В кухне повисла тишина. Ни я, ни подруга не знали, что сказать. Мы изумленно переглянулись. А рассказчица продолжила.
«Я не видела лица других двоих, но кажется мне, девочки, что это те самые ваши друзья. Не было их в наших краях, а может, прятались хорошо. Да вот привели они с собой нечисть всякую».
Снова тишину в комнате нарушало только жужжание диктофона. На Женьку я старалась не смотреть, разглядывая украшенный этно-свастиками и ромбами самотканный ковер.
«Мне семьдесят семь стукнуло в декабре. Вот с тех самых пор так и полезли они, окаянные. Хоть и не вредят совсем, но страху от них! То домовой на тебя из-за печки глаза пучит, то девушка на берегу вся будто из лучей соткана, сидит, плачется. Боюсь я детям о том говорить, все равно не разглядят, а по врачам затаскают. Вы не думайте, девочки. Я не с ума сошла. Никому не пожелаю на моем месте оказаться. Каждую минуту боюсь, что Те за мной явятся. Как я вам начала рассказывать в прошлый раз, так сразу телефон то у них и затрезвонил. Только как ему зазвонить, если сети у меня в доме отродясь не было? Вот если во двор выйти, поближе к гаражу, тогда можно поймать антеннку. Оттуда я с вами и разговариваю».
Я увидела, как Женя полезла в сумочку за своим телефоном и тоже достала свой. Разблокировав, я увидела, что сети нет. Моя подруга так же недоуменно смотрела на дисплей своего аппарата.
— Я-то думала, мужика пришлют покрепче, да с головой. Может хоть разобрался бы. А ты, хоть девчонка умная, да сгубят Они тебя, как пить дать сгубят. И не вернешься ты к прежней жизни никогда.
Раньше, читая книги о приключениях, я часто встречала выражение «мороз по коже». Но никогда не могла представить, каково испытать это ощущение. Ноги и руки покрылись пупырышками, так, будто за окном не лето, а студеная зима.
По дороге обратно мы с Женей не разговаривали, смотрели каждая прямо перед собой. У самой базы отдыха она свернула с дороги и спрятала машину за высокими кустами. Мы вышли не сговариваясь, и сели прямо в траву у ближайшей березы. В нашей жизни творилась какая-то чертовщина, и ощущение было не из приятных. Нужно разобрать всю ситуацию по деталям и решить, стоит ли нам волноваться. За себя, или за свой ум. Горящие глаза, допустим, ерунда. Рассказы бабушки Елены Константиновны? А может у них это семейное, после семидесяти семи, слегка того? Отсутствие сети в доме старушки еще не довод, может тогда телефон просто случайно ненадолго попал в зону действия оператора сотовой связи? Фотографии. Олег объяснил нам, что они биологи и собирают образцы почвы для изучения. Допустим. Ведь мы знаем, где хранятся эти мешки. Даже мы с Женей прекрасно видели, что это не наркотики. Но он-то сказал нам, что были они там с Данилом вдвоем… А вдруг… В моей голове мелькнула совершенно безумная мысль. По глазам Женьки я поняла, что она думает о том же самом. Вдруг тот самый мужчина из рассказов Елены Константиновны, директор базы Янбаев? Под описание нашей новой знакомой он подходит точно. О нем никто ничего не знает. Известна смутная информация — занимается бизнесом и преподаванием. Достаточно ли этого, чтобы верить человеку? Сколько ни обсуждали, а к общему знаменателю так и не пришли. Тем временем стало вечереть, мы решили вернуться на базу.
Данила по-прежнему не было. Я взяла с Женьки слово, ничего пока не рассказывать Олегу и ушла переодеваться, оставив влюбленную парочку наедине во дворе.
После ужина я вернулась в номер, чтобы набрать материл. Установила ноутбук на подоконнике и принялась наблюдать за тем, что происходит во дворе. Вот в прачечную прошла Арина. Вот Олег и Женька пошли с дровами к беседке. Наверное, снова решили посидеть у костра. Время от времени мелькали другие постояльцы, но вот Данила, к сожалению, среди них не было видно. Через полчаса Женя крикнула мне, чтобы я спускалась и прихватила с собой ее куртку. Я пару секунд смотрела на чистый вордовский лист, на котором так и не набрала и слова, а потом решительно выключила компьютер. У выхода из гостиницы сидел знакомый рыжий кот. Увидев меня, он громко и требовательно мяукнул. Я наклонилась, чтобы погладить его, и сразу после этого услышала шаги из коридора. Повернулась, чтобы поздороваться, и увидела, что это не кто иной, как директор базы. Только собиралась проскользнуть мимо, вежливо поприветствовав старика, как он меня остановил.
