Вскоре Тайга заметил, что они почти совсем перестали разговаривать, Аомине больше не звал его играть, ссылаясь на усталость, учёбу и прочее. Они больше не устраивали шутливых потасовок из-за стащенной Дайки еды, потому что он больше этого не делал. Он вообще больше не подкалывал Кагами, не было даже никаких пакостей. Тайга думал, что он совсем больной, раз ему этого не хватает, но продолжал скучать.
Отношения на площадке совсем испортились, Джефферсон их разве что не съел. Поодиночке Аомине с Кагами играли идеально, но стоило вывести их на площадку одновременно, как оба начинали косячить в самых элементарных вещах, спотыкаться на ровном месте. Ни о каком взаимодействии речи и не шло.
Тайга не понимал, что происходит с Дайки, любая попытка что-то выяснить заканчивалась скандалом. В итоге они перестали разговаривать совсем, да и виделись мало — Аомине вечно пропадал где-то, Кагами тоже старался по возможности проводить время вне общежития.
Когда они чуть не подрались из-за какой-то ерунды вроде немытой тарелки, Тайга решил, что с этим пора завязывать. Всё труднее становилось отводить взгляды от Дайки, скрывать внезапное возбуждение, давить желание прикоснуться. Он точно скоро не выдержит и выдаст себя, а драка с Аомине могла закончиться очень печально для них обоих и для их баскетбола, да и жить в таких условиях становилось совершенно невозможно. Как там? Худой мир лучше доброй войны — так Тайга и решил.
Конечно, среди учебного года в новую комнату его бы никто не переселил, поэтому Тайга собирался вернуться к родителям, а с сентября их наверняка расселят, по крайней мере, Кагами попросит об этом. Не то, чтобы Тайга хотел уйти по-английски или сбежать, просто не было желания лишний раз выяснять отношения, поэтому Кагами собирал вещи в один день сразу после занятий, надеясь, что Дайки вернётся, как обычно, только вечером. Но, когда оставалось совсем чуть-чуть, дверь предательски распахнулась, и Тайга услышал, как сзади кто-то присвистнул.
— Ну и куда ты намылился, Кагами? — раздался сзади голос Аомине, не предвещавший ничего хорошего.
========== Часть 11 ==========
Аомине Дайки был общительным ребёнком с кучей друзей и знакомых, но был среди них один… Из-за него Дайки с нетерпением ждал лета и поездки на скучную базу отдыха, на которой работала его мать и на которой совершенно нечего было делать. Каждый год Аомине заводил себе новых друзей, почти каждый год они были новыми и калейдоскопом проходили мимо. Сейчас уже Дайки, наверное, не вспомнил бы никого.
С Тайгой было совсем по-другому. Сначала Аомине не придал их знакомству никакого значения: он уже привык быстро сходиться с новенькими детьми — чем дольше с этим возишься, тем меньше времени останется до их отъезда. Но потом оказалось, что с Кагами очень классно. Он был идеальным другом и, как видно, тоже умирал здесь от скуки, а самое главное, он полюбил баскетбол так же, как Дайки.
Сначала, когда только Аомине начинал играть в стритбол да и в баскетбол, он пытался втянуть каждого нового знакомого и искренне не понимал, когда они бросали: «Круто», — но больше не хотели возвращаться на площадку или же быстро теряли всю охоту, видя, что Дайки им не обойти. Это было так глупо, часто Аомине слышал что-то вроде: «Это же просто игра!» — и удивлялся. Да они ничего не понимают! Вскоре он перестал тащить каждого «показать кое-что крутое».
Но Кагами был совсем не таким. Дайки сразу почувствовал, что это именно он: тот человек, который поймёт Аомине. Так и оказалось. Что ещё круче — Тайга даже не думал сдаваться, видя, что ему не победить, наоборот, сильнее распалялся и злился, просил ещё раз… Дайки даже не сдерживал широченную улыбку, ползущую на лицо.
