- Проходите, здастье... - она распахнула дверь.
Первым делом я разулась и с удовольствием пошевелила пальцами ног, оглядываясь. Крошечная прихожая с единственной стойкой-вешалкой, облезлые обои. И ни следа потустороннего. Ни единого. Даже домовой не ощущался. Я прошла дальше. Смежные комнаты со старой мебелью и диким беспорядком. И запах пирожков с кухни. А я с утра голодная...
- Вы, простите...
- Катерина Аркадьевна я, - тетка топала за мной, шаг в шаг, и смотрела умоляюще.
- Рассказывайте, Катерина Аркадьевна, - я принюхалась и нахмурилась. Пахло только пирожками. И котом. И все.
- Чего рассказывать-то?
- Чего происходит - того и рассказывайте.
- Так... вот, - она запахнула старый халат и торопливо обвела руками комнату, показывая.
На полу - одежда вперемежку с книгами, стульями, сумками, обувью и одеялами. С люстры свисают объемный лифчик и колготки. Створки шкафов открыты и зияют пустыми полками. На подоконнике - опрокинутые цветочные горшки. Из щели между диваном и стеной настороженно сияют "фары" беспокойных глаз.
- Кузя, кис-кис-кис! - я присела перед диваном. Кот точно все знает. - Иди-ка сюда, рыжик...
Крупный "перс" пугливо высунул мордочку из щели и живо был схвачен за шиворот. Я взяла его на руки, почесала за ушком, и кот расслабленно запел, перебирая коготками по вороту пальто.
- Нечисти дома нет, - я обернулась к хозяйке хаты. - Ни доброй, ни злой.
- Как... нет? - не поверила она.
- Так... нет, - я снова огляделась. - Вы, Катерина Аркадьевна, лунатик. Дело к полнолунию, вот и буяните по ночам. Разгром учиняете и кота обижаете. А утром просыпаетесь и ничего не помните. И не понимаете.
- А как же проверки, ритуалы...
- Я потомственная ведьма, а не шарлатанка из цирка, и прыгать с кадилом и посохами не собираюсь, - я покосилась на тетку исподлобья и глазами для вящей натуральности сверкнула. Она попятилась и едва не упала, наткнувшись на стул. - Я вижу и чувствую. Здесь только вы и кот.
- Но ведь раньше не было...
- Но и проблем у вас таких раньше не было, - я прошла на кухню, села табуретку и устроила на коленях кота. - На работе сокращения. Сын почти месяц в Москве и ни разу не позвонил. Дочь с мужем разводится и делит совместно нажитое. И на вас весь негатив сливает. Вот и результат. И раньше приступы случались, но безобидные - встали, побродили из угла в угол и спать легли. Стакан воды можно?..
...а то так есть хочется, что переночевать негде...
Катерина Аркадьевна засуетилась, пряча влажные глаза. Налила мне горячего чаю и пододвинула блюдо с пирожками. И грузно села за стол напротив меня. Я не стеснялась. Быстро умяла пару пирожков с мясом и почувствовала себя человеком. Кузя облизывался, шевелил носом и урчал на всю кухню, но не клянчил. Воспитанный. Я украдкой скормила ему пирожковую начинку. Бедный, два дня голодом, пока хозяйка в шоке и трансе...
- Что ж делать-то? - потерянно спросила она. - Что ж будет?..
- Уйдите в отпуск или на длительный больничный, - посоветовала я с набитым ртом. - По трудовому законодательству не уволят - не имеют права. И уезжайте в санаторий, за город, где роуминг и дорогие звонки. И дочь без вас быстрее справится, раз ныть некому будет. И сын позвонит. Обязательно. Все у него хорошо. Работает с утра до ночи, да и разница во времени стесняет, - я взяла четвертый пирожок. - Очень вкусно, спасибо... Отдохнете, и все наладится. А пока успокоительное попейте. Лунатизм не лечится. И кота покормите наконец, он ни в чем не виноват.
Вырваться домой я смогла только через два часа. С пакетом пирожков и миллионными заверениями в том, что все будет хорошо. Катерина Аркадьевна плакала, крестилась и благодарила. Похоже, нечисти она боялась больше своего лунатизма. И зря. Нечисть-то изгнал и живи спокойно, а вот от своих странностей не удрать. А жить и мириться с ними тяжко.
Напоследок я вручила ей визитку и предложила прийти в наш офис за "лекарством", то бишь за успокоительным. Подмигнула довольному Кузе и сбежала. Вернее, уковыляла. До остановки, на автобус и домой. Совесть и Ответственность требовали переобуться и на обход, а уставшие от каблуков ноги - ванны и покоя. И с небольшим перевесом победили "ноги".
