Вернувшись в город, Сережка поставил мотоцикл на стоянке у «белого дома», а сам в расстроенных чувствах отправился погулять, размять затекшие ноги.

Бесцельно бродя по городу, он размышлял, что же делать дальше? На хорошую работу устроиться – проблема. И как быть с жильем? В «общаге» жить не хотелось. Если он в ближайшее время не купит домик, то придется снять комнатку у какой-нибудь бабуси. Но, опять же нужны деньги. Значит «Яву» нужно продать сейчас, пока она в хорошем состоянии.

От мыслей его отвлек запах чего-то съестного. Оказывается, он проходил возле столовой. Из ее дверей шел такой вкусный запах, что у него сразу от голода свело живот. Прямо, напасть какая-то!

Сережка подумал и вошел в столовую. Поскольку денег было совсем мало, он опять взял кашу и чай. Сев к окошку, стал неторопливо есть, растягивая удовольствие.

За окном просигналила машина. Сережка без особого внимания посмотрел на улицу. Напротив столовой располагалось здание банка. На сигнал машины открылись ворота, и она въехала во двор. Из машины вышли двое пожилых мужчин в форме военизированной охраны. У одного сбоку виднелась желтая кобура. Мужички взяли из машины зеленые брезентовые мешки и вошли в банк. Сережка сразу догадался, что это инкассаторы. Они показались ему не особенно боевыми. «Пожалуй, у таких можно и отобрать один мешочек, – подумал Сережка, – где-нибудь у магазина встретить, разок врезать и уехать. Вряд ли поймают, Тем более, что и машина не первой молодости. Интересно, сколько у них там, в мешках денег? Наверное, хватит на дом и машину. Отцу деньги верну».

Сережка и раньше видел инкассаторов, но такие мысли пришли к нему в голову первый раз. У него даже руки вспотели от такой смелости.

– Молодой человек! – раздался вдруг громкий голос у него над самым ухом. Сережка вздрогнул и испуганно повернул голову. Рядом с ним стояла работница столовой в белом халате и тряпкой в руках.

– Молодой человек, – повторила она, – столовая закрывается, что-то вы долго кушаете.

Сережка извинился, торопливо допил чай и вышел на улицу.

– Супермен сопливый, летчик – налетчик, – бормотал он раздраженно себе под нос, – со страха чуть со стула не свалился, а туда же… До настоящего дела дойдет, так вообще в штаны наложишь…

Пройдясь по улице и успокоившись, Сережка опять пошел в сторону банка. Мысль о грабеже все-таки засела у него в голове. Не доходя до здания банка, он сел на скамейку автобусной остановки. Чего он хотел высидеть, он и сам не знал. Просто сидел ни о чем не думая, и смотрел по сторонам.

Магазины закрылись, и прохожих на улице становилось все меньше и меньше. Город затихал, готовясь к ночному отдыху. Зажглись огни витрин и уличные фонари.

«Магазин что ли грабануть, – подумал Сережка, но тут же отогнал эту мысль, – магазины оборудованы сигнализацией и деревенским суперменам тут делать нечего». Но в голову пришла другая идея: не в магазин нужно залезть, а в столовую. В них особых ценностей нет, и охраняются они хуже. Некоторые даже не имеют сигнализацию и охраняются гражданскими сторожами.

Сережка встал с лавочки и торопливо зашагал по улицам города, решив обойти все столовые, которые он знал. Конечно, это тоже воровство, но ведь он возьмет немного продуктов, что бы поесть. Больше выбрасывают.

За пару часов Сережка обошел с десяток рабочих столовых и дешевых кафе. Больше всего ему понравилась, как ни странно, столовая в самом центре города. Фасадом она выходила на городскую площадь, а к задней, хозяйственной части здания, примыкал небольшой запущенный сквер. Любую дверь взламывай, и никто не увидит. Выбрав в скверике подходящую лавочку, Сережка сел на нее и стал наблюдать. И он не ошибся. Примерно в полночь из служебного входа вышла бабка-сторожиха с двумя тяжелыми сумками в руках. Поозиравшись по сторонам, она юркнула в темные заросли сквера. Посидев еще несколько минут, на всякий случай, Сережка подошел к зданию и стал осматривать двери. К его радости угловая дверь оказалась закрытой на пустяковый висячий замочек, который можно было открыть гвоздиком. Посмеявшись над сторожами, Сережка открыл замок ключом зажигания и вошел внутрь. Но он зря посмеялся – помещение оказалось маленьким закутком, в который опускали на лифте со второго этажа отходы. Скудный свет едва проникал через щели между лифтом и стеной. Осмотревшись, Сережка нашел рубильник и кнопки управления лифтом. Разобравшись, как работает лифт, он взобрался на грязную площадку и нажал кнопку.

