Но всё же за свои полтора года в университете Тайга не видел, чтобы к кому-то Джефферсон присматривался так долго, как к Аомине, решал, выйдет ли что-то или можно махнуть рукой. Решил — выйдет. И теперь гонял его несчастного в хвост и в гриву. Хотя какой он несчастный, это же Аомине…

— Кагами, хватит спать! — вот чёрт, он совсем сонной мухой ползает по площадке, надо сосредоточиться.

Первая половина прошла более менее ровно, хотя они так и не играли вместе, как нужно было, пару раз случались короткие перебранки, но под конец Аомине увёл мяч у Тайги прямо из-под носа, и в итоге они чуть не подрались.

— Разойдитесь к чертям! Кагами, к жёлтым!

В голове Тайги пронеслось детское: «Почему я?» — но он всё же покорно отправился на другую половину площадки, отпустив зелёную тренировочную майку Аомине.

— На сегодня всё, играйте последнюю, — Джефферсон поднялся и направился к двери в тренерскую.

У них существовала традиция — в конце каждой тренировки играли одну партию, чтобы решить, кому убирать мячи и делать прочую грязную работу, но для Тайги этот раз показался особенным: он ещё не играл с Аомине так — чтобы была команда и нормальная площадка. Нет, в этот раз он не проиграет — Тайга оскалился и поймал на себе всё такой же меланхоличный и презрительный взгляд Аомине. Ну держись, ублюдок.

Кагами казалось, что так он не играл никогда, а может, так только казалось, потому что жизнь была только здесь и сейчас, в это мгновение. Хватай мяч и беги, не думая ни о чём, кроме игры. Чёрт, да он даже на официальных матчах выкладывался, кажется, меньше, но так осточертело видеть это отвратительное презрение в глазах Аомине, чувствовать себя грязью на его кроссовках под этим взглядом, точно зная, что это не так, и беситься. Десять минут. У него есть десять минут, чтобы показать, что он не просто чего-то стоит, а может соперничать с Аомине, может быть ему равным.

Тайга видит, что усталые парни обеих команд не понимают, почему такой накал, откуда такая страсть, это ведь просто обычная последняя партия, которую играют лениво и нехотя. Но постепенно втягиваются, заражаются их рвением. Хотя Аомине сначала тоже двигается лениво, глядя с насмешкой, но горящий Кагами расшевеливает его уже на четвёртой минуте, заставляя снова превращаться, пусть не полностью, пусть не так, как в прошлый раз, в того самого Дайки. Наверное, Тайга будет жалеть об этом, но сейчас — плевать, сейчас так круто.

Последняя минута съёживается в точку, время не воспринимается, ноги дрожат, воздух обдирает лёгкие. Только шероховатый бок мяча, отбиваемого об пол, только штормовые глаза напротив — это важно. Обойти Аомине каким-то безумным инстинктивным манёвром и забить данк, повиснув на кольце… Вот и всё.

Тяжело спрыгивая на пол спортзала, Тайга слышит, как в абсолютной тишине стучит об пол мяч, и он сам приземляется на блестящий паркет. И тут же первокурсник, ведший счёт, машет рукой — десять минут истекли секунд пятнадцать назад, но здесь всегда должен быть проигравший: всей толпой они будут только мешать друг другу.

Они победили, Тайга сделал его, два очка разницы… Кагами смеётся заливисто, счастливо, как будто только что оказался в верху турнирной таблицы NCAA. Парни удивлённо переглядываются между собой, вытирая пот и недоумевая, что заставило их играть так, будто это действительно был важный матч.

А Тайга смотрит на Аомине. Глаза расширены в изумлении, губы беспрестанно что-то шепчут, на лице отражается почти детское безмерное удивление. Такое бывает, когда человек всю жизнь свято во что-то верит, а ему на раз-два доказывают, что всё это чушь и нелепица. Кагами чуть не фыркает — можно подумать, он ни разу не проигрывал, можно подумать, не встречал никого сильнее, можно подумать… Тайга подходит к нему и понимает, что Дайки говорит на японском, еле слышно, только для себя, одно и то же, как мантру:

— Я… проиграл, я проиграл, я проиграл, — и продолжает смотреть невидящим взглядом сквозь Кагами.

