гостиной, и пытаюсь начать ровно дышать. Ремонт тут сделан хоть и хороший, но совершенно не на мой вкус. Плазма на полстены. Угловой кожаный диван устрашающего размера, ковер во весь пол, мягкий и пушистый, в котором сейчас утопают мои ноги, и длинный узкий стеклянный стол. Какие-то картины, тяжелые шторы, всяческие мелкие предметы интерьера. Статуэтки, вазы и тому подобное. Дизайнерские причуды. Господи Иисусе. Когда он успел превратиться в сноба? Что это за угрожающе нависающий потолок с кучей финтифлюшек и лампочек? В несколько ярусов схожих оттенков. Красивый, кто ж спорит, но это бешеные деньги.

Детская комната просторная, и она мне нравится. Тут явно все учтено и подобрано на мальчишеский вкус. Что означает лишь то, что Леша хорошо подготовился… Илья в восторге прыгает по двуспальной кровати в форме машины. С красивым, в тон мебели, покрывалом. Осматривает красочные обои, массивные шторы, искусный потолок и личный компьютерный стол, где уже красуется стационарный компьютер.

Только вот больше всего меня шокирует огромная, едва ли не в два раза больше, чем необходимо, кровать в одной из комнат. Траходром во всей красе, накрытый белоснежным пушистым покрывалом. И видимо, не только я допускаю такие мысли, потому что стоящий в метре Алексеев очень красноречиво злорадствует. Смотрит как хищник, который, наконец, загнал жертву в свое логово и… И что там обычно с ними делают? Сразу играют, а после едят? Так вот его глаза обещают нечто подобное. Или же я вижу то, что хотелось бы.

А потолок даже тут непростой. С несколькими видами освещения: от яркого белоснежного света, который дает узкая широкая лампа, растянутая посередине, до приглушенного алого от неоновой подсветки, что растянулась по периметру. А также классика, средненькое освещение, я бы сказала: ходовое. Но удивляет еще кое-что. Леша берет пульт управления — и ставни на окне закрываются. Жестом приглашает войти и запирает дверь, от чего ощущается легкий вакуум и все звуки исчезают. Это знакомо. Это означает, что здесь звукоизоляция. А еще на стенах словно звездная россыпь. При дневном освещении они невычурные и с легким едва заметным тиснением. А когда гаснет свет… Тут просыпается сказка. Вокруг различные созвездия, которые светятся мягко. Очень мягко и совсем не давят. Но как только Алексеев включает еще один вид освящения — нежно-голубой, который идет по внутренней части потолка, на втором из навесных ярусов, который отлично гармонирует со звездными стенами, чуток приглушая их сияние, — я позорно сбегаю. Чувствуя дикое сердцебиение и сокрушающую боль. Так как вряд ли именно для меня здесь все делалось. Очень вряд ли.

— И что я должна делать в этих хоромах? Мне было более чем достаточно той квартиры. Тут же если начинать уборку, то скопытиться можно. — Отвлечься. Срочно отвлечься. Пока не раскроилось все внутри на куски от нахлынувших эмоций.

— Домработницу вызовешь. Все телефоны с обслуживающим персоналом и прочим лежат в зале на столе. Там же пароль от Wi-Fi и домашний номер телефона.

— А откуда у тебя эта квартира? — Не выдерживаю и наконец задаю животрепещущий вопрос. Потому что зудит под скальпом, будто рой пчел, и заглушает все остальное. Мне нужно знать. Нужно и все.

— Давно куплена и давно обставлена. Только Оля тут жить отказывается. Ей нравится наш дом больше. — О как. Стоило ли сомневаться? Романтика и атмосферность для любимой Лели. А мне… Мне снова с барского плеча подачки. Отказалась одна жена? Так чтобы не пропадало притащу-ка я бывшую. Ну а что? Удобно. И бессовестно. Противно и даже мерзко. Сродни тому, как женатые мужики покупают своим любовницам квартиры, дабы приезжать и объезжать их в них же. А когда расстаются, то выкидывают девушек из апартаментов. Без зазрения совести. И эти долбаные кобели чувствуют себя в разы увереннее на своей территории. И от осознания этого мне дико неуютно. Ведь со мной может произойти то же самое, разве что из-за Ильи он такое не сделает. Хотя… Я уже ни в чем не уверена. И состояние усугубляется все больше под внимательным Лешиным взглядом, и единственным успокоением становится шикарная кухня. Где можно не то что спать, а полноценно жить. С угловым диванчиком. Широким двустворчатым холодильником. Красивой стеклянной варочной панелью. И всеми чудесами техники. Просторно. Все в мягких кремовых тонах, где контрастом черная техника. А мебель насыщенного шоколадного оттенка. И шторы в тон. Идеал и предел мечтаний каждой хозяйки.