— Это возможно иллюзия, Джейк — вмешалась Беатрис — Он создал осязаемую живую перед нашими глазами иллюзию. Такую же, как перед Ректу и Мораном. Каждому свою. Они видят свой первозданный мир. Мир своей первозданной планеты, как и мы. Он создал наши родные планеты перед нашими глазами в их первозданном виде. Он манит и дразнит нас.
— Пусть даже так, Беатрис — ответил ей Джейк — Но я ему верю. Он показал нам правду. И я готов принять ее.
— «Что я сейчас говорю?» — сам себе задал вопрос Джейк. Он сам не понял, почему так сказал, но сказал именно это. Все, что он сейчас видел, был его сон. Странный сон в пещере под присмотром рептилоидов. Сон внутри его спящего сознания, рожденный сознанием, пленившего его в той пещере ангела.
* * *
Джейк увидел над собой глаза рептилоида. Моран смотрел на него почти в упор своими узкими змеиными желтыми зрачками.
— «Вот дьявол!» — подумал Джейк. И открыл автоматическую кобуру плазмомета, но его там не было.
— «Что за черт!» — он произнес про себя от ужаса. И пощупал рукой сначала одной, потом другой в перчатке скафандра возле себя, но оружия не нашел. Он вспомнил все. Вспомнил все в точности, как было.
Как они увидели этого ангела и как испытали жуткий страх и какое-то странное парализующее воздействие. Воздействие страхом и еще чем-то, что Джейк еще не испытывал. Как какая-то, неведомая сила, зовущаяся Мануфусаилом, разбросала их троих по сторонам в момент возникшей у могилы Саванны и Дениса ссоры и драки. Как он Джейк пытался убить из табельного своего оружия того убившего Якоба светящегося пришельца.
По потом только случился этот чудесный сон, а проснувшись увидел этого рептилоида над собой. И был уже безоружен. Мало того, он лежал в какой-то, видимо пещере или гроте или каменистом укрытии. Точно он не мог понять и определить. Но лежал под ногами охранявшего его рептилоида Морана. Джейк молчал, стараясь не привлекать внимание своего охранника.
— «Я, что здесь один?» — подумал вдруг он. Джейк повертел головой и увидел рядом с собой на незначительном расстоянии лежащую Беатрис, которая была по-прежнему без сознания. А над ней стояла Ректу. И тоже, видимо ее охраняла, как и его этот Моран. Джейк вспомнил тот леденящий душу ужас, охвативший всех при виде того ангела. Но теперь было какое-то другое совсем чувство, странное чувство какого-то странного спокойствия. Не смотря, на стоящего, прямо над ним рептилоида, Джейк не испытывал страха за свою жизнь и жизнь Беатрис. Он чувствовал, что находится здесь в этой пещере, хоть и в плену, но под охраной. Охраной этих ящеров. Он попытался подняться, но как только оторвался спиной от каменного пола пещеры в попытке, хотя бы сесть, его пригвоздила к полу пещеры трехпалая когтистая нога Морана. Она не дала ему даже пошевелиться. Голова ящера склонилась к его лицу, и Моран посмотрел, угрожающе шипя, открыв зубастый рот, змеиными своими узкими зрачками желтых глаз в глаза Джейка, предупреждая его о том, чтобы он не делал больше таких глупых бесполезных попыток.
— «Гребаная ящерица!» — подумал снова Джейк и повернул снова голову в сторону Беатрис, отворачиваясь от противной змеиной чешуйчатой морды рептилоида
— «И как только Якоб с тобой нашел общий язык» — подумал Джейк. Нога Ректу также стояла на груди Беатрис, мешая ей ровно дышать.
И не давая ей, хотя бы пошевелиться. Ящеры клацающими не громкими звуками переговаривались друг с другом.
— «О чем вы только говорите, твари!» — он снова подумал, вдруг и повернув снова голову, увидел глаза Беатрис. Беатрис проснулась. Она тоже спала, как и он. Этот ангел усыпил их. Она смотрела на него своими широко открытыми, но спокойными карими глазами, словно смирившись уже со своею судьбой, судьбой пленницы. Ее длинные красивые русые светлые и почти пепельные волосы, ранее практически постоянно и всегда заколотые на самом темечке, теперь были растрепаны и запылились, как и у него Джейка. И лежали разбросанными по полу пещеры и вокруг ее головы. Джейк смотрел в ее карие те глаза полные к нему любви и тоски.
Она протянула Джейку по полу пещеры свою девичью в обожженном и подранном скафандре руку. И Джейк сделал, тоже самое. Они обнялись кистями своих рук. Крепко сжав пальцы. В этот момент внутреннее пространство глубокой и низкой пещеры озарил яркий поток искрящегося света. Он ворвался внутрь от входа и завис в виде светящегося и переливающегося ярким красками большого шара, невдалеке перед охранниками и их пленниками, освещая как днем все вокруг. Не было ни одного скрытого уголка в каменном своде или стене пещеры, куда бы, не проник этот яркий лучистый и живой свет. Моран и Ректу покорно склонили свои чешуйчатые змеиные головы на змеиной длинной тонкой шее перед тем светом, сложив в молитвенном покаянии свои передние когтистые трехпалые рептилоидов руки. Они даже закрыли свои ящеров желтые глаза перед тем обжигающим вспыхнувшим Божественным эфирно-астральным светом. Не сходя со своего места охранников, они стояли перед Мануфусаилом, ожидая его распоряжений.