Чёрт вот же придурок как будто в первый раз. Вот трагедия — проиграть в партии за уборку. Но свою победу, тем не менее, Кагами ощущал, как очень значимую, но у него-то и правда была причина.

— Эй, хватит стоять столбом, иди, помоги парням, — Тайга положил ладонь Аомине на плечо; сокомандники и правда кидали на него осуждающие взгляды.

— А? — Дайки смотрел на него так, как будто видел в первый раз, и немного хмурился.

— Иди ребятам помоги, говорю, — раздражаясь, повторил Кагами и отправился в сторону раздевалки, чувствуя неотрывный взгляд штормовых глаз и довольно улыбаясь.

Комментарий к Часть 8

Автор наконец выписался из больницы, отполучав жутко болючие уколы внутримышечно, и на радостях настрочил проду быстрее, чем планировал))

========== Часть 9 ==========

Аомине вернулся, когда уже стемнело, не здороваясь, сразу же заваливаясь на кровать и отворачиваясь к стене. Что удивительно, даже не пытаясь стащить у Кагами приготовленное на ужин.

— Эй, ты есть будешь? — в Тайге проснулась щедрость победителя, и он даже думал, что, наверное, Аомине и не такой уж и отвратительный. Сегодня.

Со стороны кровати послышалось невнятное мычание, которое можно было толковать и так и эдак. Кагами пожал плечами, убирая за собой посуду.

— В общем, там осталось, если захочешь, всё равно ещё на завтра хватит.

Дайки ничего не ответил.

Кагами покорпел над конспектами ещё около часа в полной тишине, а потом погасил свет и тоже улёгся. Уже проваливаясь в дрёму, он услышал хриплый низкий голос Аомине:

— Эй, Кагами, спишь?

Тайга удивлённо развернул голову в сторону Дайки — был уверен, что спит тут уже пару часов именно он. Разглядеть всё равно ничего не получалось.

— Нет.

Аомине затих ещё на пару минут и, когда Кагами уже хотел спросить, что тот хотел, заговорил снова.

— Чёрт, такое поганое чувство. Как будто в грудь прут воткнули, — Тайга увидел, как он положил руку на место воображаемого прута. — Прямо сюда. И уснуть не могу.

— Тебе плохо? Может, врача? — Тайга приподнялся на локте, готовый вскочить и включить свет.

— Да нет, — Дайки отмахнулся этой самой рукой. — Это не… не физическое. Потому что я проиграл.

Кагами увидел, как Аомине снова повернул голову к стене.

— Как будто ты раньше не проигрывал, — Тайга бы фыркнул: ведь ничего серьёзного, даже не тренировочный матч, но было что-то такое в голосе Аомине… Да и сам он слишком хорошо знал это отвратительное чувство.

— Нет.

Это такое короткое слово абсолютно обескуражило Тайгу. Как так, нет? Это вообще возможно? Неужели и вправду никогда?

— Что?

— Глухой что ли? — послышалось раздражённое с соседней кровати. — Говорю же, никогда с первого года средней школы. Только Акаши и Кисе один раз, но это не считается: они такие же как я.

Тайга не стал уточнять, кто такие Акаши и Кисе, да ему это и неважно было. Он всё ещё не мог поверить. Не проигрывал с первого года средней школы… Япония, конечно, не США, но всё же…

— Придурок, неужели ты думал, что здесь тебе не найдётся достойных соперников? Наших ребят уже видел? Мы были девятыми в турнирной таблице NCAA в прошлом году.

Случайная машина осветила окна, и Тайга увидел, как удивлённо расширяются глаза Аомине, как чуть-чуть приоткрываются тонкие сухие губы. Вот же идиот. Просто фантастический. Он вообще представлял, куда ехал?

— Ты как вообще универ выбирал, если не знал таких элементарных вещей? Или ты думал, тебя великолепного здесь тоже никто обыграть не сможет?

Судя по молчанию с соседней кровати, он действительно так думал. Нет, ну просто сказочный придурок. Тайга тяжело вздохнул.

— Спи, давай. Лекции никто не отменял, а если забьёшь на успеваемость, то на раз-два вылетишь из команды. Покрывать никто не станет.

Дайки закопошился и отвернулся к стене.

Тайга уже снова готов был уснуть, когда Аомине позвал его. Господи, ну что там опять?

— Эй, Кагами…

— Ммм? — не разлепляя глаз, протянул Тайга.