Сзади на мертвого воина набросился старик Феланий. Он с размаху ударил его булавой сверху, и череп мертвеца мотнулся вперед. На шлеме его осталась внушительная вмятина, но он, как ни в чем не бывало, быстро развернулся к сапожнику, замахиваясь мечом. Поединок длился недолго. Хотя старик держался отлично, совладать с порождением тьмы ему не удалось. В очередной выпад Фелания мертвый воин принял удар булавы на щит, одновременно зажимая ее своим мечом, и тут же отработанным приемом вырвал оружие из рук старика. Стоило отдать Феланию должное - он не растерялся и, немедленно перехватив щит обеими руками, отбил атаку мертвеца, но тот толкнул старика ногой, заставив отлететь на пару шагов. В этот момент Сил с отчаянным хрипом бросился на врага с голыми руками, но скелет отскочил в сторону и снес кузнецу затылок. Срезанный кусок головы влажно шлепнулся у ног лавочника. Сил дернулся, ткнулся лбом в зубец и стал сползать по нему, невнятно мыча. Вильтон к этому времени поднялся на ноги, бессильно наблюдая агонию друга и ощущая чудовищную пустоту в душе. Встал с камня и старик Феланий. Тяжело дыша, он приготовился биться вновь, но вместо этого изумленно уставился на окровавленное лезвие, пронзившее его спину и показавшееся из груди. С его уст сорвался сдавленный стон.

- Нет! - только и успел крикнуть Вильтон, понимая, что это конец.

***

Звонкий холодный ручей бежит среди камней и кустарника где-то в Спорных землях. Проваливаясь сапогами в мягкий песок, обозный служащий имперской армии Феланий подбирается с двумя ведрами к журчащему потоку - его как самого молодого отправили набрать воды для приготовления обеда. Едва он начинает наполнять первое ведро, с трудом удерживая его в руках, ибо их сводит судорога в ледяной воде, он слышит шорох и удивленный возглас на другом берегу. Испугавшись вражеского дозора, молодой парень резко вскакивает, роняя ведра и поскальзываясь на мокром камне. На него обращено самое прекрасное женское лицо, которое он когда-либо видел. Глаза босоногой, по-крестьянски одетой девушки с интересом разглядывают человека напротив. Очевидно, незнакомцы и путники редки этих краях. Она приветливо и миролюбиво улыбается, а Феланий не может отвести взгляд от чудесных ямочек на ее щеках...

В момент, когда меч пронзил его грудь, сердце Фелания не выдержало. Оно трудилось без малого восемьдесят четыре года7, без устали гоняя кровь по телу сапожника. Колотилось как бешеное в минуты страха, почти выскакивало из груди, когда ревущие демоны лавиной обрушились на горстку защитников полевой лечебницы, стучало, отдаваясь каждым ударом в голове, когда молодого сироту принимали на службу Эрафии, замерло, когда Феланий впервые увидел величественный Грифоний Зал в Стедвике, почти прекратило биться на берегу безымянного ручья в Спорных землях... И навсегда остановилось на стене вольного города Калтонхолл в разгар жестокой битвы с нежитью. Ни о чем этом не вспоминал Феланий, падая на раскаленные солнцем и залитые кровью каменные плиты. Одно лишь имя было в его последнем дыхании - Элен.

