Дрожь все еще брала мое тело, когда я смогла сфокусировать свой взгляд на Руслане, кончающем в глотку девушке перед собой. Его лицо, искаженное в гримасе довольства, почему-то сейчас вызывало во мне кайф. Гребанный, извращенный кайф. Мне до безумия захотелось подойти к нему, жестко сжать волосы на его затылке и глубоко поцеловать, а после плюнуть ему в лицо, обозвав самой отвратительной мразью на этом свете. Но я этого не сделала. Ничего из того, о чем подумала.

Я поднялась, и в спешке натянула свое белье, поправив бюстгальтер, ощущая дискомфорт из-за влаги между ног, но это было явно меньшим из всех зол. Молча я натянула кофту, и джинсы, отвернувшись от наставника, будто отключилась, опять погибая в мыслях, пока дверь его покоев не хлопнула, а я не вздрогнула, резко обернувшись. Мы остались одни. Кира исчезла из его комнаты, он же застегивал ремень на своих брюках, вопросительно вздернув бровь, когда обратил внимание на мой потерянный взгляд. Я действительно начинала ощущать себя паршиво: мерзко, грязно, отвратительно. Казалось, что внутри я наполнилась гнилью, которой он заразил меня. Что я разлагаюсь изнутри. Мне хотелось рыдать, выть о том, как низко я пала, о том, что он сделал со мной, что он заставил сделать меня. Мне хотелось убить его. Прикончить, чтобы никто не узнал об этом позоре. Потом нагнать его потаскушку и вскрыть ей горло его же клинком.

Раньше я бы содрогнулась от подобных мыслей. Но не сейчас, только не сейчас. Я действительно хотела это сделать. И он это видел, читал в моих глазах и ухмылялся. Этот ублюдок ухмылялся, скалясь мне в глаза.

— Я ненавижу тебя. Я так ненавижу тебя! — прошипела я, сузив взгляд, тяжело дыша, ощущая себя как в агонии.

— Верю, — отозвался мучитель, медленно подходя к своему столу.

Я нахмурилась еще больше, не веря в то, что он больше ничего не скажет. Что не пошлет меня, не пригрозит, не изобьет, не трахнет. Он ведь это может. Он может все. Всемогущий кровавый мастер. Как же мне повезло.

— И это все? Веришь мне? А ты веришь, что я хочу вскрыть тебе глотку, и сделать то же самое с твоей наложницей? Веришь, что я хочу ощутить вашу кровь на своих руках? Веришь, что я ненавижу тебя так сильно, что готова сдохнуть сама, если мне кто-то скажет, что ты будешь погибать в муках? Ты в это веришь?! — подлетев к нему, бросая режущие слова в лицо, отмечая, как непроницаемая маска лопается, и как появляется зверь, хищник, готовый вырвать мое сердце, пробив грудную клетку.

С силой сжав мое горло, Руслан рывком опрокинул меня на стол, и я вскрикнула от боли, когда соприкоснулась с деревом спиной. Он возвышался надо мной, сжимая пальцы на моей коже, придушивая меня. Смотря высокомерно так, словно был готов раздавить, во что я охотно верила. Мне самой хотелось сделать это с ним. Я заскребла ногтями по его руке, пытаясь ослабить хватку, но он надавил сильнее, и даже мои брыкания не спасали. Я не могла сопротивляться ему.

— Ты не можешь не разозлить меня, верно? — равнодушно протянул Руслан, но я уловила в его голосе нотки раздражения. — Не можешь заткнуться и покинуть мои покои невредимой, — пожав плечами, дополнил он. — Ты хочешь, чтобы я бил тебя? Трахал? Унижал? Тебе это нравится, я понять не могу? — размышляя, проговорил мучитель, я же начинала задыхаться оттого, что он полностью перекрыл мне кислород. — Разве так сложно быть покорной сучкой, а, уверенная моя? Так сложно раздвигать ноги, когда я этого хочу? — под конец фразы рыкнув, ударив меня затылком об деревянную поверхность, гаркнул он, и из моих глаз покатились слезы, навряд ли от боли, скорее от страха, я задыхалась, и перед глазами все плыло, он же даже не думал ослабить хватку. — Разве я о многом прошу? Разве я такой отвратительный, что ты вечно смотришь на меня как на выродка? Что тебе так не нравится во мне? Что блять тебе так не нравится во мне, сука? А? Жестокость? Убийства? Открой глаза на хер, и посмотри, в каком мире ты живешь! Может мне тебя к Арчи отправить? После него ты явно станешь покладистой. Даже говорить ничего не придется. Будешь встречать меня голой на коленях, прося взять мой член в рот. Как тебе такая перспектива, Рита? Может мне перестать сдерживать себя? Может превратить тебя в кусок мяса, чтобы ты, наконец, очнулась? Что, мать твою, мне сделать, чтобы ты перестала вести себя как идиотка? Что?! — резко отпуская меня, скрючившуюся, тут же схватившуюся за горло, жадно хватающую ртом воздух, проорал Руслан, с силой ударив по столу так, что я сжалась от страха перед ним. — Пошла вон, — отвернувшись, более ровным голосом проговорил наставник. — Вон пошла! — не сдержавшись, гаркнул.

