***

Боль в мышцах стала привычной, как и сопутствующая ей усталость. Мы шли уже несколько часов подряд без остановки, если не считать минутные по нужде. Палящее солнце время от времени пряталось за тучами, а в воздухе отчетливо стал проступать запах сырости, предвещая о возможном дожде. Дышать стало легче. Даже силы прибавились, что не могло не радовать.

Руслан так и ни разу не посмотрел на меня. Говорил коротко и по делу, не отвлекаясь на пустые разговоры. Он отстранился, погрузившись в свои размышления, а я не имела никакого права в это лезть. Да и не нужно мне это было, хоть и ощущения были такие, будто он и вовсе забыл, что я здесь, рядом, что он не один. И это было странно. Очень странно.

Он был рассредоточен. Я не могла этого не подметить. Также как и то, что с ним что-то происходило, и это что-то наталкивало не на самые лучшие мысли. Но я не лезла. Покорно не лезла к нему, держа язык за зубами. Изображая, что меня и вправду здесь нет.

Что-то изменилось. Изменилось столь внезапно, что я не успела осознавать всю серьезность и плачевность ситуации, а когда осознала, то было уже поздно…

Глухой удар пришелся по затылочной части головы. Перед глазами поплыло. Картинка смазалась, и я рухнула на землю, видя перед собой, как мучителя поставили на колени двое мужчин, фигуры которых померкли в темноте на отголосках моего сознания.

***

Я не знала, сколько провела в небытие, но когда распахнула глаза, обнаружила, как сгущаются сумерки, а мои руки крепко связаны за моей спиной. Кромешная дезориентация нагнала меня сразу. И чтобы сфокусироваться хоть на чем-то, мне пришлось приложить немало усилий, ощущая чудовищную боль в затылке. Видно, приложили меня хорошо. Не жалея силы. Так и убить ведь могли. А быть может, и хотели? Эта мысль заставила холодок пробежаться по спине, а тело проняться дрожью, ощущая непомерный страх, что паникой разливался и впитывался в каждую клеточку моего организма. Я попыталась сконцентрироваться, оценить обстановку, прищуриваясь, рассматривая то, что происходило вокруг. И мне было на что посмотреть.

Руслан стоял на коленях напротив меня. Его лицо, руки, тело, все было покрыто потеками крови, которая продолжала сочиться из свежих ран. Над ним возвышался хорошо сложенный мужчина, чье лицо было изуродовано глубокими, небрежно зашитыми шрамами. Он пристально рассматривал наставника, играя кинжалом в руках, в то время как его люди образовали полукруг, нерушимо стоя на своих местах.

— Легендарный, несокрушимый Палач. Аж дрожь по коже, — проговорил мужчина с нескрываемой издевкой, изобразив, что дрожит. — Ты даже представить себе не можешь, сколько готовы отвалить за твою голову. А за голову твоего дружка, м-м, — мечтательно протянул здоровяк. — Эквивалент возрастает вдвое.

— С каких пор ты стал падальщиком? — отхаркнув кровь, вопросил наставник, бросив сокрушающий взгляд на шрамированного.

— Удостоиться чести служить Повелителю может не каждый. Тебе ли этого не знать? Я же всегда был азартным игроком… — стал размышлять мужчина, а самолюбие так и сочилось из его уст.

— Лже-повелителю, — поправил его Руслан, за что тут же согнулся пополам от сокрушающего удара в живот.

— Повежливее, — насмехаясь, протянул шрамированный, дав жест своему человеку отступить. — У меня был приказ: предложить тебе присоединиться, но, к черту приказ. Гораздо приятнее будет вспороть тебя и убедиться, что ты создан из такой же гниющей материи, как и другие, — присев на корточки перед наставником, играя перед его лицом кинжалом, проговорил здоровяк, когда его человек окликнул его, указывая на то, что я очнулась и теперь испуганно смотрю на них, ощущая застывающую в жилах кровь от панического страха. — Она хорошенькая, — хмыкнув, одобрительно протянул мужчина, указывая на меня острием кинжала так, чтобы Руслан четко проследил за этим жестом. — Даже жаль портить такой экземпляр. Жаль убивать. Очень жаль.

— Мастер, а может, сначала развлечемся? — ухмыляясь, спросил белобрысый парень, руки которого были покрыты сплошными татуировками, которые плавно перетекали на шею.

— У Руны снова спермотоксикоз! — выкрикнул рядом стоящий мужчина с бородой, а остальные поддержали его гоготом.

