– Ну? – спросила я, выныривая.

– Э-э… Пока ничего.

Ну, значит, мой позор был напрасным. Если помогает, то сразу.

– Может, вернемся к маяку и еще что-нибудь попробуем? Такое, что поможет расслабиться?

Направление его мыслей не вызывало сомнений.

– На тебя укусы так возбуждающе действуют?

– Ну… не знаю. Возможно. Раньше я ничего подобного не пробовал. Люблю новые ощущения.

– Ты вообще как планируешь до берега добираться?

– Доковыляю как-нибудь. Руки-то целы. И одна нога работает.

Все так. Доплыть можно и на одних руках, если плавать умеешь. Но он, видимо, еще не заметил того, что вот уже десять минут напрягает меня. Погода меняется. Когда наш заплыв начинался, светило солнце и море было безмятежным и гладким, как зеркало. Сейчас небо застилают неизвестно откуда взявшиеся тучи, а водная поверхность начала потихоньку колебаться. Это волны. Возможно, даже будет шторм. Вряд ли серьезный, но все же человеку с неработающей конечностью плыть среди волн непросто. Особенно ближе к берегу, где они разбиваются на мелководье и буйствуют.

Так что к буйку вернуться все же придется – мне одной, чтобы взять ласты, довершить тем самым свой позор, но зато помочь незадачливому спортсмену выплыть. Как бы я к нему не относилась, вылавливать потом, вместе со спасателями, баграми его бездыханное тело совершенно не хочется. А в ластах мне гораздо легче будет удерживаться на плаву и, при необходимости, тащить его на берег.

Я не собиралась пугать его раньше времени, но, видимо, по взглядам, бросаемым мной на небо и в сторону берега, он догадался, что что-то не так.

– Что, сейчас какая-нибудь ерунда начнется, вроде шторма?

– С чего ты взял?

– Небо потемнело, и вода заколыхалась.

– Ну, шторм – не шторм, а какая-то ерунда точно начнется. Так что мы поплывем не обратно на пляж вдоль буйков, а по прямой к берегу. Тут метров восемьсот. Но сначала я вернусь к маяку.

– Зачем?

– Надо.

– Жди меня здесь или потихоньку плыви вон туда, – я махнула рукой в сторону суши. – Я тебя скоро догоню.

К тому времени, когда я, уже в ластах, оказалась рядом с ним, волны разошлись не на шутку. Пока я плыла, его голова то появлялась над поверхностью, то исчезала за очередным гребнем. В какой-то момент ритм нарушился: волна схлынула, а его не было видно. Я по-настоящему испугалась. Вообще-то утонуть при таких обстоятельствах сложно, но кто его знает, вдруг у него и вторую ногу свело, и обе руки заодно. Когда белобрысая макушка все же показалась над водой, у меня отлегло от сердца. Никогда бы не подумала, что буду так радоваться виду его мокрой головы!

– Привет, – сказала я, выныривая рядом с ним.

– О, ты вернулась.

Он по-прежнему греб только руками и прихрамывал на одну ногу, если можно так выразиться о пловце.

– Не полегчало? – спросила я, хотя и так было видно, что нет.

– Как-то не особо. Но зато волны такие прикольные, раскачивают, как в гамаке.

Ну что ж, я рада, что он не впадает в панику.

– Ага, прикольные, – согласилась я. – Ближе к берегу будет еще прикольнее. Боюсь, придется тащить тебя на себе.

– С чего это? – возмутился он.

– Жаль, что волосы у тебя короткие. Ухватиться не за что.

– Э-э… как бы тебе намекнуть… У меня есть, за что ухватиться.

– Если я ухвачусь за то, на что ты намекаешь, и поволоку тебя за это на берег, боюсь, пользоваться этим ты больше не сможешь.

Он аж скривился, видимо, его воображение нарисовало яркую картину.

Мы плыли в сторону берега, я находилась недалеко от него, так что ласты он должен заметить в течение ближайшей минуты. Мне было очень не по себе. Моя победа сейчас превратится в бесславное поражение, а мое имя будет покрыто несмываемым позором. Ждать разоблачения было невыносимо, так что я решила броситься грудью на амбразуру и признаться. Но тут он мне помог.

– Так зачем тебе нужно было к буйку? Я уж подумал, может, с дельфинами пообщаться?

