Но существуют ли в действительности эти шипы?

Он начал возиться с сухим перцем. Он чихал, потел, но ему никак не удавалось получить такую маленькую перчинку, чтобы ее можно было сунуть под микроскоп. Он положил перец на несколько недель в воду для того, чтобы его размягчить. И лишь тогда с помощью двух тонких иголочек ему удалось отщепить крошечную, почти невидимую частицу перца и всосать ее вместе с каплей воды в тончайшую стеклянную трубочку. Он посмотрел в микроскоп…

Там было нечто такое, что ошеломило даже этого смелого человека. Предполагаемые шипы на перчинках были сразу забыты. С захватывающим любопытством маленького мальчика он, не отрываясь, смотрел на потеху, как «невероятное количество крошечных животных всевозможных пород быстро металось взад и вперед, из стороны в сторону и по всем направлениям!»

Таким образом Левенхук наткнулся на великолепный способ разводить своих маленьких зверьков…

Ну, а теперь можно и написать все это великим людям в Лондоне. В простых безыскусных выражениях он описал им сначала свое собственное изумление. Красивым и крупным почерком покрывал он страницу за страницей, рассказывая о том, что миллионы этих маленьких животных можно сложить в одну большую песчинку, и что в капле перечного настоя, в котором они быстро растут и размножаются, их содержится более двух миллионов семисот тысяч штук…

Письмо было отправлено в Англию. Оно было прочитано в высоком собрании ученых скептиков, не веривших уже больше в магические свойства рога носорога, и вызвало много шума. «Как! Голландец говорит, что он открыл таких маленьких животных, что в одной капле воды их помещается столько, сколько народу в его стране? Вздор! Сырный клещ является абсолютно и безусловно мельчайшим из всех созданных богом творений»…

Но некоторые из членов собрания не смеялись. Левенхук всегда отличался точностью: все, о чем он им раньше писал, оказалось вполне правильным… И ученому привратнику был послан ответ с просьбой подробно сообщить, как он устроил свой микроскоп, и объяснить свои методы исследования.

Левенхук был потрясен. Пусть олухи из Дельфта смеются над ним сколько угодно, — это не так важно; но Королевское Общество… А он думал, что они настоящие философы! Что ж, написать им все подробно, или хранить отныне все свои открытия про себя?

«И это — ученые! — шептал он. — Сколько я работал и мучился, пока не научился смотреть в этот мир таинственных вещей, сколько я перенес насмешек и зубоскальства от разных дураков, прежде чем усовершенствовал свой микроскоп и свои способы исследования!..»

Но творцам нужна аудитория. Он знал, что эти скептики из Королевского Общества будут так же корпеть и стараться над тем, чтобы опровергнуть существование его маленьких животных, как он старался их открыть. Он был очень задет… но творцам нужна аудитория…

Он ответил им длинным письмом, уверяя, что он абсолютно ничего не преувеличил. Он изложил все свои вычисления (и современные охотники за микробами со всеми своими аппаратами делают их лишь чуть-чуть точнее!), он написал так много этих вычислений — делений, умножений и сложений, — что его письмо было похоже на упражнения школьника в арифметике. Он закончил сообщением, что многие из жителей Дельфта смотрели не без одобрения на этих странных маленьких животных под его линзою. Он может им прислать удостоверения от видных и почтенных граждан города Дельфта: двух духовных лиц, одного нотариуса и восьми других человек, заслуживающих полного доверия… Но он никак не может им открыть, как он устроил свой микроскоп!

