Закинув рюкзак на плечо, я направляюсь к двери, попутно обдумывая план действий. Мне нужны деньги. У Каллума они есть. Еще мне нужно новое жилье и быстро. Если я смогу получить от него необходимую сумму, то выберу новое место и начну все сначала. Я знаю, как это делать.

У меня все будет хорошо.

Все будет хорошо. Если буду повторять себе эту ложь, то поверю в нее… даже если это неправда.

Когда я поднимаюсь на верхнюю ступеньку, меня уже ждет Каллум. Он представляет меня шоферу.

– Элла Харпер, это Дюран Сахади. Дюран, а это дочь Стивена, Элла.

– Приятно познакомиться, – удивительно низким голосом произносит Дюран. Ничего себе, у него голос как у Бэтмена. – Я сожалею о вашей утрате.

Он склоняет голову, и это так чертовски мило, что было бы грубо не отреагировать. Опустив рюкзак, я пожимаю протянутую мне руку.

– Спасибо.

– Благодарю, Дюран. – Каллум отпускает шофера и поворачивается ко мне. – Располагайся. Мне уже хочется вернуться домой. До Бэйвью нам лететь час.

– Час? Вы пригнали сюда самолет ради часовой поездки? – восклицаю я.

– Поездка на машине заняла бы шесть часов – путь неблизкий. Мне и так понадобилось девять недель и целая армия детективов, чтобы разыскать тебя.

У меня нет иных вариантов, кроме как последовать за Каллумом к кожаным креслам кремового цвета, расположенным напротив друг друга, между которыми стоит черный деревянный столик с серебристыми вставками. Мужчина усаживается в одно из кресел и жестом предлагает мне то, что напротив. На столе уже стоят стакан и бутылка, словно персонал знает, что ему нужно выпить, чтобы действовать.

Еще пара кресел с другой стороны прохода, а за ними диван. Интересно, я могла бы работать у Ройала стюардессой? Этот самолет еще круче, чем его машина. Да я согласилась бы жить здесь!

Я сажусь и опускаю рюкзак на пол между ног.

– Хорошие часы, – сухо произносит Ройал.

– Спасибо. Их дала мне мама. Сказала, это единственное, что оставил ей мой отец, кроме своего имени и меня, конечно. – Больше нет смысла лгать. Если его армия частных детективов нашла меня в Кирквуде, то наверняка о нас с мамой ему известно больше, чем даже мне самой. И Каллум точно может рассказать мне о моем отце, а я, несмотря ни на что, ужасно хочу узнать о нем как можно больше.

– Где письмо?

– Дома. Я отдам его тебе, когда мы приедем. – Мужчина открывает кожаный кейс и выкладывает пачки долларов – совсем как в кино, – обернутые белой лентой. – Элла, я хочу заключить с тобой сделку.

Я знаю, что мои глаза сейчас огромные, как блюдца, но ничего не могу с собой поделать. Мне еще ни разу не случалось видеть так много стодолларовых купюр.

Ройал двигает кучку денег по темной поверхности стола до тех пор, пока она не оказывается прямо передо мной. Может, это какая-то телевикторина или реалити-шоу? Я захлопываю рот и пытаюсь вызвать в себе жесткость. Никому не позволю делать из меня дурочку.

– Что ж, слушаю, – скрестив руки на груди и с подозрением глядя на него, говорю я.

– Как я понял, ты танцуешь в клубах, чтобы заработать на жизнь и получить аттестат о среднем образовании. Полагаю, потом ты хотела бы поступить в колледж, покончить со стриптизом и получить профессию. Возможно, ты могла бы стать бухгалтером, или врачом, или юристом. Эти деньги – жест доброй воли. – Мужчина стучит пальцем по купюрам. – Здесь десять тысяч долларов. Каждый месяц, пока ты остаешься со мной, я буду давать тебе точно такую же сумму наличными. Если ты останешься со мной до окончания школы, то получишь бонус в двести тысяч. Эти деньги позволят тебе оплатить высшее образование, жилье, одежду, еду. Если ты окончишь университет со степенью, получишь еще одно солидное вознаграждение.

– В чем подвох?

У меня руки чешутся схватить деньги, найти парашют и вырваться из цепких лап Каллума Ройала. Но все, что я могу, – это, застыв, выслушать, что за мерзость мне придется сделать, чтобы получить эти деньги. Вопрос, через что я никогда не смогу переступить, даже ради этого.

