Несколько скованно поглядывая в мою сторону, словно взвешивая говорить, или нет, Шура нервно крутил в руках бокал с чаем. Потом поставил его на столик, достал сигареты и закурил. Затянувшись и выпустив облако дыма, он явно нехотя, ответил.

-- По правде говоря... Мне... В общем мне не понравилось! - выпалил он, будто пытаясь поскорей отделаться от своих слов. И тут же виновато глянул на меня. - Но это совсем не важно! Важно то, что это нравиться другим! Очень много народу оценило твой труд! Поверь, очень многим пришлись по вкусу твои слова.

Странно, но я воспринял слова Сашки совершенно спокойно, без эмоций. Хотя едва почувствовав интерес в его голосе, очень оживился, надеясь на похвалу. И он, видимо, ожидал моей бурной реакции на высказанное мнение, раз так сконфузился и стал, оправдываясь лепетать. Скорей всего, я уже давно забросил под кровать те несколько книжек, среди которых были пресловутые "Крылья Нэнона", совершенно определённо поместив их в разряд юношеских неудачных попыток воздвигнуть себе литературный памятник среди столпов словесного творчества. Потому и не расстроился.

А ведь некогда я очень гордился собой. Гордился тем, что, как мне казалось, смог создать нечто серьёзное и оригинальное. Даже отправил образцы в пару издательств, откуда потом очень долго ждал ответа. Конечно ответов я не получил, что не мешало мне продолжать тешить себя мыслью о сопричастности к писательской братии. И причиной тому была именно та книжка, о которой говорил сегодня Сашок. Я даже припомнил её сюжет. Этакая философско-фантастическая утопия про окружающую нас реальность. Каким наивом это выглядит сейчас, по прошествии доброй половины жизни...

Подростковые переживания переломного возраста, круто замешанные на грибах, марихуане и Кастанеде, выплеснулись в аляповато-трагичную, запутанную картину мира, которая нашла отражение как в кривом зеркале, на страницах сего творения. Очень искреннюю, красочную,.. но оттого не менее наивную.

Да,.. пожалуй, тогда я писал от чистого сердца, не кривя душой и ничего не выдумывая. Просто отражал вещи такими, какими их видел,.. или хотел видеть. Ведь всё тогда имело иную ценность и подлинность. Душа нараспашку, жизнь до краёв, любовь до гроба... И вот от этой искренности, запечатлённой в строках "Крыльев", сводило зубы. Потому что и сам тогда я был открытой книгой, которую мог прочесть любой желающий.

Если Саша и ожидал от меня реакции на свои слова, то она была скорее смесью смущения и меланхолии, а вовсе не обидой.

-- А что конкретно не по нраву пришлось? - небрежно спросил я.

-- Ты, это,.. ты только не обижайся! - промямлил Шурик.

-- Ты знаешь, что с обиженными делают? - улыбнулся я. - Валяй уже, говори!

Сашок глянул на меня краем глаз, будто ожидая подвоха, смачно затянулся дорогущей сигаретой и задумчиво сказал.

-- Мрачно там у тебя всё. Философия непонятная. К тому же, всё это больше похоже на какое-то сектантство.

-- И ты что, реально поверил во всю эту чушь? - удивился я.

-- Поверил, не поверил! - поморщился Саша. - Не в том суть. Главное что ты так умудрился засрать всем мозг - аж жуть!

-- Да кому всем-то? Сотне другой идиотов-неудачников?

-- Друг мой неосведомлённый. - усмехнулся Шурик. - Только за последние полтора года твою работу прочитало больше миллиона человек.

Я поперхнулся чаем. Новость меня сразила наповал. После долгой паузы, потребовавшейся мне чтоб собрать воедино разбегающиеся мысли, я задал единственный вопрос, который вертелся на языке.

-- Тогда почему её не взялись публиковать, когда я просил?

-- Сколько лет прошло с тех пор?

-- Лет пятнадцать. - растерянно произнёс я.

Сашок неторопливо, словно барин, затушил окурок, отхлебнул чая и многозначительно уставился на меня.

-- Ты же понимаешь. Наша работа - это лотерея. Понравятся или нет твои слова читателю, заранее не узнаешь. Можно лишь определить рамки текущей моды. Образ того мышления, которое нынче актуально. В те времена, когда ты пытался влезть в ряды писак, были актуальны другие произведения. Попроще, что ли.

