ИТ

Бойся своих желаний – они могут исполнится.

Но захочешь ли то, что получишь?

                        Начало пути.

Эпизод 1.

Пахали* уже скрылась за горизонтом, но Доосара, хоть и катилась к закату, все так же ярко светила. День заканчивался.

Это был самый долгий день в жизни ИТа за его двадцатилетнюю жизнь на родной планете.

ИТ всегда был не такой, как его братья и сестры. И это относится не только к его телу. А тело у него, уродца, было по меркам народа Кртрим*.

Но давайте по порядку.

ИТ родился на планете Аашрей, которая обращается вокруг двойной звезды Пахали и Доосара. И населяет Аашрей народ, который носит гордое имя Кртрим. С малых лет ИТ слышал от старших, как мудрые предки отказались от благ цивилизации и стали заниматься земледелием. А когда-то это был могучий народ, покорявший бескрайние уголки галактики и наставлявший другие народы на путь истинного развития.

Но настал день, когда мудрецы Кртрим осознали, что кроме ненависти к своему народу, добиться ничего не смогли. Все их порывы и деяния воспринимались как угроза. Их народ потерял цель. И тогда мудрецы решили, что их народ нуждается в помощи. И создали они свод правил «Каануун». И вернулся народ Кртрим на родную планету и стал жить по «Каануун». Отказался от благ цивилизации, ведя земледелие, как это делали их предки, передавая приметы и поверья из уст в уста, от отца к сыну, от матери к дочери.

Каануун был непоколебим, его нарушение было бы смертью для всего народа Кртрим. Его исполнение и заставило ИТа в конце этого дня идти прочь от отчего дома.

ИТ никогда не пересекал владений своей семьи. Пыльная дорога вела его прочь от дома, в котором ему было так уютно, где он всегда был окружен любовью отца и матери.

Каануун гласил, что каждый юноша или девушка должны создать семью до своего двадцатилетия. Не выполнившие это правило должны покинуть народ Кртрим и никогда не появляться среди него. Кроме того, создание семьи происходило строго по порядку: сначала старший/ая, затем– младшие по возрасту. Не важно, юноша или девушка. А так как семьи были большие, не меньше пяти детей, то и женились, как только разрешал Каануун, то есть с восемнадцати лет, чтобы дать время братьям и сестрам создать свои семьи.

Кртримы – гуманоидная раса. Туловище, две руки, двое ног и не большая голова. Голова и правда казалась не большой на достаточно крупном теле. Крупные руки и ноги, человек, увидев кртрим, сказал бы – культурист. Женщины Кртрим отличались, при таком же росте, как и мужчины, были менее крупными. Кожа зеленого цвета. А лицо – широкие глаза, желтого цвета, не большой, прямой нос и небольшие, прижатые к голове уши. Губы ярко– красного цвета, пухлые. И всегда улыбались. Печальный Кртрим – редкое зрелище. Только в дни утрат родственников, печаль опускалась на лица Кртрим.

И среди таких существ родился ИТ. Такое же крупное тело, длинные руки, но очень короткие ноги. Из за чего руки доставали до земли. Кожа серого цвета. А голова раза в два больше чем у любого Кртрим. Глаза были узкие, на столько, что было трудно увидеть какого они цвета. Уши хоть и не большие, но оттопыренные в сторону. Узкие губы, чуть темнее чем кожа.

ИТ редко улыбался.

Этот народ с утра до ночи работал в поле, по дому, строил дома и подсобные строения, что-то постоянно делал. Все, что было в доме, было сделано руками предков, родных, соседями.

О существовании машин Кртрим знали, но Каануун запрещал их не только использовать, но и создавать. Народ и без них прекрасно обходился. Они могли забросить валун весом с себя на два-три своих роста вверх. И так же легко могли сплести корзину из стеблей Нарс. Нарс вообще кормили и одевали народ, так как являлись необходимым материалом для различных, необходимых в быту, вещей.

И вот ИТ, не похожий на Кртрим, должен был найти свою избранницу, с которой связал бы всю жизнь. Но невесту в здравом уме и светлой памяти (хотя других у Кртрим и не было) найти было невозможно.

