И тут я кое-что вспомнила. Амулет, висящий на шее Дажжала, мне доводилось встречать. Я видела его в доме Елены Константиновны. Мгновение мой собеседник колебался, не зная верить или нет. Попросил подождать, а сам широкими шагами вышел из кафе. Я услышала едва слышный шепот: «Невозможно». Арина подошла к моему столу заменить салфетки, и я увидела, что взгляд у нее обеспокоенный. Значит, она тоже была в курсе.
Данил вернулся через десять минут — был у Янбаева. Обсудив сложившуюся ситуацию, они решили, что лучшее, что можно сделать, это поговорить с самой хозяйкой амулета. Готова она к этому или нет, другой вопрос. Я задумалась, что бы я предпочла — жить обычной жизнью, просто считая себя немного сумасшедшей или же знать всю правду, и принимать ее опасную часть? Не знаю. Меня перед выбором не ставили. Но я вспомнила об одной важной части своей новой жизни — о Даниле. Потерять его мне уже не хотелось бы.
Естественно он взял меня с собой, и всего через полчаса, предупредив Женьку, я уселась на переднее место машины Олега. За рулем был — Данил.
За окном проносились живописные пейзажи Бурзянского района. Мы ехали молча, каждый погруженный в свои мысли. С чего все началось, думала я. Со странных снов или чуть раньше? Я вспоминала себя с самого детства и пыталась понять, замечала ли я что-нибудь необычное в окружающем мире? Кажется, нет. Саламандры, привидевшиеся в огне костра — в раннем детстве или странные существа размером с палец, живущие в подполе. Чуть повзрослев, я списала все на свою бурную фантазию. Тем более что окружающий мир упорно навязывал мне определенную модель мышления. Я попыталась понять, что за чувство поднялась в моей груди. Неприятно жгло сознание и мешало сосредоточиться. Я ощущала себя одураченной. Именно так. Красиво нарисованная картинка моей жизни изменилась в одночасье, ведь. Я оказалась вовлеченной в круг весьма странных событий, к которым вовсе не стремилась. Чего нельзя сказать людях, пачками пишущих письма в мою редакцию. Какой процент из них составляют выдумщики, а какой люди, действительно ставшие свидетелем чуда? И сколько из них согласилось бы обменять свою налаженную модель мышления на столь желанные ими, но абсолютно новые для них вещи? Я повернулась к своему спутнику и увидела, что он хмурится. Итак, как он меня учил ограждать сознание — представляю, что между нами прочная бетонная стена, сквозь которую не то, что мысли, звуки не доносятся. Интересно, сработало или нет? Данил ничем не выдал перемены, и я снова отвернулась к окну. Десятки непонятных существ, духи, особая раса людей и, даже, драконы. Одна маленькая, назойливая мысль снова начало сверлить мой мозг. Она ничем не подтверждалась, но ведь наверняка все сумасшедшие не считают себя таковыми. Что, если у меня просто поехала крыша? С минуту я успокаивала себя. Не может все вокруг быть настолько реальным, будучи порождением моего ума. Ведь я помнила не только образы, но и звуки, и запахи и ощущения. Ссадины после погони видели все вокруг, к тому же я не могла выдумать столько людей сразу. Данил чуть заметно сжал мою ладонь. Внутри меня разлилось тепло, и дурные мысли отступили прочь. В это время мы въехали в поселок, и вскоре Данил подрулил к знакомому дому. Как-то встретит нас хозяйка? Как отнесется к Данилу? Мы договорились заранее, что я войду первой и предупрежу ее. Мне совсем не хотелось вламываться в дом без разрешения в компании человека, которого она считает опасным. Мой спутник вызвался провести меня мимо пса, но тот встретил нас удивительно равнодушно. Даже не вышел из конуры, к которой тянулась тяжелая цепь. Я прошла к крыльцу. Входная дверь завешенная тюлем была открыта. Поднявшись на ступеньки, я постучала о косяк костяшками пальцев. В ответ — тишина. Осторожно вошла, но уже через минуту с удивлением убедилась, что дома никого. Данил стоял у ворот. Я встретила вопросительный взгляд. Кажется, хозяйки нет дома. Тут я заметила небольшую калитку слева за верандой, наверняка ведущую в сад. Может быть, Елена Константиновна окажется там? Конечно, довольно бесцеремонно бродить так по чужим владениям, но я успокоила себя тем, что ничего дурного мы не задумали. Нашла женщину в самом дальнем углу огорода. На ней был старый выцветший халат, на руках резиновые перчатки. Она рыхлила одну из своих безупречно ровных клумб. Я почувствовала себя немного неловко, ведь в свой прошлый приезд я всерьез думала, что она сумасшедшая. Хозяйка встретил меня спокойно, так, будто мы давно договорились об этой встрече. Она устало села на небольшую скамейку под кустами калины и пригласила меня присоединиться.
