Но чтобы увидеть подводные течения финансового мира, прежде необходимо определиться во мнениях относительно существа денег и признать:
· что ведущим “воображаемым” продуктом современности являются официальные деньги — средства платежа, представляющие собой совокупность цифр, которая выражает численную меру номинальной платёжеспособности, зафиксированную на монетах, купюрах, банковских счетах и т.п.
· что финансовое обращение само по себе, вне его связи с другими общественными процессами, есть перемещение чисел, выражающих номинальную платёжеспособность, от одних физических и юридических лиц к другим физическим или юридическим лицам.
· что покупательная способность номинальной платёжеспособности (т.е. выраженной численно) обусловлена количеством выставленного на продажу товара, а прейскурант является финансовым выражением всех ошибок общественного управления в их издревле упорядоченной (Библия, Сирах, 29:24) по приоритетам значимости совокупности; иными словами идеальному режиму общественного самоуправления и функционирования экономики соответствует устойчиво нулевой прейскурант на продукцию конечного потребления (блок 19 РПП на рис. 4).
Всё это было не столь очевидно в эпоху меновой торговли на основе обращения золота и серебра в качестве денежного товара, принявшего на себя функции инварианта прейскуранта[52]. Фактически эпоха меновой торговли продолжалась до середины ХХ века, пока в обществах поддерживалось обращение золотых и серебряных монет и обмен на них бумажных денег и сумм на банковских счетах в однозначно определённом соотношении: номинал — количество золота[53], исполнявшего роль основного денежного товара.
То обстоятельство, что “разфасовка” в монеты денежного товара с развитием цивилизации была перенесена из торговых рядов рынка в казначейство, дела не меняет: это подобно разнице между продуктовым рынком, где покупатель, разбудив продавца, просит взвесить в его присутствии 1 килограмм помидоров, и универсамом, где тот же покупатель берет с прилавка пакет, в котором помидоры заранее разфасованы персоналом магазина или базы оптовой торговли. Но в случае обращения золота в качестве денежного товара в системе меновой торговли вместо разфасовки помидоров в пакеты заранее фасуется золото в монеты.
Эпоха меновой торговли при таком взгляде завершилась только с прекращением хождения монет из драгоценных металлов и прекращением обмена бумажных денег и сумм на банковских счетах на такого рода монеты или же на развесное золото и серебро в слитках. С завершением эпохи меновой торговли золото, утратило роль инварианта прейскуранта и стало рядовым товаром, что официально признал Международный валютный фонд ещё в 1976 г. После этого “изчезновения” инварианта прейскуранта, всякая экономическая теория, в которой не назван определённо новый инвариант прейскуранта, заместивший прежний, обречена на метрологическую несостоятельность, что выводит её из области науки в область наукообразной болтовни на околоэкономические темы.
Кроме того, с утратой золотом роли инварианта прейскуранта номиналы средств платежа и все прочие финансовые номиналы стали просто числами, очищенными от их материальных носителей[54]. Это означает, что в обществе обострилась древняя проблема: защитить себя от производства дополнительной номинальной платёжеспособности, уничтожающей покупательную способность платёжеспособности, ранее введенной в финансовое обращение (платёжеспособность и покупательная способность это разные категории, хотя и взаимно связанные).
До эпохи появления бумажных кредитных денег эта проблема решалась большей частью сама собой на основе неразрывной связи номинала платёжеспособности и количества драгоценного металла, на котором он был отчеканен, определявшего покупательную способность в меновой торговле тех лет[55].
С другой стороны покупательная способность ограничена в обществе всегда в том смысле, что реальных продуктов и услуг невозможно купить больше, чем их в действительности производится[56]. А уровень производства по каждой из позиций номенклатуры выпускаемой продукции (как и возможности расширения номенклатуры), в свою очередь, ограничен энергопотенциалом, освоенным системой производства, и КПД технологических процессов, о чём было прямо сказано в предшествующих разделах.
Кажется, на первый взгляд, чем плохо жить подавляющему большинству трудящегося населения при такого рода естественном автоматизме? — поскольку, если эмиссия средств платежа отстает от роста объёмов производства реальной продукции и услуг, то номинальные цены неизбежно будут снижаться, а покупательная способность текущих номинальных доходов и накоплений, которые лежат для большинства населения в ограниченном диапазоне, также неизбежно будет расти. Чтобы было так, необходимо только средствами налогово-дотационной политики поддерживать финансовое обращение во многоотраслевой производственно-потребительской системе при неравномерном изменении порога рентабельности в разных отраслях в ходе технико-технологического прогресса и падении цен на конечную продукцию и услуги на рынке 19 РПП и на промежуточную продукцию в сфере производства 18 РСП на рис. 4.
Теперь такого автоматизма нет, вследствие чего объём вводимой в дополнение к уже находящейся в обращении номинальной платёжеспособности (т.е. по существу чисел) определяется деятельностью:
· легальной — высших государственных чиновников,
· и нелегальной — фальшивомонетчиков, фальшивокупюрщиков и хакеров[57].
Все процессы, за изключением легальной и нелегальной эмиссии, в кредитно-финансовой системе по “само собой разумению” относятся к категории “естественных”. При этом полезно иметь в виду, что качество чисел, вводимых в оборот платёжеспособности хакерами нелегально, ни чуть не хуже качества чисел, вводимых в оборот чиновниками государства легально[58]: это означает, что ныне возможны ситуации, в которых между современными “фальшивомонетчиками” и легальными госчиновниками нет никакой разницы; вопрос только в том, как оформить легального чиновника юридически на те же нары, что и “фальшивомонетчика”.
В силу господства приведённого в предыдущем абзаце мнения экономическая наука не интересуется тем, какие из финансовых процессов в действительности противоестественны и как эти противоестественные процессы влияют на номинальную платёжеспособность и покупательную способность населения и разных отраслей сферы производства. В связи с этим необходимо выявить однозначную связь номинальной платёжеспособности и покупательной способности как общества в целом, так и его составляющих компонент до индивида, обладающего кошельком, включительно.
Долговременный экономико-исторический анализ показал, что рост производства реальной продукции конечного потребления (для блока 19 РПП и ФОП на схеме рис. 4) в её натуральном учёте на протяжении последних 150 лет следовал за ростом добычи первичных энергоносителей и никогда не обгонял его, подтверждая тем самым закон сохранения энергии в технологических процессах экономической системы общества. Среднегодовые темпы прироста энергопотенциала техносферы за этот период составили не более 5 % в год. Объёмы потребления росли в среднем не быстрее 3 % в год, так как часть прироста энергопотенциала изпользовалась на возобновление материально-технической базы производства, кроме того КПД техники не превосходит единицы, а для большинства технических устройств заметно меньше единицы.
Поскольку выход реальной продукции из сферы производства (блок 18 РСП на рис. 4) определяется её энергопотенциалом, прежде всего[59], то это означает, что рост величины S+K, при котором заведомо не будет падения покупательной способности находящихся в обращении денег, и не возникнет диспропорций финансовых мощностей производств по отношению к их мощностям при натуральном учёте продукции, не может превышать прироста энергопотенциала за тот же период (см. формулу 13). Избыточный по отношению к этому естественному ограничению эмиссии рост КПД и рост культуры потребления уйдёт в снижение номинальных цен, в котором выражается рост покупательной способности денежной единицы.
