· во-первых, встать на путь взимания дани с системы с применением против неё свойственных её же культуре жизненных навыков;
· во-вторых, встать на путь порождения альтернативной системы внутриобщественных отношений и иной культуры, которая с течением времени вытеснит из жизни прежнюю легитимную систему.
Если взимаемая с системы людьми и продукцией дань полностью “проедается”, то по существу это и есть преступность против законов системы первого вида — безыдейный бандитизм. Если же речь идет о построении альтернативной системы отношений путем распространения в системе информации, подрывающей в ней основы эксплуатации рабочего быдла “элитой” и её хозяевами, то скорость этого процесса во многом зависит от объема инвестиций в него ресурсов. В исторически реальном прошлом и в современных условиях личных и семейных ресурсов в “неэлитарных” группах населения не хватает для конкуренции с легитимной системой в сфере образования молодежи и пропаганды альтернативных идей общественной жизни: все основные ресурсы распределяются под банковским диктатом, а распространение информации и её использование во многом может быть заблокировано скупкой теми же банковскими мафиями авторских прав на основании законов легитимной системы.
Это обстоятельство приводит к тому, что процесс построения альтернативной системы также сопровождается взиманием дани с порочной системы всеми средствами, которые допускает нравственность тех, кто её поддерживает: от установления, вопреки их желанию, налогообложения субъектов, поддерживающих порочную систему, — до вторжения в процесс управления системой через “резервные возможности” человеческого организма и обращение к Высшему промыслу с призывом Божьего прямого подавления порочной системы, проявления чего воспринимаются окружающими в качестве чудес, свойственных “мистике” и магии, которые якобы не существуют по учению материализма [173].
Поскольку нравственность сторонников перехода к альтернативной системе общественных отношений в целом сформирована в ходе их жизни в порочной системе, то лояльным к порочной системе субъектам и хозяевам “системы” приходится прочувствовать на своей шкуре многе из того, что они полагают допустимым по отношению к окружающим и что они оформили в традиции и законы; то есть им приходится столкнуться с незаконным применением всех системных средств: от грубого насилия до виртуозной высшей магии. А становление нравственности, соответствующей нормам жизни альтернативной системы, таким образом реально свершается в процессе “идейного бандитизма” в отношении легитимной системы на основе свойственных ей пороков нравственности.
Морально-этическое обоснование права на взимание разного рода дани с легитимной порочной системы при построении альтернативной системы на первых порах деятельности тоже не вызывает особых проблем: Поскольку система построена так, что подавляет человеческое достоинство людей в результате чего индивиды в их множестве порождают стадное сумасшествие людей и становятся объектом эксплуатации со стороны над-”элитарных” и “элитарных” групп, узурпировавших внутрисистемную власть, то консультироваться с невольниками стадного сумасшествия свободновольному человеку причин нет. Нынешние невольники не способны ни к чему кроме того, чтобы их употребляли: мы же будем употреблять их с пользой для будущих поколений, подрывая устои порочной системы, а не во вред потомкам, поддерживая систему.
По существу это не означает провозглашения принципа вседозволенности, поскольку именно на принципе вседозволенности по отношению к тем, кто считается иерархически низшим, и построена легитимная система, которой С.Кургинян противопоставляет криминалитет. И прежде всего это относится к Западной демократии, претендующей стать новым мировым порядком. Сказанное предполагает как раз подавление вседозволенности всеми теми возможностями, которые имеются в распоряжении свободновольного человека: но граница между подавлением системной вседозволенности всеми доступными возможностями и творением собственной вседозволенности, превосходящей нормы существующей системы — тонка. И кроме того она определяется в каждом конкретном случае. Это порождает две проблемы:
· столкнувшись с косностью, трусостью, лживостью и продажностью толпы угнетенных, многие из тех, кто начал в качестве борцов с прежними угнетателями, закусив удила, заканчивают как еще более порочные угнетатели, чем их предшественники.
· на каком то этапе своей жизни бывший невольник, очнувшись в качестве свободновольного человека, далеко не сразу, не всегда и не всем способен простить то, что те не относились к нему как к равному себе по достоинству человеку в прошлом, пока он был лоялен по отношению к легитимной системе.
Но кроме того, для некоторой части криминалитета ссылки на “идейный бандитизм” в защиту угнетенных — просто средство для оправдания своей уголовщины в глазах окружающих и создания периферии, на которую можно опереться в безыдейном бандитизме ради наживы. А кроме того, порочная система из поколения в поколение порождает генетически ущербных, которые генетически склонны к тому, чтобы идти в жизни по пути распространения порока и приобщения к безыдейному порочному криминалитету окружающих. Эти тоже пополняют ряды криминалитета, о чем в наши дни широкому читателю в упрощенно вульгарной форме сообщают многочисленные произведения Г.Климова (“Протоколы советских мудрецов”, “Красная каббала”, “Князь мира сего” и др.).
Построение альтернативной системы внутриобщественных отношений людей, которая предопределенно вытеснит из жизни порочную легитимную систему, требует согласованной коллективной деятельности многих людей и их самодисциплины; и прежде всего требует освоения знаний, применение которых в повседневности ставит хозяев легитимной системы в положение невозможности осуществления свойственной им деятельности и стиля жизни.
То есть, это процесс длительный, материальными плодами которого возможно воспользоваться только после окончательного искоренения проявлений в жизни нынешней легитимной порочной системы общественных отношений. Это обстоятельство не удовлетворяет многих, кому не нравится их социальный статус в нынешней легитимной системе. Взимание незаконной дани с легитимной системы и полное проедание дани— это попроще и не требует ничего кроме развитых возможностей подавления сопротивления криминалитету, как системы в целом, так и её субъектов. И этот стиль поведения лежит в основе порождения безыдейной преступности ради наживы самой легитимной системой в качестве её системообразующего фактора в её нормальном, мирном режиме существования.
Тем не менее оба стиля преступного по отношению к системе коварного “Никто” поведения в обозримом историческом прошлом имели место одновременно и переплетались в силу психологических особенностей их происхождения. И хотя преобладала преступность безыдейного бандитизма ради наживы, но и “идейный бандитизм” имел место и не оставался без последствий: именно под его воздействием за две тысячи лет нынешняя система прошла путь от обнаженного рабства на основе грубой физической силы до
Этот общественный прогресс — по существу деградация системы библейского рабовладения именно под воздействием “идейного бандитизма”, а не вследствие нравственного и этического преображения правящей “элиты” и коварного “Никто” в нынешней цивилизации: спесивую самонадеянную “элиту” гораздо проще похоронить, чем образумить. Этот общественный прогресс протекал, если говорить в привычной большинству терминологии диалектического материализма, как смена общественно-экономических формаций, в том числе и в ходе революций, которые хозяевам системы (коварному “Никто”) приходилось взнуздывать по ходу (так было с революциями в России в начале ХХ века), а также в ходе вынужденных инсценировок революций, упреждавших реальные революции (приход фашизма в Германии к власти — наиболее результативная по своим последствиям инсценировка революции со стороны коварного “Никто”; а последние из инсценировок в России — ГКЧП и расстрел Белого Дома).