Когда пришло время отъезда Кагами, Аомине, конечно, был расстроен, но не то, чтобы очень сильно — Дайки уже привык, что все они рано или поздно уезжали, а он оставался, тут уже ничего не поделаешь. Он совсем не думал, что Тайга может вернуться, но на следующее лето одним солнечным днём Кагами сам пришёл к их минка, в котором Дайки с мамой останавливался каждый год. И ещё через год, и ещё…
Аомине совсем не знал, как так получилось, что ему вдруг в первый раз захотелось поцеловать Тайгу. Просто была эта Юки, просто она нравилась Кагами, просто Дайки почему-то жутко бесился от понимания этого. Просто он хотел, чтобы Тайга уделял внимание только ему. «Кагами, неужели я хуже девчонки?» — вот и всё, что вертелось в голове. «Мы можем целоваться, если захочешь. Я бы не стал приставать к тебе с этой романтической чушью, которая им так нравится. Почему тебе не могу нравиться я?» — бесконечно думал Аомине, лёжа на футоне, закинув за голову руки и глядя в темноту.
Дайки почти не удивился, когда понял, что ему нравится Кагами… Ну это же Тайга. Он же такой… Такой… В общем, это было совсем неудивительно. Конечно, он был парнем, но Аомине никто никогда не говорил, что это плохо или что это ненормально. Ему вообще никто ничего на это счёт не говорил. Конечно, он слышал… всякое. На улице, в школе, но отнести эту мерзость к себе или Тайге не получалось да и не хотелось. Это совсем другое, это как баскетбол, а они опять ничего не понимают.
Дайки тогда не думал, что будет, если он поцелует Кагами, просто почему-то мысли не направлялись в эту сторону, просто именно сейчас очень захотелось это сделать. Взять и сделать, как Аомине всегда брал и делал.
Это было так… необычно. Хотя у Дайки не было совсем никакого опыта — он наврал Тайге про Юки, Аомине сбежал сразу, как она к нему полезла, конечно, он сказал почти так, как было, но умолчал, что они даже не целовались. Дайки казалось, что это будет каким-то предательством Кагами и, самое главное, изменой себе.
Осознание пришло потом. Когда Тайга оттолкнул его. Кагами не был геем, он так и сказал в лицо Дайки. Аомине не нравился ему, как могла бы нравиться девчонка, и это было так… Неприятное «гей» резануло по ушам, горло больно сдавило, в груди жгло, а к глазам почему-то подступали слёзы. От смущения, злости, разочарования и чего-то ещё, названия чему Дайки ещё не знал.
Он разозлился на себя — зачем вообще полез, испортил всё, что у них было, — а потом и на Тайгу, который почему-то ничего не понял и до этого не понимал, хотя Дайки казалось, что всё очевидно. Хотелось зареветь, как девчонка, от злости, от обиды, но не здесь и уж точно не при Кагами. Он думал, что Тайга поймёт. Поймёт, что это так же, как они играют в баскетбол, вот и всё…
Сейчас Дайки даже не вспомнит, где провёл весь тот день, уткнувшись лицом в колени, сначала ожидая, пока уедет Тайга, а потом, когда нос и глаза перестанут быть красными. Злость на себя за это время переплавилась в злость и обиду на Кагами. Да ещё и эта дурацкая записка потом, как же она его разозлила. Она насквозь пропахла чувством вины. Этот придурок его жалел.
На следующий год Тайга не приехал. Дайки торчал там все выходные и постоянно выспрашивал мать, но Кагами не было, не было звонков хотя бы и на стационарный телефон базы. В свой день рождения Аомине понял, что ждать не стоит — Тайга больше не вернётся. Он кинул Дайки. После стольких лет их дружбы, даже если учесть этот поцелуй… Аомине думал, что это, как минимум, трусливо.
Он разбил тогда костяшки о стену с рыком: «Предатель», — решил, что ненавидит Кагами, стерев солёную дорожку с щеки. Со временем он и вправду в это поверил, а потом стал забывать…
Время шло — средняя школа, старшая школа… Отсутствие достойного соперника, разочарование в баскетболе. Всё это было скучно, плохо и совсем блёкло. В конце концов, его смог победить только Акаши, но играть было совсем не весело — рационально и размеренно, как привык их бывший капитан. Да Кисе — один раз уже на последнем году. Этот проигрыш немного отрезвил Дайки, но это было не то, всё не то…
В последнее время он часто вспоминал Кагами и гадал, сдался бы тот так же, как все эти слабаки. Нет, Тайга бы скорее умер прямо на площадке, чем перестал бороться, но Кагами остался далеко в прошлом, сейчас Аомине уже не вспомнил бы очень многого. Да и был ли он вообще…
