– Зачем?

– Затем же, зачем ты осталась вчера. Чтобы не дать мне тронуться умом в этой гребаной ситуации.

– Мне очень жаль, что твой брак разваливается, но я ничем не могу тебе помочь. Ты совершаешь ошибки, которые невозможно простить.

– Развалился. Брак уже развалился. В тот момент, когда она раздвинула ноги перед другим. Остальное – вопрос времени. Пошлые шуточки – это единственное, что мне остается в моменте.

Дальше продолжаем завтракать молча, он о чем-то думает, я пытаюсь разобраться в своих ощущениях. Когда он говорит серьезные вещи, выглядит взрослым интересным мужчиной, когда пытается шутить – полным придурком. Я ведь не делаю ничего плохого, общаясь с ним? Разговаривать – это нормально, люди так делают, в том числе разнополые.

Мне неуютно в его квартире сидеть на полу с его подушкой, зажатой между ног. Словно я провела с ним ночь. Ушла возвращать кольцо, а сама заменила собой блондинку. Как мы докатились до такого? Пью я не часто, особенно крепкие напитки, но алкоголь не стал мне мстить за редкость встреч, уничтожая память. Я отлично помню вчерашний вечер и все, что говорил мне Егор. Хорошенько надравшись, он признался в том, где и как больно, подкупив откровенностью.

А еще любовью к жене. Да-да, он до сих пор настолько сильно ее любит, что каждый раз, когда видит, чувствует, как внутри разрастается дыра. Хочет коснуться ее, но не может, потому что знает – изменила. Причем не один раз, судя по тому форуму, где отмечала даты половых актов «жена ревнивца».

«Я боролся за нее годами, – говорил он мне во «Взрослой библиотеке». – Этот гребаный брак не достался мне легко, как само собой разумеющееся. Ксюша стала моим призом. Она… мне хотелось идти домой каждый вечер. К ней. А теперь я не хочу домой. Я вообще никуда не хочу. Меня постоянно поздравляют с будущим отцовством, друзья по-доброму подшучивают, мама вовсю примеряет на себя роль бабушки. Моей маме за шестьдесят, и это должен был быть… ее первый внук. А я просто знаю, что скоро на нас всех обрушится пи**ец, который кого не размажет, того покалечит. Но перед моей бурей нет затишья, ей предшествует исступление, которому нет выхода».

Поэтому я осталась. Просто не смогла бросить его в таком состоянии одного, прониклась проблемой, почувствовала.

«МЧ1 – это круто? Еще как! Это успех! – помню, как выкрикивал пьяный Егор на улице. – Спасибо, дорогая, почти два года отношений – и вот благодарность! Спасибо, что не номер, блин, два! Выбился, бл*ть, в лидеры!»

Я встряхиваю головой, прогоняя воспоминание.

– Как ты себя чувствуешь? – спрашиваю.

– Как обычно – хочу убивать, – подмигивает. – Наверное, сегодня утром впервые чуточку меньше, чем обычно. Эта сука не постеснялась припереться и предъявить претензии. Договорились ведь, что не будем лезть друг к другу. Если я буду столько пить после каждой встречи с женой, то за эти месяцы впаду в алкокому. Кстати, хорошая идея, не буду о ней забывать на будущее.

Это ты еще не знаешь, что твой бар опустел, а вещи, возможно, уничтожены. Представляю, как он психанет, когда зайдет в квартиру и увидит. Но мне почему-то не страшно за Ксению, откуда-то я точно знаю, что ничего он ей не сделает, несмотря на то, что по габаритам в два раза больше и одним ударом кулака может просто убить хрупкую девушку. Если не сделал раньше, проигнорирует и сейчас. Уйдет молча. Я думаю о том, что сидящего напротив меня мужчину ждет еще один неприятный сюрприз. Можно подумать, ему без этого мало.

Он добавляет:

– Вдобавок еще и по морде отхватил, – в этот момент он мне подмигивает, а я чувствую, как розовеют щеки. Не сосчитать, сколько раз он мне вот так же подмигивал со своего балкона, а я улыбалась за мгновение до того как отвернуться. Как бы строя из себя недотрогу, одновременно давая надежду. А теперь я в этой самой квартире, вот только радоваться здесь нечему.

Да, с одной стороны Егор ведет себя недопустимо, а с другой… мало какой мужик поступал бы на его месте лучше. Он обычный, и неправильно его упрекать в этом. Вопрос не в том, согласен ли он принять чужого ребенка: ему изменили и он не собирается это глотать.

