Соня справилась со скольжением. Стараясь унять дрожь в руках и ногах, быстренько забралась обратно повыше. Не слезет хоть до вечера, пока они не соизволят объясниться.

— Испугалась? — участливо спросил Кот, подсказывая объяснение ее странным вертикальным передвижениям.

— Нет! — объявила Соня.

— А зачем тогда кошку из себя изображаешь? — уточнил Юлий.

— На всякий случай! — ответила она. — Подумала, вдруг он бешеный. Или вообще у него блохи! Заразиться не хотела. А где лошадь? Она в порядке?

— Была в порядке, когда мы ее встретили около озера, — кивнул Юлий. — Шла домой, греться и обедать. Просила передать тебе, чтобы ты последовала ее примеру.

— У озера? — переспросила Соня, чувствуя, как снова неудержимо сползает вниз, увлекаемая земным притяжением и преданная ослабевшими дрожащими конечностями, утратившими хватательно-цеплятельный рефлекс. — Это там, где убитый труп лежит?

— Труп? — не понял Юлий.

— А, бракованный донор. Я его видел, — кивнул Кот. — Надо будет на обратном пути захватить, а то закоченеет.

— Да как вы можете так спокойно об этом говорить! — возмутилась Соня.

Но прочитать с березы гневную отповедь не успела. За последующие несколько секунд случилось такое, что она и слова-то все позабыла.

За разговором Василий расслабился, утратил бдительность. И коварное нападение сверху стало для него неожиданностью. Подобравшись бесшумной тенью по накренившемуся стволу вывороченного дерева, серый зверь выждал момент — и стрелой рассек сплетение ветвей. Прыгнул прямо на плечи, опрокинув жертву в снег. Под тяжестью хищника, вдвое крупнее, чем он сам, Кот рухнул на четвереньки. Но быстро сгруппировался, перекувырнулся — вскочил на ноги, оставив зверя брыкаться в снегу кверху брюхом. Развернулся и навел пистолет… Но тут вторая мохнатая туша налетела сзади, бросила его лицом в сугроб. Рука дернулась, грянул выстрел — пуля ушла в сторону. А Соня от испуга упала с березы.

Второй волк от грохота выстрела рванул в заросли. Ломанулся не глядя — по пути сбил Юлия с ног, тот как раз только выхватил и навел свой пистолет.

Первый волк прекратил изображать беспомощную черепаху, подхватился из сугроба и, взлетев в прыжке, вгрызся Коту в запястье, заставив выронить пистолет. Снова рычащий клубок покатился по снегу. Юлий опять не смог навести ствол на цель, побоялся задеть Кота: эти двое схватились не в шутку.

Но второй волк, оказывается, не думал удирать. Незаметно обежал вокруг полянки — и возник за спиной Сони. Та как упала, так и сидела, привалившись спиной к березе. Услышав тяжелое дыхание, в недоумении повернула голову — и сглотнула, увидев у себя за плечом узкую злую морду с оскаленными зубами. Соня отодвинулась, уж очень из раззявленной клыкастой пасти несло несвежим дыханием, под ее рукой хрустнула ветка.

На хруст резко обернулся Юлий. Увидев наведенное прямо на нее дуло, Соня охнула, вжала голову в плечи. Но он медленно опустил пистолет, верно расценив угрозу зверя, наметившего себе «заложницу».

Кот рычал не хуже волка, с которым сцепился, катаясь по земле. Еще немного — и, несмотря на удивлявшую Соню тщедушность, у Кота получилось-таки подмять под себя матерого зверя. Он примеривался уже впиться в мохнатое горло клыками. Но его одернул Юлий.

Кот нехотя поднял голову, и Соня поразилась, до чего было искажено бледное лицо жаждой крови: рот приоткрыт, нижняя челюсть выдвинута, губы растянуты в хищном оскале. Очки слетели в пылу короткой схватки, и глаза удивили ее больше всего: убийственный взгляд, радужка вокруг сузившихся в точку зрачков посветлела почти до белизны.

Но Кот моментально пришел в себя, увидев угрожающую позу второго волка. С откровенным сожалением он медленно сполз со своего противника, поднялся, не сводя с оскалившегося на девушку зверя пронзительных глаз. Тот закрыл пасть и так же медленно, задним ходом, отошел от Сони, шаг за шагом. Помятый Котом волк тоже не остался лежать на месте, шустро отполз в заросли.

— Ты в порядке?

— В полном, — буркнула Соня, потирая ушибленную при падении пятую точку. Но взглянув на парней, стушевалась, поняв, что произнесенный заботливым тоном вопрос адресовался вовсе не ей.

