– Венечка, садись, дорогой, рядом. Так мы будем ближе друг к другу.

Венедикт почувствовал, как ослабели его ноги, когда он подошел к женщине и почти без сил опустился на диван, коснувшись упругого бедра. Вероника, открыв бутылку, разлила коньяк по бокалам.

– Давай, Венечка, выпьем за мой день рождения, – проговорила она томным голосом и ласково посмотрела на юношу.

Они сблизили бокалы, и раздался нежный хрустальный звон. Вероника выпила коньяк и, ловко выудив сигарету из лежащей на столе пачки, прикурила, демонстративно проигнорировав закуску.

Венедикт тоже выпил и по примеру своей дамы закурил. Он почувствовал, как расслабилось все его тело, ушло куда-то смущение, неловкость. Он ощутил себя полноценным мужчиной, способным выполнять свои обязанности. Совсем освоившись с ролью ухажера, он вновь разлил коньяк и, подняв бокал, слегка заплетающимся голосом произнес витиеватый тост в честь виновницы торжества.

Вероника, выслушав тост, хищно оскалила жемчужные зубки.

– Спасибо, Венечка! А поцелуй виновнице торжества?… – проворковала Вероника таким томным голосом, что у Венедикта перехватило дыхание.

Юноша, наклонившись к женщине, почувствовал исходящий от нее аромат, Он неловко ткнулся губами в ее соблазнительно пахнущую щеку и в испуге от своей смелости отпрянул от нее. От действий своего ухажера Вероника весело рассмеялась. Она полуобернулась к нему, обняла левой рукой за шею и притянула к себе, подставив для поцелуя свои губы.

Венедикт неумело прильнул к ее приоткрытым полным губкам, старательно вспоминая, как целуются мужчины в кинофильмах. Веронике, по-видимому, понравились его действия. Она тихо, едва слышно, застонала, чем немало обескуражила юношу, который застыл в нерешительности. А женщина, плотнее прижав его голову к себе, приоткрыла свой рот, и ее язычок смело проник в него. Венедикт окончательно потерял над собой контроль, и его действиями стал руководить не разум, а инстинкт, первобытный инстинкт самца. Он выпрямился, нехотя прервав этот умопомрачительный поцелуй, легко поднял женщину с дивана, дрожащими от возбуждения руками расстегнул пуговицы, и халат послушно соскользнул с ее тела, обнажая ничем не прикрытую наготу.

Венедикт широко открытыми глазами откровенно рассматривал тело женщины. Впервые он видел обнаженное женское тело перед собой. И это было в реальности, а не в книгах и журналах. И эта картина была прекрасна, волнующа. Он сбросил, нет, почти сорвал с себя одежду и, бросив ее на пол, стоял перед ней, слегка расставив ноги, с напряженной, едва заметно подрагивающейся плотью, совершенно не стыдясь этого. Наоборот, в тот момент он гордился тем, что он мужчина, что сейчас он хозяин положения, и может делать что угодно с этим телом. Он поднял женщину на руки и понес к себе в спальню.

Вероника томно закрыла глаза и благосклонно позволила ему распоряжаться своим телом по его мужскому усмотрению. Он положил ее на кровать, лег рядом с нею, впиваясь в ее алые чувственные губы, послушно выполняющие его, Венедикта, волю. Одной рукой он обнял женщину за плечи, а вторая рука, словно живя своей жизнью, вдруг по-хозяйски отправилась разгуливать по телу женщины, любознательно изучая его особенности. Она не спеша прошлась по шее женщины и, не найдя ничего интересного, заслуживающего особого внимания, медленно стала опускаться ниже. Дойдя до грудей, остановилась в нерешительности, но, не встречая никакого сопротивления, смело занялась тщательным их изучением, щедро одаривая их ласковыми поглаживаниями, не обижая ни одну из них своим невниманием. В полной мере поласкав упругие груди, вдоволь наигравшись затвердевшими от возбуждения сосками, опустилась вниз, прошлась неоднократно по мягкой шелковистой коже живота. Неспешно опускаясь, рука мизинцем коснулась волос таинственного черного треугольника. Замерла на мгновение, словно испугавшись своей смелости, и, решившись, не спеша коснулась упругих черных кучерявых волос. Сначала рука робко прошла по самым их кончикам, едва касаясь, а потом смело легла на них, преодолевая их слабое сопротивление. Венедикт почувствовал, как рука коснулась чего-то нежного, влажного. Он сжал ее несильно, почувствовав, как погружаются пальцы в горячую влажную мягкость. Не сдержавшись, поднес ее, влажноватую, к лицу, втянул в себя неповторимый запах женской плоти.