Я пытаюсь продолжать его презирать за секс на стороне и хамское поведение, но не получается. Его любимая женщина ему изменила, а он вынужден скрывать это, чтобы не навредить, возможно, чужому ребенку. Как знать, может, ему действительно даже поговорить не с кем.

– О чем ты думаешь? – спрашивает он, прищурившись. – Мне кажется, ты шевелила губами.

– Что ты планируешь делать дальше?

– Поеду на работу, – он смотрит на часы, – через час нужно выдвигаться. Хочу успеть заехать домой переодеться.

– А вообще? В жизни.

– Ничего, а что я могу сделать? Я говорил с юристом: до того, как ребенку исполнится год, я не могу развестись без согласия Ксюши. Согласие она пока не дает. Тест ДНК в нашем случае возможен только после рождения. Так что если отец не я, то я получу свободу лишь через четыре месяца, если ребенок все же мой – то через полтора года. Ждать, – он разводит руками.

– Это ведь… с ума сойти можно. Ты не сопьешься?

– А не похрен ли? – он снова злится, а я не могу понять, что сделала не так.

– Прошлым вечером мне даже в голову не могло прийти, что ты – в данной ситуации жертва. Что вообще мужчина, изменяющий жене, может быть жертвой!

– Я не жертва, я осел. Уникальный, потому что рогатый, – уголок его губ дернулся. Егор саркастично улыбается, а я хочу взять его руку, но не делаю этого. Не могу понять, что может толкнуть женщину изменить такому мужчине. Он привлекателен, судя по квартире и одежде – не беден. Не лишен самоиронии, с ним весело даже в этой невеселой ситуации. Однажды я тоже изменила своему парню, но мы не были женаты и у нас была совсем другая история. Другая ли? Прошел ли с тех пор хотя бы один день, чтобы я не пожалела о совершенном? Вряд ли. Интересно, переживал ли в то время Генка хоть на полпроцента так же, как сейчас Егор? Вспоминая себя ту, осознавшую, что произошло, понимаю, что я была в шаге от прыжка с моста.

Привет, блог.

Прежде, чем решить, стою ли я вашего времени, вы должны узнать обо мне несколько вещей. Во-первых, я не могу иметь детей. Ого, да? Вы такие сейчас: эм-м-м, ладно. Опускаете глаза, а сами не можете сдержать неудобную улыбочку. Вам кажется, это не та информация, которую стоит сообщать при знакомстве, но поверьте, именно та, оказывается.

Несмотря на то, что с десяти лет я был безнадежно влюблен в старшую сестру своего лучшего друга, я пытался строить отношения с другими женщинами и быть типа счастливым. Дважды я признавался в своей проблеме девушкам, которые до этого клялись, что хотят встретить со мной старость. Одна из них минутой ранее согласилась стать моей женой. А потом они меня бросали, обозвав мудаком и заявив, что о таком стоит предупреждать заранее, чтобы нормальные люди не теряли время.

Окей, вы предупреждены заранее.

Во-вторых, я настолько мечтателен и наивен, что когда Ксюха забеременела, подумал, что свершилось чудо. Слово, обозначающее мой диагноз, едва помещается по длине в строчку страницы А4, но врач намекнул, что в его практике случались удивительные вещи. Природа имеет медицину всевозможными способами под настроение, а основной инстинкт – на то и первый, что самый сильный. Давайте поспорим, если хотите. Я любил ее с нежных десяти лет, почему бы небу не сделать мне подарок за то, что сумел добиться женщины своей мечты?

Наивен, но не глуп. После счастливой новости я начал почитывать сообщения в ее телефоне, просматривать историю браузера, иногда следить. Ну, для разнообразия. И, как выяснилось, не зря. Мы превратились в охотника-жертву, чем упорнее я догонял, тем искуснее она пряталась. Радовался будущему отцовству, как все уже поняли, я недолго, а точнее – двенадцать дней. Принимал поздравления, дарил жене подарки. А потом пришло время заслуженной расплаты за обман. Ксюше я не сознался, что бракован. Мне почти тридцать лет, ей тридцать четыре, я думал, у нас еще есть время побыть просто вдвоем, а когда вопрос встанет ребром, что-нибудь обязательно придумаем… вместе. Я, скажем так, был готов пойти на уступки. Но только не секс с другим. Е*ать, ну конечно нет!