— Я… — решила уточнить Соня. — Я не подружка Юлия.

— Мы знаем, — кивнул Кот, будто она ляпнула нечто очевидное.

Некоторое время спустя, когда усадьбу окутала зимняя синяя ночь, но часы упорно показывали стрелками, что вечер только начинается, в густой темноте сада ярко заиграли гирлянды иллюминации. Аллеи наполнились светом, и круглая бледная луна засияла в звездной вышине. Всё было готово к праздничному балу.

Юлий закончил со всеми делами и отправился на кухню, на выручку к тете Дусе. Работницы вновь оставили ее управляться одну: накрыв столы, расставив приборы по белоснежным скатертям, они поспешили покинуть усадьбу с наступлением темноты.

Шампанское в ведерках со снегом и водочка в запотевших графинчиках дожидались своего часа на сервировочных столиках. Правда, к некоторым графинчикам оставшиеся без присмотра мужики то и дело подкрадывались, пропускали по одной, для храбрости. Храбрость им была просто необходима, ведь Юлий снова пообещал постояльцам, что без женского общества они на праздник не останутся, но как тут не волноваться, после прошлого-то казуса?

Все рыбаки послушно нарядились в карнавальные костюмы. Кто-то пыхтел в коричневом плюше: в чепчике с круглыми ушами, маленький хвостик мешал сидеть, равно как и набитое синтепоном пузо, а варежки в виде широких лап болтались на резиночках, ибо препятствовали крепко держать рюмку. Кто-то косился на заячьи розовые ушки, свисающие на лоб с залысинами. Кто-то изображал матерого Бэтмена с авторитетным брюшком. Кощей Бессмертный тоже неимоверно растянул вширь нарисованный на трикотаже фосфорицирующий скелет.

Соня не пожалела, что доверилась Ромео, парень оказался замечательным стилистом. Быстро и ловко накрутил ей локоны, уложил в прическу, облил сверкающим блестками лаком. И нарисовал ей такие глазки, что Васька-Кот, притащивший с чердака для нее вместо туфель лаковые ботфорты на невероятных шпильках, при виде ее нового образа не удержался, хохотнул:

— Ну надо же! Из гадкой цыпочки превратилась в прекрасную лебедку!

Соня была польщена. Ей понравилось и как сидит на ней новое платье, и как вызывающе смотрятся в разрезе подола сапожки. И макияж, и прическа! А еще больше по душе пришлись удивленные взгляды, которыми встретили ее мужчины, маявшиеся от безделья в каминном зале наедине с выпивкой и закуской. Соня горделиво процокала к окну (молясь про себя не скопытиться с каблуков) и скромно присела на подоконник, вполоборота, исподтишка любуясь на собственное отражение.

Мужики-то быстро влезли в свои костюмы для детских ёлок. А вот пока нарядятся парни, пришлось еще подождать. Впрочем, до приезда гостей оставалось время — о чем каждые пятнадцать минут сообщала выбегавшая с кухни тетя Дуся. Она облачилась в костюм Бабы Яги, и наряд этот ей безумно шел.

Когда наконец-то ребята спустились в зал, всем подумалось, что они даже скоро управились. Соне точно потребовалось бы полдня, не меньше, чтобы навести такую красоту. Если рыбаки выглядели, как подвыпившие актеры на детском утреннике, то парни в своих нарядах жили — как будто всю жизнь только так и одевались. Хотя, возможно, дело в опыте, ведь это, по-видимому, уже не первый их маскарад в усадьбе.

Словом, они вновь смотрелись, как глянцевые фотомодели. Никаких плюшевых ушек или помятых шляп. Двое выбрали романтический стиль: длинные сюртуки, белоснежные рубашки с пеной кружев на манишках и манжетах, завитые кудри, причем свои собственные вместо полагающихся напудренных париков, скромный бриллиантовый блеск на перстнях и серьгах. Еще один нарядился гусаром, но усы клеить не стал, и оттого стал похож на переодетую кавалергард-девицу. Третий облачился в кимоно, украсил скрученные в высокую прическу волосы длинным хвостом-шиньоном, шелковыми цветами лотоса и тонкими спицами с золотыми кистями и подвесками, а традиционный выбеленный макияж делать не стал, ограничился лишь стрелками на веках. Остальные выбрали проверенную готику-унисекс: черный бархат и кожу, черный лак на ногтях и густую подводку «смоки» вокруг глаз, засверкавших лукавством. И с этим блеском было не сравниться стразам, клёпкам и хромированным шипам.