— Пора! — прогремел под сводом пещеры его голос — Медлить нельзя! И яркий пучок света преобразовался снова в обрамленную им черную тень, постепенно принимающую облик человека со световыми птичьими большими крыльями из яркого света в длинном светящемся в живых узорах и письменах балахоне. Этот светящийся небесным ярким светом, с развевающимися из-под бриллиантового золотого венца в воздухе длинными и русыми волосами человек, поднял свои в небесных бриллиантах перстнях и золотых браслетах руки кверху. И пещера осветилась ярким вспыхнувшим вновь светом. Как словно зажгли тысячи звезд. Беатрис и Джейк лежа под ногами ящеров охранников, сразу зажмурились, боясь ослепнуть. Моран и Ректу склонившись перед своим господином, тоже закрыли змеиные желтые глаза, не сдвинувшись со своего места. А Джейк ощутил на себе до самого тела весь пронизывающий и прожигающий его через скафандр жар этого яркого света. Нет боли, не было, только жар.
Сильный жар и все. Он повернул голову к Беатрис. С ней происходило, тоже самое. Джейк произнес, обращаясь к ней — Беатрис, чтобы сейчас не произошло, ты моя самая верная и вечная спутница, знай это. Он смотрел на свою Беатрис. Та смотрела на него влюбленными глазами. Беатрис. Его Беатрис. Влюбленная в Джейка по уши, и единственное, что у него теперь осталось. Из всех кого он знал и любил. Его Беатрис. Он держал ее за руку. И не желал отпускать, чтобы не случилось сейчас с ним и с ней. Она любила его по-прежнему, и это он видел сейчас в ее умиротворенных и примирившихся со своею судьбою, наполненных любовью к нему глазах.
— «Моя красавица, Беатрис» — подумал Джейк. Как он смел тогда ей изменить! Как! А теперь, он смотрел в эти влюбленные ее в него карие девичьи глаза, и многое понимал. Понимал все свои ошибки и вину перед своей Беатрис. Женщине сохранившей даже на пороге надвигающейся неминуемой смерти любовь к нему, своему капитану Джейку. Она смотрела в его глаза, и он видел эту неподдельную и неприкрытую ничем к нему любовь. Любовь бортового врача звездолета Марвин его Беатрис. Теперь он почувствовал и бол. Боль сгорающего своего тела. Нарастающий опаляющий все внутренности жар нарастал с неописуемой силой. Казалось, сейчас вспыхнут все органы внутри у Джейка. Он старался терпеть до предела эту жуткую палящую все его тело боль.
Свет заполнил всю пещеру рептилоидов и закрыл белой непроглядной световой пеленой глаза Джейка. Он не видел ничего впереди себя кроме яркого света. Возможно, он ослеп от ожога глаз. Он не видел уже над собой ни Морана ни Ректу. И не видел теперь свою Беатрис. Он лишь, чувствовал ее сжатую в своей руке с силой руку. Чувствовал ее тонкие девичьи стиснутые пальцы в своей сжатой сильной мужской руке. Но вскоре он перестал ее чувствовать. Рука Беатрис, словно проскользнула сквозь его мужские крепкие и сильные пальцы, растворилась в пустоте и в том все поглощающем свете. Джейк даже не ощутил на себе трехпалой когтистой сильной ноги рептилоида. До его Джейка ушей долетел вдруг, оглушающий, откуда-то из самого источника света. Из его центра, где-то впереди, где должен был быть вход в пещеру нарастающий, похожий на громкий свистящий звук, который нарастал с немыслимой скоростью, сотрясая все вокруг. И Джейк почувствовал, как исчезает сам. Как заполняется ярким светом его помутненное жаром и болью сознание. Как путаются все мысли в его голове. И он чувствует, как растворяются его в том ярком свете руки и ноги. Он терял с ними какой-либо осязательный контакт. Как его тело теперь неподвластное ему, рассыпается на молекулы и составляющие, прямо тут на этом каменном полу, которого возможно уже тоже не было. И он висел, наверное, в каком-то белом пространстве, состоящем из сплошного яркого обжигающего астрального и гремящего на всю округу оглушающего света. Джейк, вдруг почувствовал, как теряет свое тело, как его душа отделяется от всего, что ее связывало с чем-либо. И подымается куда-то вверх. Он видел только заполонивший все кругом искрящийся яркими живыми лучами свет и больше ничего. Он ни чувствовал ничего, а только летел почему-то и куда-то стремительно вверх. Он подумал — «Возможно, где-то рядом с ним летела и его Беатрис».
