– Сейчас мы не можем позволить себе собрать весь шар. Мы, Аналитические кубики, небольшая компания, – ответила она.
Шаром называли постройку из нескольких астероидов. Их свозили в одно место, а потом скрепляли так, чтобы внутри было достаточно пространства для разворачивания завода.
– Мы не в состоянии купить все, что нужно, и оплатить быструю доставку.
– Ты хочешь сказать, что астероиды мы купить можем, но доставка за месяц уже не для нас.
– Да, нужное количество болидов слишком далеко.
– Арина, не пытайся маскировать смерть нашего оборудования. Если у нас не хватит денег на общий сбор камней в нужное время, мы не сможем развернуть технику. Без защиты наружным каменным слоем она подхватит болезнь от первого же пролетающего мимо обломка величиной с горошину.
На странице, через которую она болтала со своими приятелями, виден было герб города Ижевска. Сторонний наблюдатель решил бы, что оттуда была только она. И не ошибся бы.
– У нас есть несколько кораблей для камер и ближней доставки. Может быть, на их тяге попробовать привезти скалу из округи?
– Мы с трудом найдем две-три небольшие где-нибудь в округе. Ничьи камни с пояса астероидов в этом секторе – редкость. Крупные еще встречаются в пространстве общей орбиты, но многие уже пойманы старателями. Есть сектора, где ничего нет на сотни километров.
– Роковое искушение с его покупкой привело к новым проблемам.
– Я редко видел такие дешевые подержанные заводы.
– Теперь понятно, почему продавец спешил от них отделаться.
Шахта Тананарива ужер работала. Трансляция ее каналов шла не через общие системы бара. Там человек, болтающий через видеосвязь, мог выбрать для себя красивое окружение, смотрелся в изысканных цветах оформления экрана более деловым и успешным. Бар давал возможность выбора антуража для съемки, перед деловыми партнерами или среди поклонников из игр можно было предстать в костюме индейца или среди пейзажей популярного фильма в костюме его героя. Внутренняя съемка Тананаривы велась через скромные по виду окна. Новые программы были немного неуклюжих пропорций по виду. Все же не это было важно. Главным героем шоу в прямом эфире всегда оставалась мастерская, парящая в Солнечной системе. Ледяной холод космоса охватывал прибора, но они работали, верно служа своим хозяевам. Лазерные лучи резали грунт, удивляя новичков отдачей, подобной толчку от ружейного выстрела на земле. Игорь лениво спросил:
– Что сейчас? Вокруг нет опасности?
– Сводки показали, что в ближайшие дни камней вокруг не будет, – ответил Вадим.
– Хорошо. Мы видим камни размером больше 10 сантиметров на расстоянии трех дней полета.
– Если они не превысят скорости М.
– Такие превышения статистически возникают очень редко.
– У нас системы микропередатчиков десятилетней давности.
– Зато самые лучшие для того времени. Новые из тех, что нам по карману, покажут все лишь на пять процентов лучше.
Солнечный луч охватил ровно половину длинного камня Тананаривы, который называли Сериста Ком. К другой его части были нелепо приклеены еще два, Бал Таро Гис и Летняя Крона. По-русски назывался только последний, переименованный когда-то из цифрового кода их соотечественниками. Оба других хотелось называть более привычными словами, за год даже удалось бы оформить соответствующие бумаги, но сумма налогов была не по карману их владельцам. По большому камню и на одном из маленьких проходили грязного вида борозды. Там уже побывал чистильщик поверхности. На каждом оставались следы от крепления тросов для трала, с помощью которого их привезли на орбиту.
Сверху и снизу на самом большом камне было набито много отверстий для тросов. Некоторые из них были кривыми, показывая робкую руку новичков, пробивавших их в твердом силикате. Окинув беглым взглядом всю работу, эксперт сказал бы, что какой-то несчастненький мог провозиться с такими дырами от полугода до трех лет, все зависело от квалификации и техники. Углеродные трубчатые нити, протянувшиеся от клина до клина, вмазанных в отверстия, были снаружи и внутри большого камня. Видно было, что их натягивали еще до того, как у того появились соседи. Они заменяли рельсы, страхующие технику, поэтому было забавно смотреть на сооружение в таком ракурсе, где один из них уходил в узкую щель между астероидами. Два других камня, мельче по размеру, были бы сложены домиком, если бы они оказались более плоскими. Внутри этой попытки сделать коробку виднелись остатки искореженного пробоиной небольшого синего ангара. Все же с одной стороны его закрывал ящик, предназначенный для радиоактивной пыли, сейчас пустой и новенький по виду. Он был желтым.
– Что у игроков?
– Их пока немного.
– Знаю. Я про работы.
– Ничего экстраординарного. У нас есть оборудование для проверки молекулярного состава.
– Оно очень старое. Всего на тысячу соединений.
– Мы еще не разобрались даже с этим. Что показывает камера внутри?
– Данные по анализам в папке «Пробы грунта» с числами. Воды на поверхности почти нет. Есть небольшое вкрапление железа на Серисте Ком. Летняя Крона интереснее. Там много компонентов, – Арина открыла нужные папки и вывела на компьютеры коллег таблицу. – А первой папке элементы, левой клавишей выводятся данные о том, для чего их можно использовать.
– Хорошо. Они пригодятся, если паять микросхемы своими силами.
– Вакуумная гермозона у нас там уже есть, – пошутил Вадим.
