«И вообще… Человек не должен забывать о своих истоках. И моя жизнь среди волшебников не означает, что я должна игнорировать то, чему научил меня когда-то мир маглов».
Именно поэтому одним прекрасным субботним днем самого конца мая Гермиона и занялась генеральной уборкой своего магазинчика безо всяких чудес. Она уже прибралась в небольшой подсобке, служившей складом. Отсортировала и расставила по местам новые поступления, протерла столики, за которыми посетители наслаждались чаем, и заменила чайные сервизы на новенькие. Вымыла два окна, выходящих на улицу, а диваны и коврик в миниатюрной гостиной магазина вычистила пылесосом (правда, для этого все же пришлось использовать магию, поскольку электроприборы в волшебном мире работать отказывались категорически).
Закончив со всем этим, напоследок Гермиона решила вымыть пол и с энтузиазмом взялась за швабру. Губы ее нет-нет растягивались в еле заметной улыбке. Настроение было чудесным, ведь мысли то и дело возвращались к их дружбе с Леголасом, расцветающей все больше и больше. Они продолжали писать друг другу уже около полутора месяцев, и каждое новое письмо становилось все более подробным и откровенным.
«Кажется, мы и впрямь очень сблизились за это время…» — улыбка Гермионы стала еще шире.
Читать письма Леголаса ей было всегда не только интересно, но и радостно. Никто лучше него не мог заставить ее рассмеяться, не мог удивить чем-то новым и увлекательным. Леголас оказался не только на редкость умным и приятным собеседником, он был еще и очень тактичен, очень внимателен. Его комплименты звучали естественно, ненавязчиво и без малейшего намека на лесть. Удивляясь, как совершенно незнакомый человек смог за столь короткое время стать ей таким прекрасным другом, Гермиона неожиданно для себя настолько очаровалась им, что даже порой жалела о том, насколько поздно обратилась в службу «Мир магии. Дружба по переписке».
Все чаще и чаще она задавалась вопросом, как же выглядит Леголас. И хотя изо всех сил пыталась игнорировать эту мысль, но чем больше общалась с ним, тем больше загадочный незнакомец будоражил ее воображение.
«Интересно, сколько ему лет? И какого цвета у него волосы и глаза? И комплекция. Этот Леголас легкий и стройный (и впрямь как эльфы у Толкина) или приземистый коренастый крепыш? А может быть, у него вообще самая обычная фигура? Да и какая, по большому счету, разница, разве это важно? Ведь самое главное, что он действительно кажется мне замечательным…»
Она словно убеждала саму себя в том, что внешность Леголаса не имеет никакого значения. В конце концов, их связывали не романтические отношения, а всего лишь дружба, к тому же очень недавняя для того, чтобы можно было увлечься им всерьез. Свой интерес к его облику Гермиона объясняла скорее природным любопытством, свойственным ей с самого детства.
«Да и не нужны мне романтические отношения ни с кем. Во всяком случае, сейчас. Хотя, я не могу исключить возможность их возникновения. Он… нравится мне. Очень нравится. И вполне может случиться так, что дальше мои чувства перерастут в нечто большее…» — Гермиона тряхнула головой, отгоняя от себя эти мысли, и заработала шваброй еще энергичней. Она снова и снова начала убеждать себя в том, что к романтике в своей жизни совершенно не готова, не нуждается в ней и уж точно не рассчитывает на ее появление, заплатив пять галлеонов компании-посреднику.
«Тьфу ты! Я же не за мальчика по вызову заплатила! Эм-м… может, об этом тоже стоит подумать? Идея неплоха… У меня уже так давно не было отличного вкусного тра…»
Додумать она не успела из-за раздавшегося перезвона «Музыки ветра» и замерла от неожиданно нахлынувшего ужаса.
«Но… это же не может быть он, правда? Это наверняка не он, а просто какой-то покупатель. Я… не готова столкнуться с ним вот так вот… лицом к лицу. Ой, мамочки! А может, и вообще не буду готова никогда, и Леголас останется для меня чем-то безумно прекрасным, но так ни разу и не увиденным».
Тут Гермиона вспомнила, что позабыла запереть дверь, попутно перевернув табличку на надпись «Закрыто», и мысленно чертыхнулась. Стоя ко входу спиной, она не видела вошедшего, но было понятно, что клиента нужно встретить. Покраснев от неловкости, владелица магазинчика развернулась, чтобы увидеть стоящего у двери…
Люциуса Малфоя.