— Его-то, зачем привела? Совсем задурили они тебе голову?
На мой удивленный взгляд она продолжил:
— Не беспокойся, доченька, я ведь их породу сразу чую, не люди это. Не люди, — еле слышно повторила она.
В моей голове сложилась цепочка — а что, если ее недоверие граничащая с ненавистью к Оставшимся связано с тем самым амулетом? Мне сложно оценить эту мысль сразу, но что-то подсказывало мне, что предположения верны.
— Елена Константиновна, простите нас за вторжение, мы вовсе не желаем вам зла.
— Говори за себя, деточка.
— Но ведь вы их совсем не знаете!
— Я знаю то, что много лет они дурят голову мне и всем остальным и ни разу не пришли мне на помощь, чтобы объяснить, что к чему. Меня вся деревня считает полоумной, даже родственники стали реже приезжать. Вот так вот. Любить мне их особо не за что. Да еще я думаю, что тем, кто худого не делает, скрываться нечего.
Мне было сложно подобрать нужные слова, я просто продолжила слушать. В этот момент издалека донесся скрип калитки. Данил решил войти без приглашения, поняла я. Попыталась мысленно предупредить о том, что делать этого не стоит, но поздно, он уже стоял перед нами. Елена Константиновна поднялась, я увидела, что она неосознанно сжала в руках мотыгу. Мне снова стало ее очень и очень жалко. Нелегко жить среди вопросов без ответа, да еще и в полном одиночестве.
— Подожди меня в машине, — обратился он ко мне. Я подняла на него удивленный взгляд. Хотела возразить, но поняла, что лучше сейчас не спорить. В любом случае, мой спутник гораздо лучше меня сможет объяснить, зачем мы приехали. Я обернулась к хозяйке. Она нахмурилась, но я увидела вместо страха ожидание и настороженность. Неожиданно, она кивнула мне. Мгновение во мне боролись противоречивые чувства, но я решила не спорить и вышла из сада. Целых десять минут слонялась по двору. Старый пес хозяйки даже вышел на меня посмотреть. Гавкнул пару раз для порядка и замолк. Я заметила, что он косится на круг разрезанной пополам шины в траве. Поняв, что это поилка и сейчас она пуста, я подхватила одно из ведер у крыльца и вышла за ворота. Колонка была всего в пятидесяти метрах, поэтому вернулась я довольно быстро. С непривычки забрызгала себе ноги. Ладонь больно оттягивала металлическая дужка тяжелого ведра, да еще и солнце стало припекать затылок. Когда я опрокинула содержимое ведра в шину, пес начал жадно пить. Видно, что жара его доконала. Нелегко носить плотный мех летом. Напившись, он повернул ко мне голову. Мне почудилась благодарность в его взгляде, но подойти и погладить я не решилась. Снова села на ступеньки крыльца. Попытки уловить отсюда разговор были бесполезны, скамейка, на которой они, скорее всего, сидят — за дальним углом дома. Наконец, после довольно долгого ожидания я услышала скрип калитки. Хозяйка вышла на пару с Данилом. В ее взгляде я больше не увидела враждебности, и это радовало. Она сняла и повесила на забор перчатки. Ополоснула под пластмассовым уличным умывальником руки. Когда они подошли ближе, я поднялась. Елена Константиновна смотрела прямо, без улыбки, потом весьма неожиданно пригласила нас в дом. Я посмотрела на своего спутника, но он ничего не объяснил, зато на губах его я увидела легкую улыбку. Через минуту мы сидели в чистой и светлой кухне. Легкий голубой тюль на открытом окне время от времени слегка колыхался, на плите празднично сверкал начищенный металлический чайник. Мы расположились за столом, застеленным клетчатой клеенкой. В угловом шкафу я увидела подаренный хозяйке сервиз. Она удалилась в дальнюю комнату, в которой я совсем недавно (а, кажется целую вечность назад!) начала читать записки, и вернулась, держа в руках тот самый амулет. Данил не взял его в руки, и она положил подвеску на скатерть. Я внимательно изучила предмет. Вроде, ничего особенно, просто перечеркнутый треугольник из потемневшего от времени металла. Хозяйка рассказала нам, что этот предмет передавался в ее семье из поколения в поколение долгие годы. Откуда он взялся, сейчас никто не сможет сказать. Не знаю, о чем они говорили в саду, но теперь женщина была настроена к Данилу более благожелательно. Она согласилась отдать нам амулет сразу, без колебаний, только попросила больше не оставлять ее одну. Мы заверили, что обязательно придумаем, как это сделать. Но пообещать легче, чем выполнить, не к его же родителям ее переселять?