— Простите, Лилия. Позвольте задержать вас на минуту.
Я с вежливым недоумением посмотрела на него.
— Может это не совсем правильно, но сегодня я услышал, что вы общались с моей соседкой. Бывшей соседкой Ковровой Еленой Константиновной, ведь так?
Я недоуменно на него посмотрела, откуда он знает?
— Да.
— Мы много лет прожили по соседству. И даже тесно дружили некоторое время. Отсюда и наше общее увлечение местными мифами и легендами. Нам о них рассказывала ее бабушка, с тех пор для меня это переросло в кандидатскую диссертацию, а для бедной Елены…
— Что вы хотите этим сказать?
— Возможно, нам лучше переговорить в моем кабинете. Тогда я смогу подробно рассказать вам обо всем.
Я колебалась пару секунд, потом согласилась и прошла за ним в коридор. За одной из типовых дощатых дверей с надписью «Директор» скрывался кабинет Янбаева. Обычное рабочее место: компьютерный стол, книжный шкафчик и приземистое кожаное кресло. Атмосфера светлая и уютная. Единственное окно распахнуто настежь. Он прошел и сел за свой стол, жестом пригласил меня устроиться в кресле.
— Меня направил сюда редактор газеты, в которой я работаю. Дело в том, что Елена Константиновна прислала нам письмо.
— И что именно она вам написала?
— Ну, о том, что ей мерещатся странные существа и люди вокруг.
— Что же конкретнее?
— Ей привиделся огромный, белоснежный, крылатый конь. Потом разные домовые, русалки, люди со светящимися глазами.
Странно, что на тот момент я даже не задумалась о причинах своей откровенности в разговоре.
— Именно этого я ожидал. Склонная к фантазиям Елена за годы одиночества перестала видеть грань между реальным и мифическим миром. В частности, она вдруг ополчилась против меня. Теперь, она утверждает, что я принадлежу к неведомой расе людей. Будто бы она видела меня много лет назад, а я с тех пор ни капли не изменился. Но мы росли с ней вмести, и утверждать это как минимум не совсем логично.
Я понимающе кивнула.
— Неужели дети не могут о ней позаботиться? Ведь ужасно, что старый, одинокий человек вынужден коротать последние дни без единой души рядом.
— У Елены Константиновны нет детей, единственная дочь умерла при родах. Она считает родными своих племянников.
— Ну, раз у нее есть племянники, значит, есть брат или сестра…
— Которых, к сожалению, давно нет в живых.
— Что же мне делать?
— Не воспринимайте все всерьез, никто не мешает вам опубликовать заметку. И, еще, не переживайте так за нее. Односельчане любят ее за доброту и простой нрав, заботятся о ней.
Я чувствовала облегчение и опустошенность одновременно. Несмотря на то, что ситуация разъяснилась, у меня возникло ощущение, что нам еще есть сказать друг другу. Чтобы поддержать разговор, я спросила у Янбаева про его научную работу.
— Действительно, как я упоминал выше, сфера моих интересов находится именно в области мифологии. Местный фольклор невероятно богат и интересен. На метафорическом уровне древние люди передавали свои знания о жизни и мироустройстве.
— Да, я читала о таком. Например, сказка о колобке на самом деле олицетворяет полный лунный цикл.
— Именно. Местные образы отражают некие верования, существовавшие среди башкир. Например, распространенный образ крылатого коня встречается почти во всех мифах и на самом деле олицетворяет мощь и красоту духа башкир. Или так называемая бисура, женщина в красных одеждах, несущая болезни и раздор, является отражением склочного характера.
Тут я кое-что вспомнила, и поделилась этим со своим собеседником. Меня слегка напугала и удивила встреча на берегу реки, кто та женщина? Директор посмотрел на меня из-под нависших седых бровей. Выражение лица трудно разгадать.