— Отсоси, — демонстративно сжав свой пах, бросил белобрысый.

— Заткнулись оба! — гаркнул шрамированный, поднимаясь и направляясь в мою сторону.

Я сжалась, и попыталась отползти подальше, но лишь уперлась в ствол дерева, испепеляя взглядом изуродованного мужчину. Он присел напротив меня, и попытался взять за подбородок, но я дернула головой, не даваясь ему, исподлобья смотря на него ненавистным взглядом, а он ухмылялся в ответ.

— Строптивая, значит, — хмыкнув, проговорил наемник, оценивая меня взглядом. — Что ж, воспитаем, — оскалившись, дополнил, тут же маякнув своим людям рукой.

— Оставь ее, Шрам. На внутреннем рынке за нее хорошо заплатят. Она из Внешнего, — процедил Руслан, а мужчина перевел пытливый взгляд с меня на него.

— Ну надо же, — изобразив на лице неподдельное удивление, проговорил здоровяк. — Все складывается лучше, чем я ожидал. В таком случае хороший трах никому не повредит, — потрепав меня по волосам, прикусив губу, из-за чего рассеченное шрамами лицо и вовсе стало похоже на омерзительную маску, дополнил верзила.

— Я не советовал бы тебе ее касаться, — рычащие нотки так и проскальзывали в голосе мучителя, а наполненный черной ненавистью взгляд смотрел прямо в глаза Шраму, который продолжал скалиться.

— А кто сказал, что я буду ее касаться? — вздернув брови, вопросил мужчина. — Руна, Лор, Тим, кажется, я еще не отблагодарил вас за тару. Она ваша. Только сильно не зверствуйте, мы тут закончим и присоединимся, — играя на публику, расплываясь в ухмылке, проговорил мужчина, а мое сердце ухнуло вниз, когда трое наемником двинулись в мою сторону.

Я не слышала, что говорил наставник Шраму, не слышала, что тот отвечал ему, всеми мыслями погрязнув в том дерьме, в которое меня макнули с головой. Трое мужчин. Трое насильников, что подняли меня и потащили куда-то в сторону, заставив распахнуть глаза от созерцания деревянного, двухэтажного дома, поросшего травой, который находился за моей спиной, к которому мы шли с Русланом, в котором мы хотели укрыться в эту ночь, и в котором я встречу свою смерть. Но хуже всего было не это. Хуже всего было ее ожидание. Хуже всего было осознавать, что прежде чем я ее встречу. Я буду так сильно ее желать, с разрывающимся на куски сердцем, что разревусь, когда использованное, израненное тело, лишенное души, рухнет на землю. Когда я вновь стану свободной. Истинно свободной.

Глава 33

Страх сковывает тело в стальные оковы. Дыхание сбивается. Затрудняется. Перед глазами все плывет. Меняется. Дверь. Стол. Стулья. Дерево. Скрип. Меня заносят в соседнюю комнату. Затхлый воздух. Сырость. Вонь. Впору бы задохнуться, но дьявол держит в сознании. Заставляет сердце обливаться кровью, заходиться в бешеном ритме. И боль. Такая сильная. Жгучая. Руки уже онемели от хватки животных, что затащили меня сюда.

Они смеются. Переговариваются. Бросают в воздух громкие фразы. Издеваются. Решают, кто первым отымеет меня в рот. И тошнота у горла. Хочется сплюнуть это все дерьмо им в лицо. Шум в ушах. Качаю головой. Царапаюсь. Это все, на что я способна. И это забавляет их — убивает меня.

— Давай эту суку сюда, — хрипит двухметровый амбал, а меня кидают на кровать и я кричу.

Звонкая пощечина, и правую щеку обжигает огнем. В глазах темнеет и от этого не легче, ощущение отвратных рук снующих по телу, прибавляют сил для борьбы. Распахиваю глаза, вижу перед собой белобрысого, больше всего возникавшего. И ярость, такая адовая ярость одолевает. Поглощает.

Дерусь. Бред. Гребанный бред. Разве можно назвать это дракой? Руки мгновенно заламывают. Переворачивают на живот, и я шиплю, кусаюсь.

— Ох, как же я люблю крикливых, — рокочущим голосом произносит надо мной наемник, приподнимая мое лицо за подбородок, заставляя посмотреть на него, и вырваться у меня не получается. — Ты любишь сосать, девочка? Скажи мне, как часто твой рот занят членом твоего мастера? — ухмыляясь, тянет рыжий.