Вверху он слегка стукнулся головой, но в целом все прошло благополучно. Прячась за простенками, Сережка прошел в варочное отделение. В средней части стояли котлы и электрические плиты, у стен разделочные столы и обычные бытовые холодильники. Сережка проверил содержимое этих холодильников и обнаружил там, в буквальном смысле всего понемножку. Видимо в них складывали остатки блюд по окончании рабочего дня. Взяв кусок хлеба и немного колбасы, Сережка побрел дальше. На выходе из обеденного зала, на столе у кассового аппарата лежали сто рублей и записка: «Капа, это за продукты».

– Вот, черт, – ругнулся вслух Сережка, – какие честные. Продукты открыто, деньги свободно, воровать то у них неудобно.

Спустившись вниз, Сережка стал исследовать первый этаж. В узких полутемных коридорах было жутковато. Опасливо озираясь и вздрагивая от шума холодильников, он дергал за ручки все двери подряд. Одна из дверей, за которой шумел компрессор, открылась. Сережка заглянул в напахнувшую холодом темноту. У входа стояли молочные фляги, дальше виднелись коробки с тушками бройлеров. Открыв крайнюю флягу, Сережка обнаружил в ней сметану. А прямо на сметане опять лежала записка: «Нина, сметану не разбавляй, я уже разбавила».

Сережка даже потряс головой от негодования. «Ничего себе, тихие овечки, – подумал он, – вот тебе и честность». Он поднялся наверх, взял деньги вместе с запиской, подобрал картонную коробку и набил ее полную продуктами. Благополучно выбравшись из столовой, вернулся к мотоциклу. Закрепив коробку на багажнике, отправился ночевать в знакомое уже место: в зону отдыха.

Плотно поужинав, Сережка разложил на плакате оставшиеся продукты и удовлетворенно решил, что если еще прикупить хлеба, то хватит на неделю. Совесть его не мучила, наоборот, все представлялось в романтическом свете и себе он казался этаким суперменом, героем одиночкой.

Утром он проснулся от громкого разговора женщин. Одна командирским тоном давала указания, где что подкрасить и подремонтировать, другая односложно отвечала: «Хорошо, хорошо…» Сережка тихонько встал и подошел к дощатой стенке. Женщины стояли совсем рядом. Потом они подошли к двери и забрякали ключами. Сережка схватился за дверь с внутренней стороны. Женщины потянули дверь на себя, почувствовали неладное и остановились. Потом одна из них нашла щель и заглянула через нее в помещение.

– Мотоцикл, – послышался ее удивленный шепот.

Женщины отпрянули от стены и замолчали.

– Степановна, – снова раздался командирский голос, – беги на лодочную станцию, зови мужиков, сейчас разберемся.

– А ты? – Тревожно спросила другая.

– Я покараулю, беги…

Послышались удаляющиеся шаги. Сережка тоже посмотрел в дырочку. Оставшись одна, женщина, забоялась и отошла к дороге. Сережка стал соображать, как поступить. Можно спокойно выйти, послать всех подальше и уехать. Подумаешь, переночевал. Но если привяжутся, вызовут милицию, тогда неизвестно чем кончится. Не драться же с ними… Нет, лучше уехать сейчас.

Вдали послышались мужские голоса. Схватив остатки сметаны, Сережка замазал ею номер. Потом открыл краник и, немного подсосав бензина, энергично топнул ногой. Новый мотоцикл завелся с одного толчка.

– Держите их! – Раздался женский крик.

Сережка распахнул дверь, вскочил на «Яву» и крутанул ручку газа. Мотор взревел, и Сережка со сцены метровой высоты спрыгнул на землю. Немного завалился набок, но быстро выровнялся, вырулил на дорогу и помчался, набирая скорость, прочь от этого места.