— Пустяки, царапины. Мои перчатки сожрал! Только ведь купил, из новой коллекции… — Кот с преувеличенно огорченным видом взирал на свои руки. При этом он сумел прикрыть покусанное запястье другой ладонью, чтобы Юлий ничего не заметил.

Предоставив приятелю горевать о своих перчатках, превратившихся в комплект разодранных на полосочки лоскутков, лишь сочувственно хмыкнув, Юлий обернулся к Соне:

— Ты хоть знала, куда ехала? Еще немного, и угодила бы прямиком в болота! Там лед хрупкий и внизу вода никогда не замерзает. Засосало бы в трясину и тебя, и лошадь! Пискнуть бы не успела. — Юлий произнес это суровым голосом, хмуря брови. Отруганная Соня виновато потупилась.

Юлий скривил губы. Милашка-замарашка. Жалкое зрелище представляла сейчас эта эксцентричная красавица. Ничего, пусть знает, чего могло стоить ее глупое сумасбродство. Ведь они и вправду ей жизнь спасли! Пусть не от зыбучей трясины, это Юлий нарочно пугал. А на самом деле она каким-то неведомым чутьем угадала верное направление и через полчаса добралась бы до трассы, а еще спустя два часа оказалась бы в крупном поселке, где останавливается электричка по пути в город.

Но всё это ей знать ни к чему. Ведь на самом деле она вообще вряд ли смогла бы туда добраться. Судя по тому, как быстро эти серые шкуры напали на ее след, беглянку сторожили всерьез и с самыми очевидными намереньями.

Рука Юлия дернулась к телефону — доложить, предупредить… Но, подумав, мобильник из кармана он не вынул. И правда, какая же это новость? Случилось ровно то, что они ожидали. А раньше времени портить настроение перед праздничным вечером ни к чему. Зачем заранее беспокоиться о проблемах? Вот когда нападут — если всё-таки осмелятся! — тогда и следует волноваться. Хотя и тогда волноваться будет не о чем — Юлий был более чем уверен, что уж все вместе они сумеют защитить усадьбу.

Озабоченное выражение на лице Юлия и его мрачное молчание Соня приняла на свой счет. Весь обратный путь до усадьбы она пристыжено помалкивала. И чувствовала себя очень глупо.

Конечно, она полная дура! Кто бы сомневался? Это же надо — только теперь вспомнила, где же видела Юлия! То ли давно надо было ее с березы уронить, то ли вид его в темных очках освежил зрительную память. Ах, если бы она только не уродилась такой пустоголовой, то не истратила бы столько сил и нервов, воображая себе невесть какие ужасы! Накручивала себя столько времени, саму себя неизвестными маньяками пугала, а маньяки-то эти, оказывается, давно ей известны. Надо же быть такой глупой!

Глупая! Она и для побега-то, оказывается, умудрилась выбрать неверный вектор направления. Угораздило же сыграть в Красную Шапочку! Еще и спасать ее пришлось. Позор-то какой…

Настроение не улучшал и нывший от падения с березы зад.

И до кучи стыдно было за погибшие перчатки Кота и за потерянный термос с пакетом ватрушек…

Соня окончательно впала в самоуничижительную меланхолию, когда своими глазами увидела, как блаженно храпит, раскинувшись на озерном льду, приснопамятный «труп». И не только храпит! Когда Кот, в очередной раз удивив Соню своей мнимой хрупкостью, легко поднял «мертвяка» за шиворот и собрался взгромоздить поперек сидения снегохода, «труп» вдруг взбунтовался, замахал руками и замычал что-то матерное. Ни усаживаться, ни укладываться на снегоход он не желал. Всей душой и алкогольными парами рвался обратно к лунке и мормышкам. Очевидно, и Кот, и Юлий запросто могли бы скрутить ожившего покойничка и завязать кулем в его же тулуп. Но кодекс гостеприимства, привитый тетей Дусей, заставлял Кота проявлять, на взгляд Сони, чудеса терпения и деликатности.

Однако у Юлия имелись и другие заботы. К праздничному вечеру нужно было еще многое успеть сделать. Потому, оставив Коту снегоход, Юлий выбрал лошадь, которая всё это время бродила вокруг да около, с любопытством взирая на них сквозь голый ивняк да жуя сухие веточки. Вскочив в седло, как бывалый ковбой, он подхватил свою подопечную беглянку и усадил впереди себя. Отбитая падением с березы попа воспротивилась верховой поездке, но вслух Соня даже не пикнула, смиренно приняла свое наказание за глупость.