Но Ромео затмил всех своим розовым платьем Мальвины! Юбка-колокольчик до колена, складки топорщатся, рукавчики фонариком. Жесткая ткань, похожая одновременно на атлас и пластик, такая гладкая и яркая, что, кажется, будет в темноте светиться. Еще на нем был парик с длиннющими сиреневыми кудрями, ободок с бантиком на волосах, белые ажурные гольфы и туфли лодочкой.

Не мудрено, что мужики смотрели на парней теми же ошалелыми квадратными глазами, как и при первой встрече. И на вытянувшихся физиономиях вновь обозначилось глубокое сомнение, что перед ними всё-таки парни, и что именно с ними, с вот этими, они вчера весь вечер глушили водку под гитару.

Ребята этих взглядов в упор не замечали. Со скучающим видом вздыхали, позёвывали, из-под накрашенных ресниц стреляли быстрыми взглядами в циферблат часов на каминной полке. Кто-то неторопливо мерил зал шагами, остальные расселись по креслам-диванам.

Кот и Ромео устроились на угловом диванчике неподалеку от Сони. Причем Васька по своей кошачьей привычке притулился к приятелю, обвив обеими руками его локоть и положив голову на плечо. Ромео не возражал, то ли привык, то ли был занят куда более насущными мыслями.

Кстати, он и вправду выглядел озабоченным. Нашел в складках пышной юбки мобильник и принялся названивать своей невесте:

— Аллё! Нина? Ты где сейчас?.. Блин, ничего не слышно. Нина? Что? Блин, один шум! Нифига не слышу!..

Нажав отбой, в нервной обиде стал выжимать из телефончика эсэмэски. Тот только успевал попискивать — завязалась ожесточенная переписка.

— Милые бранятся — только чешутся, — хихикнул Кот, без зазрения совести подглядывая в сообщения.

Но и сам тут же заелозил: задний карман брюк завибрировал.

— Да? Ждем! — коротко отрапортовал Кот.

Захлопнул раскладушку, за шнурок покрутил на пальце. Обведя хитрым взглядом всё собрание, со смешком объявил:

— Готовность семь минут! Шеф с девчонками на подлёте.

— А почему это он тебе позвонил, а не мне?! — обиженно спросил появившийся в дверях Юлий, торопливо застегивая свой маскарадный костюм.

— Потому что у тебя телефон был занят, — расплылся в улыбке Кот.

— Я ж ему и названиваю! — чертыхнулся Юлий и вновь исчез из виду.

Соня моргнула: яркий костюм Салатика за мгновение буквально впечатался в сетчатку. Куцая курточка из алого плюша с крупными золотыми пуговицами. Проволочный ободок на волосах, украшенный парой миленьких изогнутых рожек, сполз набекрень. Еще на нем были алые латексные шортики, залезть в которые не отказалась бы любая «гоу-гоу» девица, танцующая в ночных клубах. Под мини-шортики (наверное, для тепла, ибо зима же всё-таки) он надел обтягивающие красные лосины «с искрой». А от колена и ниже сияли синтетическим клеенчатым блеском красные же сапожки на высоченной платформе. Массивный каблук и толстая подошва были черного цвета, чем сходство с копытами доводилось до чрезвычайности. Вдобавок, у костюма имелся хвостик — длинная бархатная веревка с пышным помпоном на конце. Дабы хвост не волочился по полу, оный был предусмотрительно завязан «бантиком»… Соня снова поморгала, чтобы отогнать наваждение.

Взгляд ее теперь прилип к телефончику, Кот игрался им от нечего делать, беспечно вертя на пальце за шнурок.

— Простите, а можно… — робко произнесла Соня.

— Конечно! — понятливый Кот протянул ей мобильник. — Поздравь бабушку с наступающим. Потом тебе будет не до нее.

Соня благодарно кивнула. Хотя многообещающий намек несколько встревожил. Она-то рассчитывала, что про нее быстро забудут, если под шумок она не станет особо маячить перед глазами. Компания празднично забурлит в привычном составе, а Соня отсидится до утра где-нибудь в уголочке. Неужели на нее имеются у них какие-то особые планы? Ну да и черт с ним! С ними со всеми! Соня уже устала гадать, что с ней сделают да зачем похищали. Устала бояться и беспокоиться. Надоело! Сколько можно? Пусть потом убивают, как хотят, а сейчас ей всё до фонаря!..