– Вроде того, – согласилась я. И вытащила ногу в ласте из воды. – Я сама теперь вроде дельфина. Готова к спасению утопающих.

– О! – он удивился, но, кажется, в первый момент не понял значения увиденного. Через несколько секунд до него дошло. – Вот, значит, как…

– Да! – я приготовилась к шквалу едких замечаний по поводу нечестной игры и неспортивного поведения.

Но он ничего не сказал. Мы плыли в полном молчании. Лучше бы он на меня наорал!

Я видела, что плыть ему становится все сложнее. Нога, видимо, болит, руки устали – чтобы выныривать из волн, нужно прилагать в два раза больше усилий, чем при плавании на гладкой воде. Я тоже немного запыхалась, но ласты очень помогали. По сути, у меня было четыре ноги, а него всего одна. Неравное положение.

– Мы уже близко к берегу, – сказала я.

– Я вижу. Метров триста – и я выползу на твердую землю, – радостно сообщил он.

– Радо радуешься, – оборвала его я. – Сейчас начнется самое трудное. У берега волны выше и мощнее. И они будут тянуть назад.

– Да выплыву я.

– Спасателей здесь нет, – продолжала я, – это дикий пляж. Можно было бы доплыть до городского, где мы начинали, но к тому времени шторм будет еще сильнее. И я не уверена, что Ерш с Лаптем уже на месте.

– По-моему, ты зря паникуешь.

Ему совсем не страшно. Ну да, он же не видел раздувшиеся трупы утопленников, которые как минимум два-три раза за лето вытаскивают водолазы.

– Тебе надо немного отдохнуть перед последним рывком. Положи руки мне на плечи, а все остальное пусть будет на поверхности. Я буду грести ногами, ты просто расслабься.

– От такого я отказаться никак не могу, – заулыбался он.

Вот кретин! Речь о жизни и смерти, а у него одни пошлости на уме!

Надо сказать, держался он за меня довольно деликатно, прижиматься не пытался и руки не распускал. Мне пока что тяжело не было, хотя, когда высота волн увеличится, все будет по-другому.

Ну все, остался самый трудный участок. Берег, вроде бы, совсем рядом, но достичь его гораздо сложнее, чем проплыть километр на глубине. Он уже на себе почувствовал, что такое двухметровые волны, а скоро их высота еще увеличится. В общем-то, я не сомневаюсь в успехе, ласты очень помогают держаться на поверхности. Мы плыли рядом, двигаясь, вместе с волнами, то вверх, то вниз.

– Если что – хватайся за меня, – крикнула я ему сквозь шум волн. – Я в ластах, так что удержу.

– Все нормально, – ответил он, стараясь грести равномерно.

– Осталось немного, – подбодрила я.

Очередная волна, внезапно взмывшая ввысь прямо перед нами, заставила меня надолго задержать дыхание. На секунду я потеряла его из вида, а когда снова увидела, то поняла, что он наглотался воды. Он хватал ртом воздух, отплевывался, пытался отдышаться, но следующий вал не дал ему такой возможности, накрыв его с головой. Вот так люди и захлебываются.

Я метнулась к нему, схватила за плавки и потащила вверх. Он, видимо, совсем потерял ориентацию, беспорядочно колотил руками и ногами, даже заехал локтем мне в лицо. Когда наши головы показались над поверхностью, я больно скрутила ему ухо – не лепить же пощечину, неудобно. Но какое-то болевое воздействие было необходимо, чтобы помочь ему придти в себя. Он уставился на меня остекленевшими глазами, открывая рот, как рыба.

Наконец-то мы заняли удобную позицию – он одной рукой уцепился за мое плечо, я изо всех сил гребла ластами. Так вполне можно было держаться на плаву. В его глазах появилось осмысленное выражение. Первые слова, которые он произнес, меня ошарашили:

– Так как тебя все-таки зовут?

– Руслана, – представилась я.

– А я Аркадий.

Я, вообще-то, знаю. Посмотрела в журнале.

– Очень приятно, – продолжила я светскую беседу, активно шевеля ластами.

Внезапно я почувствовала, что официально представившийся мне Аркадий стал легче.

– Отпустило? – спросила я.

– Да! – радостно завопил он. – Я и сам не заметил, как.

– Ну тогда и ты меня отпускай, и поплыли к берегу.