Я сползла с его стола и, пошатываясь, вышла, глотая слезы. Он был в ярости, разъедающей его. Мне же было так паршиво от себя и от него, что я мало что понимала. Дурдом. Безумие. Я могла сделать то, что он от меня хотел и молча уйти. Могла засунуть это все дерьмо обратно и ничего ему не говорить, но нет, оно пролилось из меня не сдерживаемой волной. Ударило по тому хрупкому миру, который был между нами, который можно было не рушить, и неважно, как он меня унизил сегодня, я могла это проглотить. Должна была это проглотить, но я этого не сделала. Я не сделала этого.

Зайдя в свою комнату, я направилась в ванную, тут же брызнув холодную воду себе в лицо, стягивая с себя одежду, вставая под этот ледяной дождь. Дрожь пробрала меня до костей, но я не решалась покинуть эту морозильную камеру, остужающую мое сознание, по кускам собирающую меня. Где-то вдалеке хлопнула дверь, и у меня не было сомнений, что она вела в мою спальню. Я выскочила из душевой, обмотавшись полотенцем, и вновь столкнулась с грудью мучителя, смотрящего на меня сверху вниз.

Это была самая долгая минута в моей жизни. Я смотрела в его глаза, как и он в мои, отмечая его шумное дыхание и то, как раздуваются его ноздри, пока его ладонь не легла на мой затылок, и он не притянул меня за волосы к своему лицу, впиваясь в мои губы требовательным, не терпящим возражений поцелуем. И мир полетел к чертям, как и все до этого.

Его руки приподняли меня, впечатывая в стену, вынуждая обвить его торс ногами, пока его язык вторгался в мой рот, устанавливая свои правила. Пока я терялась, плавилась в этом сумасшествии, впитывая его вкус в себя. Все потеряло значение, я растворилась, забываясь в его руках.

Глава 47

Примечание к части

Мне бы стоило сказать, что в этой главе все должно быть хорошо, ведь предыдущая закончилась на такой радостной ноте, но увы... Эта глава не будет светлым пятном в этом истории, скорее, одним из самых темных. P.S. спасибо за цитату.

«Твои глаза не видят зла, в его глазах».

Луна

Наверно, я должна была его оттолкнуть. Послать. Сделать все, что угодно, но не позволять касаться себя. Наверно, мне стоило сейчас биться в его руках, а не с жадностью отвечать на этот переполненным каким-то неведомым мне отчаяньем поцелуй. Но я этого не сделала. Снова. И теперь я ненавидела себя за бесхребетность.

Он был красив, но уродлив внутри. Я же не была наивной девочкой, которая ведется лишь на обложку, мне была важна глубина, которой в нем не было. На месте нее была зияющая дыра, которая вскоре могла поглотить его всего. Я это знала. Так же как и то, что он монстр во плоти. Стоит лишь помахать перед ним свежим куском мяса, и он проявит себя. Но что же я делала? Пробовала его? Целовала? Отвечала на его ласку, ощущая его пальцы, впивающиеся в мои бедра? Да, да, да и еще раз да. Я это делала. Я плевала на себя. Противоречила сама себе. Противоречила той ненависти, которая была внутри меня. Я противоречила всему, и даже не искала оправданий.

Было горько и в то же время отвратительно сладко. По щекам покатились слезы, и я выдохнула в его рот перед тем, как он прекратил меня целовать, уставившись в мои глаза пронзительным взглядом. С этим нужно было заканчивать. Я хотела перестать быть марионеткой в его руках. Хотела оттолкнуть его. Хотела, чтобы он прекратил, потому что не понимала, что он со мной делал, и почему я позволяла ему это. Мне нужно было остаться одной. Как следует заняться самобичеванием. Собрать свои эмоции. Этот нелегкий пазл и понять, что со мной происходит. Разобраться в том, что творилось в моем сознании, иначе я грозилась запутаться в этом. Увязнуть в этой трясине навечно, если не расставлю акценты. Мне нужно это сделать немедля.