К десяти штырям снаружи были прикреплены тросы, на которых покачивались камеры. Внизу не было современных магнитов, которые помогают поддерживать расстояние, дистанцию и поворот поддерживали только на солнечных батареях, из-за которых камеры казались механическими цветами. Еще пять солнечных батарей подавали энергию на станцию, но находились тоже на тросах, не приближаясь к поверхности. Игорь настаивал на таком креплении, чтобы снизить давление попадающего камня. Если тот ударит по поверхности не очень сильно, не прижатый к каменной поверхности соленоид оттолкнется, но не расколется. Сама подвижность батарей, которую не обеспечивает жесткое крепление, давала возможность развернуть их или немного переместить, если камеры заметят опасный астероид издалека. Тросы не были натянуты, на солнечных батареях этого не добиться. Все сооружение ничем не напоминали красивый ровный кокон, который бывает у крупных компаний. Для тех используют множество камней. Часто некоторые из них мелкие по размеру, как два, на которых отверстий и тросов почти не было. Внешние камеры не забывали о технике снаружи, мирно работающей снаружи. Температура поверхности на солнечной стороне была еще невысокой. Там терпеливо перебирал лазеры Протер-78, модель 3000 с переменной лабиринтов трубок. Другой Протер-78, старенький 1850 с большим кузовом, полным пыли, сейчас диспетчеры везли по тросам компенсации гравитационной тяги к цистерне с радиоактивным топливом. Еще четыре работающих камеры (какая малость для трех собственных астероидов) оставались внутри ангара. Они показывали робота с покореженными манипуляторами, над которым суетился робот поменьше, ремонтник.
На скучающем лице диспетчера, когда он перебирает базы данных о шахтерах космоса в поисках работы, возникает некоторое любопытство только если он видит разработку, где слои камней полностью закрывают внутреннюю часть. Если наниматься к таким на игры, работа будет почти без приключений. Они начинаются там, где есть открытые поверхности.
– Когда-то я думала, что можно заменить наши углеродные тросы металлическими, пустить по ним магнитное поле и оно заменит вечно болтающиеся провода страховки.
– Магнитное поле даст нам помехи в определении частиц, – скромно заметил Вадим.
– И в работе техники вообще. Сбои почти сразу же нарушит передачи связи с Землей.
Сейчас есть богачи, которые обустроили свои коконы двумя слоями камней, но такие встречаются редко. Открытые астероиды прекрасно смотрятся с камер слежения, легче изменить их вращение относительно оси, если они небольшие. Но если куплено хорошее оборудование, особенно завод по производству молекулярных анализаторов или сборочный цех для роботов или микросхем, без защиты от случайных метеоритов его оставлять опасно. Камни величиной с горошину – его главные враги. Что-нибудь покрупнее заметит наружное наблюдение. Но эта мелочь, если она летит с высокой скоростью, способна продырявить любой металл. Один из пяти камней Тананаривы стали частью общей системы только из-за того, что его владельцы не смогли увернуться от куска летящего со скоростью земной пули силиката. Говорили, что тот мог оторваться от кометы, проходящей в тысячах километров от того астероида. Говорили, что в тот день все случилось не ночью, на забытом сонными диспетчерами экране, а днем в будни, от таких неприятностей у многих обида напоминает опьянение. Болид задел ангар, искорежил робота исследователя. Поскольку тот был единственным, радиационная очистка остановилась. Парни из Нижнего Новгорода, его владельцы, долго решали, стоит ли покупать новый трактор. Потом решили продать все с молотка, чтобы устроиться на работу в большую компанию и получить там больше опыта и меньше головной боли из-за проблем, ведь нагрузок для маленького человека в большом бизнесе программистов всегда меньше, чем у частников. Первый аукционист посоветовал им продавать имущество по частям, но они отказались. Когда цена лота упала до восьмидесяти тысяч кредитов они решили, что глупо отдавать все почти бесплатно и сняли его с продажи. Потом, согласившись на эксперимент с частичной продажей, все же обратились к другому посреднику. Он быстро отдал склад деталей, камеры и один собранный контейнер с ядерным топливом за сто шестьдесят тысяч. Предвидя, что ожидание следующей сделки заставит владельцев снова сменить аукциониста, тот обратился по знакомым и выгодно низким предложением. Так Вадим купил астероид с остатками робота, складом баков для топлива, частью ангара. Половина его поверхности была покрыта дырами. Их сверлили для того, чтобы потом вгонять штыри и натягивать трос для страховки техники. Сверлить дыры в невесомости гораздо сложнее, чем бронзовым копьем пытаться обтесывать гранитный камень. Еще два астероида должны были прибыть на место в течении двух месяцев. Служащие несли круглосуточное дежурство на камерах. Чтобы не пропустить опасность, Тананариву и его рабочих внесли в списки Зоны Внимания. Этот портал позволял найти рабочих на время чрезвычайных обстоятельств и иногда усиливать охрану техники. Там всегда можно было нанять наблюдателей или договориться о совместной диспетчерской службе. Она была полезна бедным компаниям. Они отдавали своих рабочих в общую систему. Та собирала у них данные с камер слежения и добавляла свои программы, более сложные, чтобы не пропустить помехи. Диспетчеров за эту поддержку на Зоне внимания обязывали следить не только за своими, но и за чужими объектами, до пяти, как в играх. Проверки шли не реже, чем через три часа, так наблюдателям не давали расслабиться и держали качество на высоте.