Конечно, Сашкины слова содержали зерно истины. Нынешняя волна литературы разительно отличалась от поколения девяностых, всё более обрастая витиеватыми сюжетами и сумасбродными идеями, больше похожими на горячечный бред обожравшегося глюками наркомана, чем на адекватные мысли. Моё творение как раз подходило под данную категорию. Другими словами, сейчас оно оказалось как нельзя кстати. Спустя столько лет...

Я даже начал испытывать трепетное воодушевление, при мысли о солидном вознаграждении.

-- Не гони! - отмахнулся я. - Сейчас хавают всё, в непомерных количествах. Лишь бы мозг засрать.

-- Костя, не пори чушь! Поменьше цинизма... и всё у тебя будет нормально.

-- Чья бы корова мычала, Александр батькович. - сквозь смех ответил я.

-- Ладно. Мы от темы отвлеклись. - вмиг посерьёзнел Саша. - Уже сейчас на твоих гладкописуях можно неплохо подзаработать. Издать бумажный вариант, ограничить доступ к файлам с текстом в интернете. А лучше сделать доступ платный, заблокировав все прочие.

-- Честно говоря, я даже не помню, куда его выкладывал. - задумчиво сказал я.

-- При таком интересе к этому продукту, будь уверен, что он болтается по всей сети, вплоть до последних задворок всемирной помойки.

-- По-моему ты преувеличиваешь. - сомневаясь, произнёс я. - Слишком много чести для меня.

-- Не в том проблема, Костик. - с нажимом на слово "проблема" сказал Шура. - Прежде чем получать барыши, тебе необходимо отвоевать право на них.

Я сразу перестал испытывать воодушевление. И выражение "необходимо отвоевать" явилось тому причиной. Чего-чего, а бодаться с кем-то ради горстки страниц маловразумительного текста мне совершенно не хотелось. Сашка, заметив перемену моего настроения, подлил масла в огонь.

-- Питерское издательство бессовестно спёрло твою работу, подписав её именем неведомого Васи Пупкина, штампует её как горячие пирожки и торгует в разнос как пуговицами с лотка в базарный день.

-- Слушай. - уныло сказал я. - Тебе обязательно вышибать почву у меня из под ног, всякий раз, когда я её почувствую?

-- Хорош сопли на кулак наматывать! - возмутился Шурик. - Если хочешь получить деньги, тебе сейчас нужно серьёзно потрудиться.

-- Один я ничего не сделаю.

-- Никто не говорит, что ты попрёшь на амбразуру с голым задом. В этом деле заинтересован не только ты. По пустякам я бы не стал вытаскивать тебя из твоей берлоги. - самодовольно заявил Саша.

-- И что мы будем делать?

-- Это единственный вопрос, из всех заданных тобой сегодня который можно назвать разумным. Главное - ты согласен с моим предложением?

-- Если хуже от этого не будет, то согласен. - без особой надежды ответил я.

-- Ефли от эфово хузе не будет... - передразнивая меня, промямлил Шурка. - Поменяй штаны и расправь спину Костик! Прямо сейчас ты должен сделать свои яйца стальными, а не кисло размазывать кашу по тарелке. Послезавтра решается твоя судьба, и только от тебя зависит твоё место в этом сумасшедшем мире. С какой точки ты будешь взирать на окружающую тебя действительность?! С высоты успешного представителя лучшей половины человечества или с низины грязной лужи хныкающего дерьма. Сожми булки Константин Валерьевич, и веди свою колесницу судьбы вперёд, распахивая кости поверженных тобой врагов!

Я удивлённо взглянул на Сашку - свою тираду он произнёс, смотря куда-то вдаль, с мечтательным видом и одухотворённой улыбкой. Таким я видел его очень,.. очень давно. Только во времена нашей школьной бытности, когда каждый из нас грезил о будущем, основываясь на идеализированных представлениях о жизни.

Но те времена давно прошли, как прошло наивное соплежуйство, сменившись таким же безграничным цинизмом, как и границы нашей родины. Каждый заполнил свою нишу в этом обществе, повзрослел и сбросил с глаз навязанный воспитанием наив восприятия. Поменялись только роли. Шурик превратился из пухлого, закомплексованного ботана в успешного хлюста, трахающего каждую юбку, появившуюся в поле его досягаемости. Я же напротив - вырос в унылое говно из весёлого и беспечного разгильдяя, днями и ночами прячась в убогой квартирке от окружающего человечества.