– Я хочу лишь одного, чтобы ты не сопротивлялась. Чтобы не пыталась убежать. Ты смиришься с тем, что я твой опекун. Ты будешь жить в моем доме. Обращаться с моими сыновьями как со своими братьями. Если ты будешь выполнять все эти требования, у тебя будет жизнь, о которой ты мечтала. – Мужчина умолкает. – Жизнь, которую бы хотел для тебя Стив.

– А что я должна буду сделать для вас? – Мне нужно, чтобы он высказал абсолютно все требования.

Глаза Каллума расширяются, а лицо бледнеет.

– Для меня – ничего. Ты очень красивая девочка, Элла, но ты девочка, а я мужчина сорока двух лет и отец пятерых сыновей. Более того, у меня есть привлекательная подруга, которая удовлетворяет все мои потребности.

Бе-е-е! Я поднимаю руку.

– Ладно-ладно, без подробностей.

Каллум с облегчением смеется, но тут же его тон снова становится серьезным.

– Я понимаю, что не смогу заменить тебе родителей, но ты можешь обращаться ко мне со всеми проблемами, с какими пришла бы к ним. Да, ты потеряла всех членов семьи, но ты больше не одна, Элла. Теперь ты член семьи Ройалов.

Мы приземляемся, но даже прижавшись носом к стеклу, я не могу ничего разглядеть – слишком темно. Единственное, что удается рассмотреть, – это мигающие огни на взлетно-посадочной полосе. Но даже когда шасси самолета касаются земли, Каллум не дает мне возможности изучить окрестности. Машина, на которой мы приехали, остается в самолете. Должно быть, это автомобиль «для путешествий», потому что Дюран провожает нас к другому – блестящему черному седану. Стекла затонированы так сильно, что я понятия не имею, где именно мы едем, но вот Каллум опускает окно, и я чувствую это – соленый запах. Океан.

Значит, мы на побережье. Северная Каролина или Южная? Шестичасовое путешествие из Кирквуда как раз привело бы нас на берег Атлантического океана, тем более что слово «Атлантик» – часть названия компании Каллума. Но все это не имеет никакого значения. Важны лишь пачки хрустящих банкнот в моем рюкзаке. Целых десять тысяч! Я до сих пор не могу в это поверить. Десять тысяч в месяц. И еще чертова куча денег после окончания школы.

Здесь должен быть подвох. Возможно, Каллуму и удалось убедить меня в том, что он не ожидает от меня никаких… особых одолжений, но, как говорится, не учи рыбу плавать. Во всем и всегда скрывается ловушка, и рано или поздно я о ней узнаю. Но тогда у меня будет, по крайней мере, десять тысяч долларов, и, если придется, я смогу сбежать.

А пока я буду плыть по течению. Постараюсь быть милой с Ройалом.

И его сыновьями.

Черт, а о сыновьях-то я и забыла. Он сказал, что их пятеро.

Насколько гадкими они могут оказаться? Пять избалованных богатеньких мальчиков? Ха! Да я имела дело с субъектами похуже. Взять, к примеру, одного из дружков моей мамы, бандита по имени Лео. Он начал распускать руки (мне тогда было двенадцать), но потом, после того как я ударила его под дых и чуть не сломала руку, научил меня, как правильно сжимать ладонь в кулак. После этого мы с ним сдружились. Его советы по самозащите весьма пригодились мне позже, когда меня пытался облапать следующий мамин ухажер. Да, маме необыкновенно везло на козлов.

Но я стараюсь не судить ее. Мама из кожи вон лезла, чтобы выжить, и я никогда не сомневалась в ее любви ко мне.

Через полчаса Дюран притормаживает перед воротами. От шофера нас отделяет перегородка, но я слышу звук электрического сигнала, потом шорох механического вращения, после чего машина продолжает двигаться, но уже медленнее. Когда, наконец, автомобиль полностью останавливается, в салоне раздается щелчок – замки открыты.

– Вот мы и дома, – тихо произносит Каллум.

Мне хочется поправить его – для меня такого места не существует – но я держу язык за зубами.

Дюран открывает для меня дверцу и протягивает руку. Когда я вылезаю, у меня подгибаются колени. Перед огромным гаражом припаркованы еще три машины – два черных внедорожника и вишневый пикап, который выбивается из общей картины.