С первого этажа издается звонок домашнего телефона. Мама оставляет меня, и спускается вниз. Я снова остаюсь наедине со своими мыслями.

Прошло достаточно времени, чтобы осознать некоторые вещи. Например, я убедилась в том, что у меня появились настоящие друзья, которые, буквально с первого дня нашего знакомства, приняли меня за своих. Я поняла, что к Амиру, я с каждым днем привязываюсь все больше.

Еле-еле дождалась вечера, чтобы встретиться с ним. Мне безумно приятно быть с ним. Мы гуляем в полной тишине у побережья Каспия, он же Приморский бульвар. Я все еще не знаю, как признаться ему в том, что у меня к нему чувства. При одной мысли об этом, меня бросает в дрожь.

— Тебе не холодно? — спрашивает он.

— Нет, — тихо отвечаю я на ходу, — тебя не было два дня… я соскучилась, — я остановилась и потянулась к его руке, но Амир покачал головой.

— Нет, — тихо произнес он, — Зара, я хотел поговорить с тобой…

— Я тоже хочу сказать тебе кое-что. А точнее, признаться…

— В чем? — я уменьшаю шаги, а потом вовсе останавливаюсь и смотрю парню прямо в глаза.

— Амир, ты стал для меня… то есть… Мне рядом с тобой очень хорошо, но вчера ночью, я поняла одну вещь…

— Не продолжай, — Амир тяжко вздыхает, — Зара, я не человек, и все, что окружает меня, может коснуться и тебя. А я не хочу, чтобы из-за меня с тобой что-то случилось.

— Ты, о чем? — Амир отводит глаза в сторону и нервно кусает губы.

— Держись от меня подальше, Зара.

— Что?

— Держись подальше, — повторил он.

Внутри все сжалось, появилась ощущение подавленности, а внутренний голос говорит: «Ты не нужна ему!» Я отвергнута человеком, которому я открыла свои чувства и это ранит мое сердце, не дает дышать, нежели продолжить жить дальше, — Ты и так больна, и я не хочу делать тебе еще больней.

— Ты уже сделал. Даже не соизволил дослушать.

— Я лишь хочу оберечь тебя.

— Да неужели? От кого же?

— Ты и так много знаешь…

Я взялась за его холодные руки и посмотрела ему прямо в глаза. В них я не вижу ничего кроме пустоты. Он потерян и, как будто ищет дом, чтобы укрыться от этой пустоты. Он ищет человека, которому сможет довериться и открыться. А этим человеком буду я. Я избавлю его от тьмы и пустоты. Я согрею его сердце и научу заново любить.

— Дай мне шанс научить тебя любить, — шепчу я.

— Из-за меня ты пострадаешь. Война, в которой я участвую, заберет тебя у меня. Пока есть время, спасайся… — Амир нежно убирает мои руки и отворачивается от меня.

Боль в сердце смешивается с головной болью, ноги становятся ватными, а обида окутывает мое тело от головы до ног. Я не хочу его терять, я еще не готова отпускать его.

— Не уходи, — я хватаю его за запястье. Он оборачивается, и я снова вижу его карие, потерявшиеся в пустоте глаза, — я обещаю, я научу тебя любить, — шепчу я, — эти руки, — я опускаю глаза и провожу пальцами по его ледяной руке, рисуя узор бесконечности, — эти глаза, — я поднимаю глаза и встречаюсь с его карими глазами, — они больше не будут искать убежище, чтобы согреться. Потому, что убежищем буду я, — я делаю шаг к нему и ложу руку ему прямо в сердце, — это холодное сердце, я согрею своей любовью. Я обещаю…

— Не могу, — шепчет он. Я отхожу от него на шаг и снова смотрю ему прямо в глаза, — не могу, — повторил он и ушел. Я смотрю ему в след и наблюдаю за тем, как его силуэт медленно и томительно отдаляется от меня. Мои глаза наполняются слезами, сердце разбивается вдребезги. Внутри все сжимается, и я уже не удерживаюсь, усаживаясь на скамью, даю волю своим эмоциям.

Всю дальнейшую неделю, я редко выходила из комнаты. Я постоянно думаю об Амире. Я не могу перестать скучать по нему. Я не могу не думать о нем. Меня разрывает на части, когда вспоминаю его слова. Из головы не выходят слова Амира. Я ведь могла подарить ему самое главное — свою любовь.

Он не сумел сделать шаг навстречу. Он испугался своих же чувств. Он испугался ощутить чувство счастья, которую потерял годами ранее. Я бы вылечила его, окутала б теплом, но увы, его одиночество ему дороже.