***

Ярость застила глаза Вильтона кровавой пеленой. Позабыв обо всем, он самоотверженно набросился на мертвого воина. В его голове отчаянно стучала лишь одна мысль - это порождение тьмы должно ответить за содеянное. И пусть Вильтон погибнет в сей час, но он заберет это чудовище с собой! Дико крича, юный ополченец принялся рубить противника мечом, высекая искры из оружия при столкновениях. Ярость придала ему сил, и поначалу даже опытный мертвый воин не смог совладать с ним, отступив на шаг и пропустив пару ударов. Но меч лавочника не в силах был повредить ему, он лишь оставлял царапины на броне да зазубрины на оружии. Видя, что его атаки не имеют действия, Вильтон ударил врага щитом и попытался вонзить меч под челюсть скелета, намереваясь достать до позвонков. Лавочник промахнулся. Скелет ушел от его выпада, заставив провалиться вперед, и тут же нанес удар ребром щита ему в локоть. Раздался хруст, и правая рука, пронзенная чудовищной болью, повисла плетью. Меч выпал из ослабевших пальцев, звякнул о камни и, блеснув лезвием на солнце, исчез за гребнем стены. Вильтон вскрикнул сквозь зубы и поднял щит выше, как учил Осмунд, но скелет вонзил ему меч в самый низ живота, справа. Когда Вильтон почувствовал, как горячее лезвие вспарывает его внутренности и их содержимое проваливается в штаны, страх овладел им раньше, чем боль. В отчаянии, он попытался схватиться за клинок голыми руками, но скелет выдернул меч наружу, провернув в ране. Вильтон шатнулся назад, развернулся и бросился было бежать, но тут же рухнул на стену. Ноги не слушались, из раны текла кровь вперемешку с вонючей слизью. Вильтон с ужасом понял, что умирает. Из последних сил, елозя в луже собственной крови, он повернулся лицом к своей смерти, но скелет не стал его добивать, он лишь окончательно опрокинул лавочника на спину и перешагнул через него, словно тот был лишь препятствием на пути. Чувствуя, как жизнь покидает его, Вильтон погружался в беспросветный мрак. Не было в этом ничего и отдаленно похожего на доблестные смерти книжных героев, лишь подобное бездне всепоглощающее Ничто. Обессилев, он уронил голову на камень и повернул влево. Последнее, что он видел, прежде чем смерть закрыла его глаза навсегда, были кудрявые золотистые локоны в луже крови.

_____________________________________________________________________________

Еще до начала битвы Реджинальд понял, что она кончится плохо. Об этом очевидным образом сказали ему спланированная рассветная атака и могущественная магия, обрушенная на защитников. Он стоял на наблюдательной башенке с остальными советниками, и все больше убеждался в собственной правоте. Валлен Аддерли сосредоточенно следил за полем боя, не отвлекаясь ни на что иное, даже донесения гонцов он приказал выслушивать своему сыну. Арлен явно был польщен таким шагом. Лицо тысяцкого, как и всегда в наряженных ситуациях, было непроницаемо, лишь его привычка теребить меч на поясе выдавала волнение. Сперва рядом с ними находился и сэр Уилмор, но тот вскоре заявил, что может понадобиться в бою, и спустился вниз. Отец Джендри отсутствовал - он потратил столько сил на последнее заклинание, что послушникам пришлось унести его в комнаты и уложить восстанавливаться, ибо он сам был не в состоянии даже говорить.

Если остальные до поры до времени хранили надежду, что нежити не удастся преодолеть стены, то сам сотник иллюзий не питал. Да, он видел, что поначалу защитники теснили мертвецов, но тревожные признаки опасности не остались им незамеченными. Во-первых, нежить обладала подавляющим превосходством в числе. Во-вторых, он заметил, что мертвецы стараются не сколько прорваться в город, сколько связать боем защитников на стенах. Наместник уже дважды отправлял небольшие подкрепления к воротам, где было особенно жарко. Главным же, что не нравилось Реджинальду, был ветер. Он дул с востока, что расстраивало замысел сотника и Валлена Аддерли. Наместник уже несколько раз бросал разведчику вопросительные взгляды, но Реджинальд упорно мотал головой, понимая, что пока план неосуществим.

Когда над первой восточной башней взвился огромный столб пламени, увенчанный едкими клубами черного дыма, разведчик понял, что ситуация выходит из-под контроля. Он не прогадал - буквально через пару минут раздался тревожный сигнал с западных стен, а затем и с восточных. Спустя еще немного времени, прибывшие гонцы доложили о прорыве на западе и новых, доселе невиданных бойцах в рядах нежити. В голове у разведчика сложилась четкая схема: некроманты обозначили направление главного удара, связали боем ополченцев, а затем ввели подкрепления и нанесли ими удар по флангам. Восточный, похоже, еще держался, а вот западный... Даже горн не отвечал с дальних стен. Реджинальд понял, что нежить устремится к воротам, и обратился к наместнику:

- Княже, вылазку делать надобно! Вели к дальним постам подмогу выслать, а нам ворота оборонять следует.