«Да твою ж мать! Ну что за наказание?»
Сейчас, глянув на его изысканную дорогую одежду, она вдруг ясно осознала нелепость собственного одеяния. И было отчего! Ведь стояла перед ним, во-первых, в прикрывающем голову красном, узорчатом и пестром платке. Во-вторых, в застиранной (бывшей когда-то давно ярко-пурпурного цвета) майке с закатанными рукавами, подаренной Симусом и украшенной пошлой надписью, что нужно сделать с кишечником перед тем, как сесть обедать. И, в-третьих, в поношенных джинсовых шортах, обрезанных так высоко, что ноги в них казались практически голыми.
А Люциус Малфой стоял и смотрел на нее в ответ, даже не удосужившись скрыть, что молчаливо оценивает этот одиозный наряд, больше подходящий для какой-то живущей под мостом оборванки.
«О, Мерлин… Интересно, где-нибудь поблизости есть мышиная норка? Если да, то я согласна втиснуться в нее. Да что там втиснуться! Я даже жить в ней готова остаться…»
На худой конец, ужасно хотелось скрестить на груди руки, чтоб хотя бы прикрыть от Малфоя веселую пошлятину, красующуюся на майке.
— Добрый день, мисс Грейнджер, — наконец произнес Люциус. — Сегодня вы выглядите как-то очень… по-домашнему… Наверное, я зашел не вовремя?
«Конечно! Впрочем, как и всегда. А теперь убирайтесь, пожалуйста, к черту и желательно заблудитесь где-нибудь по пути, пока я не испачкала своей грязной тряпкой ваши дорогие начищенные ботинки», — мелькнуло в голове у Гермионы.
Но вслух почему-то пролепеталось нечто совсем другое:
— Э-э-эм… Да нет… Просто… я-я тут уборку затеяла. Понимаете, к весне, — она изо всех сил пыталась непринужденно улыбнуться, но получалось из рук вон плохо. — Я вс… сегда делаю генеральную уборку… весной.
«О, великолепно, Гермиона! Просто замечательно. Вот ты уже и заикаться начала!»
— Что ж… — Малфой направился к выходу. — Тогда мне стоит перенести свой визит на другой день. Не хочу вам мешать.
— Нет-нет… Вы мне совершенно не мешаете!
«Сумасшедшая! Ты чего городишь?»
— Все в порядке, мистер Малфой! Я… уже заканчиваю.
«Сейчас же прекрати это безумие, идиотка!»
— Во всяком случае, уже почти закончила…
Снова развернувшись к ней, Люциус протянул:
— Ну… Если вы уверены…
— Абсолютно! — от волнения голос ее звучал выше обычного. — Мне осталось совсем чуть-чуть. Я сейчас закончу и… смогу удовлетворить любую вашу потребность.
«А-а-а… Что?! Это чего ж я только что сказала?»
Но Малфой уже приблизился, причем взгляд его лукаво сверкнул, а губы тронула тщательно скрываемая ухмылка.
— Вы обещаете удовлетворить любую мою потребность? Однако… Как это заманчиво. Тем более что у меня их немало, мисс Грейнджер. Я уже могу приступить к подготовке списка?
«О, Боже… Неужели Люциус Малфой… флиртует со мной? Нет! Это… это невозможно!»
Пытаясь казаться безразличной и унять тяжело колотящееся сердце, она смогла парировать:
— Не верю, мистер Малфой. Как же у такого богатого, как вы, человека может быть много потребностей?
— Но ведь не все можно купить за деньги…
— Не все. Но, как показывает жизнь, очень и очень многое… И многих.
Ее собеседник приподнял бровь.
— Хм… Несколько циничное заявление, чтобы звучать из ваших уст. И все же, мисс Грейнджер, пожалуй, я с вами не соглашусь.
Немного приободрившись, Гермиона заметила:
— Что ж… Я, честно сказать, удивлена, как наивно звучит ваша точка зрения, мистер Малфой. Особенно из ваших уст.
Ничего не отвечая, Люциус какое-то время просто пристально смотрел на нее, а потом шагнул ближе. Гермиона ужаснулась, что он почувствует запах чистящих средств, и попыталась отступить назад. Чем тут же воспользовалась уродливая сторона ее неуклюжей натуры.