На остановке я позвонила Томке и доложилась, заодно предупредив про "лекарство". Подруга туманно намекнула на завтрашнее гадание, но не ту напала. Теперь меня в офис не затащить даже под угрозой прилюдного четвертования. У всего есть конец, только он - для чего-то начало, и терпение кончилось, сменяясь досадой и тихой злостью. А злиться мне нельзя.
- Завтра Валя выйдет из свадебного запоя и пусть гадает, - я, ворча, забралась в автобус и села на одиночное сиденье. - Том, нет! На мне городской нечисти толпа... человек. И за всеми глаз да глаз. Я Кыса и мастера Сима уже две недели не проверяла, а они - самые опасные из моих! Кто проверит? Ты? Да ты Кыса в жизни не найдешь, а мастер Сим тебя за километр учует и сбежит. И мне доверять перестанет.
Впередисидящий парень с любопытством обернулся. Автобус ехал медленно и печально, зависая по пять минут на каждой остановке. Я мило улыбнулась парню и, прикрыв ладонью трубку, спросила:
- Ролевыми играми не интересуетесь? Нет? Жаль. Мы каждый месяц играем в охоту на ведьм. Вернее, в охоту ведьм на нечисть. Не хотите присоединиться? А то нас, ведьм, много, а нечисти для охоты мало.
Парень почему-то решил пересесть. Я быстро закончила неприятный разговор, не дослушав стенаний подруги, и достала из сумки книгу. Час езды до дома - час покоя... Размечталась. На втором абзаце позвонила Надя и спросила, не смогу ли я подменить ее завтра на "кухне". Заказов на зелья - гора, а ее племянник уезжает учиться в Питер, и надобно проводить. Дня на три. Я отказалась, сославшись на гадальный салон и Томку. А Римме, заведующей архивными делами, рассказала про Надю и "кухню". Занята, да. Очень. Еще же моя нечисть с гаданиями.
Я уже вышла, вернее - выпала, едва наступая на пятки, из автобуса, когда снова позвонила Томка и предупредила, что Верховная крайне недовольна моим враньем и эгоистичным поведением, и неприятному разговору быть. Я пожала плечами и пошла к киоску за шоколадкой. Быть - так быть. Имеет право. И меня Верховная тоже... имеет. И еще поимеет так, что опять мигрень на неделю схлопочу. И аллергию на нравоучения. И... подумаешь. Первый раз, что ли.
На улице давно стемнело, и "свечи" домов лучились многочисленными огоньками. Три улицы шестнадцатиэтажек, тенистые аллеи и тишина после десяти часов вечера. Яркие детские площадки, единственный крошечный сквер с фонтаном, пара магазинчиков и торговый центр. Я жила на краю города в спальном районе с единственной автобусной остановкой, и до дома мне топать минут пятнадцать. Я везучая, да. У нас с Томкой вечер определенно удался.
Я доковыляла до фонтана и села на бортик. Отдохнуть и подышать. Не могу долго находиться в помещениях, задыхаюсь. Народу не было, и я разулась, опустив ноги в прохладную воду. Красота... Тихо, спокойно, лишь шепчутся с ветром листья рябины... Фонтан работал слабенько - тонкая струйка едва поднималась над темной водой, но ее журчание расслабляло, и я почувствовала себя почти счастливой. Почти. Ложку дегтя никто не отменял.
Едва меня накрыло расслабленностью, как резко похолодало. Сильный порыв ветра едва не столкнул с бортика, а вода стала обжигающе-ледяной, как в горной реке. Я живо подняла ноги и замерла. В воде появилось... отражение. Невысокий округлый портал входа, зияющий пустотой, провалившиеся ступени, потрескавшийся медальон на треугольной крыше, крылья колоннад, по шесть колонн в каждой... Подобрав под себя ноги, я с интересом всматривалась в зыбкое, подернутой рябью отражение. Похоже на старинный некрополь... Видения меня посещали редко, но метко. Наверно, не помешает помочь Римме с разбором архива...
Отражение дрогнуло и растаяло. Испарилось. Вода булькнула, и от нее повалил пар. Я спрыгнула с бортика и обошла фонтан по кругу, но тщетно. Пар вытек из чаши и туманом уполз в кусты, а по воде поплыли кораблики желтых листьев. Шустро он. Символ-то на медальоне толком не рассмотрела. И пахнет... странно. Не канализацией, но чем-то близким. На всякий случай я проверила кусты, но нашла только холодную морось на ветках и траве. Покрутившись у фонтана, но так ничего и не дождавшись, я подняла полусапожки, оправила пальто и босиком пошла прочь. Что мне, ведьме, человеческие простуды... Однако явление необычное. Видения никогда не оставляют следов.