Это был очень подозрительный человек! Он разрешал некоторым людям смотреть через свои маленькие машины, но если бы кто-либо из них разрешил себе прикоснуться к микроскопу, чтобы поставить его по своим глазам, он, вероятно, предложил бы ему оставить его дом… Он был похож на ребенка, с ревнивой гордостью показывающего своим товарищам большое красное яблоко, но не разрешающего им коснуться его из страха, чтобы они не откусили кусочек…

Тогда Королевское Общество поручило Роберту Гуку и Нехемии Гру соорудить самые лучшие микроскопы и приготовило перечный настой из высшего сорта черного перца. 15 ноября 1677 года Гук принес в собрание свой микроскоп, а вместе с ним внес и большое волнение… ибо оказалось, что Левенхук не соврал. Да, они были здесь, эти волшебные зверьки! Почтенные члены собрания бросали свои места и толпились вокруг микроскопа. Они смотрели, изумлялись и восклицали: «Этот человек, должно быть, великий исследователь!»… Это был день славы для Левенхука…

Спустя некоторое время Королевское Общество сделало его своим членом, прислав пышный членский диплом в серебряной шкатулке, с гербом Общества на крышке.

«Я буду верно служить вам до конца своей жизни», — ответил он им. И он сдержал свое слово, не переставая снабжать их оригинальной смесью из болтовни и научных открытий до самой своей смерти, которая последовала в возрасте свыше девяноста лет… Но послать им свой микроскоп? Ему очень жаль, но пока он жив, он не может этого сделать!

Королевское Общество дошло до того, что командировало доктора Молинэ к этому ученому привратнику с тем, чтобы по возвращении сделать о нем доклад.

Молинэ предложил Левенхуку круглую сумму за один из его микроскопов, — конечно, он согласится уступить один, — ведь их целые сотни стоят рядами в его лаборатории…

О, нет! Может быть, джентльмену из Королевского Общества угодно на что-нибудь посмотреть? Вот здесь, в бутылке, находятся в высшей степени интересные зародыши устриц, а здесь вот — замечательно проворные маленькие животные… И голландец приготовил для англичанина свои линзы, следя в то же время одним глазом, как бы этот высокопочтенный посетитель к чему-нибудь не прикоснулся… или что-нибудь не стянул…

— Но ваши инструменты прямо изумительны! — воскликнул Молинэ, — они показывают в тысячу раз яснее, чем лучшие линзы у нас, в Англии!

— Как бы мне хотелось, сэр, — сказал Левенхук, — показать вам лучший из своих микроскопов и продемонстрировать свой особый метод наблюдения! Но я держу это про себя и не показываю никому, даже членам своей семьи…

Эти маленькие животные были повсюду.

Он сообщил Королевскому Обществу, что нашел целые скопища этих невидимых существ в своем рту, в любом его месте. «Хотя мне уже исполнилось пятьдесят лет, — пишет он, — но у меня очень хорошо сохранились зубы, потому что я имею привычку каждое утро натирать их солью, и после очистки больших зубов гусиным пером хорошенько протирать их еще платком…» Но небольшие куски какого-то белого вещества все же оставались между его зубами, когда он смотрел на их отражение в увеличивающем зеркале…

Что это за белое вещество? Он соскреб со своих зубов кусочек этого вещества, смешал его с чистой дождевой водой, насадил в маленькой трубочке на иглу своего микроскопа и закрыл дверь лаборатории…

Но что это появилось вдруг на сером фоне линзы, когда он поставил трубочку в фокус? Масса невероятно крошечных созданий, прыгающих в трубочке «наподобие рыбы, именуемой щукой». А вот и другой сорт зверьков, которые плывут сначала немного вперед, потом начинают быстро кружиться на одном месте и внезапно делают очаровательное сальтомортале[22])… Были там и еще какие-то существа, которые двигались очень медленно и были похожи на крошечные согнутые палочки, но голландец не переставал смотреть на них прищурившись до тех пор, пока у него не покраснели глаза… Все они двигались, все были живые, в этом не могло быть никакого сомнения! В его рту был настоящий зверинец! Были там и гибкие змейки, двигавшиеся взад и вперед с такой же величавостью, как движется в процессии карета епископа, и маленькие спиральки, бешено вертевшиеся в воде, как живые пробочники…

Каждый человек, которого он встречал, был так же, как и он сам, экспериментальным животным для его любознательности. Утомившись от долгого созерцания маленьких зверьков из своего рта, он пошел прогуляться под высокими деревьями, склонившими свою желтую листву над темным зеркалом каналов… Да, эта тяжелая забава его все-таки порядочно утомила; нужно немного отдохнуть!