Прошла неделя, но Амир так и не пришел меня навестить, только Мелани каждый день после занятий приходит ко мне, и каждый ее приход для меня радость. Даже Эрика стала редко звонить мне. Конечно, им не до меня, они ведь уже выступают на большой сцене…, а вот с Мелани, я забываю о своем диагнозе, о словах Амира, которые не дают мне покоя уже неделю… Каждый раз, Мелани приносит с собой разные книги со стихами. Невероятно красивые стихи знаменитых азербайджанских поэтов, таких как: Физули, Низами Гянджеви, меня глубоко впечатлили, взяло за душу.

— Ты проходишь химиотерапию? — Мелани ходит по комнате то в одну сторону, то в другую, и задает странные вопросы, на которые я затрудняюсь ответить.

— Да, — отвечаю я.

— А как ты себя сегодня чувствуешь? — подруга усаживается на рядом стоящий пуфик.

— Мелани, что происходит? Что-то случилось?

— Со мной — нет, но ты больна, и я за тебя очень боюсь.

— Ты можешь постоянно не напоминать мне об этом? Мама и так каждую минуту об этом говорят. А Амир…

— Амир? — Мелани удивленно взглянула на меня, — Причем здесь Амир?

— Ну, мы с ним дружили…

— Дружили… Знаешь, на самом деле, есть один способ спасти тебя, — Мелани задумчиво смотрит в окно, будто раздумывает план побега.

— Каким образом? Я и так лечусь. Принимаю тонны лекарств.

— Ты веришь в мифические существа? — если не считать того, что я знакома с одним из них, то, возможно, да, верю. Но на вопрос подруги отвечу противоположностью.

— Нет, не верю.

— А жаль, — вздохнула подруга и встав с пуфика подошла ко мне, — мне нужно идти, — Мелани нежно обвивает своими ручками мою шею, — завтра постараюсь прийти пораньше, — она схватила свою сумку с кровати и ушла.

Мой скайп завопил, оказалось, это звонок от Эрики.

— Привет!

— Привет, как вы? — спрашиваю я, разглядывая нечеткое изображение своих друзей на экране

— Отлично! — говорит Джордж.

— Зара, представляешь, у нас выходит альбом! — восторженно говорит Глория.

— Здорово, — отвечаю я.

— Зара, что-то случилось? — спрашивает Глория, — почему ты без настроения?

— Ничего, — улыбаюсь я.

— Нет-нет, я тебя знаю, что-то произошло, но ты не нам не говоришь, — сделала вывод Эрика, — рассказывай.

— Я болею.

— Господи, я-то уж подумала, что что-то серьезное, — сказала Эрика, — примешь таблетки, полежишь пару дней дома и все пройдет.

— Да, ты права, — фальшиво улыбаюсь я, хотя внутри все перевернулось. Друзьям говорить о моей болезни не стоит, у них своих проблем полно.

— Зара, давай мы тебе потом перезвоним, а то тут пришел продюсер.

— Ладно… пока, — я закрыла крышку ноутбука.

Теперь во мне новое и незнакомое чувство. С одной стороны, я очень рада за своих друзей. Но с другой, я жутко им завидовала. Выступления, концерты, толпа зрителей, альбом. Полная свобода… Я знаю, что завидовать друзьям ужасно, но…

Хотела бы я вернуть время вспять и снова оказаться в Сан-Франсиско, рядом с друзьями? Не знаю. Во мне борются два непонятных совершенно чужих чувства. Я уже даже не знаю — скучаю ли я по своей старой жизни. Я думаю о былых временах, изредка вспоминаю, но не чувствую, что скучаю. Разве такое возможно?

Я встаю с кровати и захожу в ванную комнату. Вижу свое отражение в зеркале и отворачиваю голову. С каждым днем мне становится противнее от самой себя. Выйдя из ванной и переодевшись, я спускаюсь вниз на первый этаж. Мама сидит в полной темноте и смотрит телевизор.

— Ты куда-то собираешься? — мама, заметив меня, выключила телевизор и подошла ко мне.

— Я иду на бульвар.

— Я пойду с тобой.

— Я хочу побыть одна, мама.

— Ты уверена? Может мне все-таки пойти с тобой?

— Нет, — возразила я, — я не задержусь, — я открываю дверь и выхожу.

Уже через десять минут, я сидела на скамье напротив Каспийского моря и любовалась его видом. Этот пейзаж я уже изучила всю, но каждый раз, когда я прихожу сюда, оно встает перед моими глазами совершенно по-другому, и любоваться ею хочется больше.