ИТ знал, как много его отец, Миханатеме*, сделал для поиска его невесты. И соседей уговаривал, предлагая уступить часть земли, и ходил к дальним соседям и родственникам. Каждый год, бывая в Бхол-Паанчавене* и обменивая излишки Нарс и утварь, изготовленную на обмен, отец искал тех, кто согласится уговорить своих дочерей выйти за ИТа. Но слава об уродце, наверное, облетела всю планету. И отец так и не смог найти ту, которая бы дала возможность ИТу остаться дома.

Вечер перед двадцатым днем рождения был самым горьким за всю прошедшую жизнь ИТа. Мать сидела в уголке общей комнаты и что-то складывала в мешок. ИТ слышал, как мама плачет, но не мог посмотреть на неё. Он знал, что если увидит её слезы, то не сможет сдержаться и бросится к ней. Но он мужчина Кртрим, а мужчина не должен показывать чувства.

Отец сидел за столом, как всегда во главе, и смотрел на ИТа, сидящего рядом. Посмотрев на отца, ИТу показалось, что у того на глаза наворачиваются слезы. «Нет, не может этот суровый мужчина плакать, – подумал ИТ, – наверное показалось, в общей комнате темновато, ночь почти…».

Так и просидели они, пока братья и сестры не улеглись спать.

– Ну, я спать, – сказал ИТ, вставая из-за стола.

Отец только слегка кивнул в ответ.

Спалось ИТу плохо. Мысли о будущем уже захватили его. Он грезил о сказочных планетах и чудесах космоса, но совершенно не представлял, как ему туда попасть.

Первые Линг разбудили его.

В общей комнате не было никого. Раньше с первыми Линг мама и папа уже были на ногах. Обычно, но не сегодня. Каакуун запрещал провожать отверженного. Именно отверженным своим народом стал ИТ. Ему двадцать, и теперь он один.

Возле двери на скамейке стоял мешок, заботливо наполненный мамой. А на столе стоял завтрак. «Наверное, его приготовила мама», – подумал ИТ. Но есть совершенно не хотелось. ИТ уверенно направился к двери. Взяв мешок, он обернулся и взглянул на дверь родительской спальни. Маленькая щелочка незакрытой двери на мгновение вызвала мысль, что дверь сейчас откроется и выйдут папа с мамой, обнимут его на дорогу. Но нет… ИТ вздохнул и уверенно вышел за порог. Протоптанная дорога многими поколениями его предков повела его в путь. Этой дорогой ходил каждый год его отец, когда отправлялся в Бхол-Паанчавене. И каждый год ИТ выходил на неё, чтобы встретить отца из города.

Отец баловал своих детей, всегда приносил из города разные вещи. Дочерям – новые наряды, а сыновьям – крепкие ботинки и новые инструменты. Игрушек было не счесть. И даже когда их было больше чем надо, отец все равно приносил новые. И только ИТ ждал особого гостинца из города– книги. Они были не запрещены, но их чтение было дурным тоном и пустой тратой времени. Но отец прощал это ИТу, ведь тот был первенцем. Первенцем, которого так долго ждали, и когда уже потеряли надежду, он появился на свет. А после ИТа каждый год появлялись на свет его братья и сестры. Но он всегда был для родителей светом. «Ты мой лучик» – часто говорила мама, поглаживая его по голове, укладывая его спать. И даже когда ИТ повзрослел, мама заглядывала к нему в комнату пожелать спокойной ночи. «Спокойной ночи, лучик» – каждый раз говорила она.

Все это осталось в том доме, от которого он шел прочь. Даже книги. Их было много – три десятка. Он их перечитал по несколько раз, и мог с легкостью пересказать дословно каждую.

Пахали уже скрылась за горизонтом, но Доосара, хоть и катилась к закату, все так же ярко светила. День заканчивался.

Дорога тянулась средь холмов и степей. Здесь не было деревьев, не приживались. Но из книг и рассказов старших ИТ знал, что они есть. И даже леса есть на Аашрей. А несколько раз отец привозил бревна от этих деревьев. И потом отец с братьями мастерил из них мебель и утварь почти целый год.