Вероника застонала, на этот раз громко, не в силах сдержать переполнявшее возбуждение, дыхание ее стало глубоким. Воздух с шумом вырывался из ее бурно поднимающейся груди, приводя юношу еще в большее возбуждение. На высоком лбу бриллиантами засверкали маленькие капельки пота. Неожиданно она как-то ловко, без всяких видимых усилий, поднырнула под Венедикта, пошевелилась, укладываясь под ним удобнее. Ее руки, нежно обняв юношу за шею, взлохматили его волосы, поглаживая, прошлись по его телу, легли на его напряженные ягодицы, сжали их и почти незаметно прижали к себе. Почувствовав на лобке горячую напряженную плоть юноши, она раздвинула ноги и сделала бедрами легкое движение вверх, как бы приглашая партнера закончить прелюдию и начать главную игру. Венедикт, охотно приняв приглашение партнерши, неожиданно привычно, словно много раз проделывал это ранее, нежно вошел в нее. И поглотила их волна экстаза.

Вероника обхватила его голову левой рукой, прижала к своему плечу и замерла, тяжело дыша ему в ухо, терпеливо ожидая, когда тело юноши успокоится и перестанет сотрясаться от сильнейшего оргазма.

Удовлетворенный Венедикт сполз с женщины и лежал на кровати, часто дыша, словно после тяжелой, изнурительной работы. Вероника, отдохнув немного, зашевелилась, подняла голову, оперла ее на руку, и начала внимательно, откровенно любуясь, рассматривать обнаженного юношу. Венедикт, смущенный ее пристальным вниманием к его телу, потянул на себя одеяло. Вероника рассмеялась над смущением юноши.

– Венедикт, тебе сколько лет?

– Шестнадцать… с половиной, – слегка запинаясь, пролепетал Венедикт.

– Твоя поправка имеет существенное значение, – усмехнулась женщина. – Стало быть, ты еще учишься? И кем ты хочешь стать после окончания школы?

– Детективом.

– Кем? – женщина в удивлении приподнялась и села на кровати, с интересом разглядывая смущенного юношу. – Детективом? Это что, ты будешь воров и убийц ловить?

– Да, буду расследовать разные преступления.

– Понятно, – красивое личико женщины исказилось то ли от удивления, то ли от удовлетворения.

Неожиданно Вероника наклонилась над Венедиктом, ее длинные волосы черным водопадом накрыли большую часть подушки, оставив свободным лишь его лицо. Белым пятном оно светилось на черном фоне. Она стала пристально смотреть ему в глаза. Вскоре, прихватив одеяло за край, начала медленно стаскивать его, обнажая тело юноши.

Венедикт хотел пошевелить рукой, схватить одеяло, чтобы прекратить процесс обнажения, но силы вдруг покинули его. Вероника, обнажив тело юноши, легла на него. Он почувствовал, как уперлись в его разгоряченное тело упругие прохладные груди женщины.

Она начала целовать его лицо, губы, потом шею и вдруг впилась в его плечо своими маленькими острыми зубками. Венедикт застонал от неожиданной острой боли, хотел дернуться, но не смог даже шевельнуться, словно какая-то неведомая сила держала его. Как ни странно, но уже через мгновение боль исчезла и по его телу прокатилась волна неземного удовольствия.

Его губы зашевелились и он, не имея сил на крик наслаждения, в исступлении шептал «Еще, еще!». Но Вероника, слизнув язычком выступившие на плече капельки крови, облизнулась, оперлась руками о кровать у его головы, неожиданно встала на четвереньки над ним так, что ее груди оказались перед самыми глазами Венедикта.

Юноша начал медленно, растягивая неземное наслаждение, маленькими глотками, стараясь не упустить ни единой корпускулы, втягивать в себя запах, исходящий от тела женщины. Сначала до него дошли запахи дорогих духов, но, отбросив их, проигнорировав, принюхавшись тщательнее, он уловил тончайший терпкий запах ее вспотевшего тела. Это принесло ему удовлетворение.