В разгар ледниковой эпохи почти половина Европы от Британских островов до Уральского хребта покоилось под мощным ледовым покрывалом толщиною до двух километров. Севернее простирался лишённый жизни Таймырский щит. Только на окраине кристаллической пустыни в летнюю пору зеленела тундра с кустарниками и карликовыми берёзками, поблёскивали голубые озёра. Уж здесь-то была жизнь. Тут паслись и буйствовали дикие мускусные быки. Тяжело переваливались по кочкам сутулые мамонты. Но властителем древних животных был зверь пещерный лев – это было нечто между нынешним львом и тигром.

К Байкалу с юга и северо-запада примыкали холодные степи, болота, тундра, а местами уже шумели деревья с опадающей по осени листвой. В хвойно-лиственничных лесах бродили олени, качая огромными рогами. На соседних юго-восточных территориях климат был мягче и суше, там поселились кулан, антилопа, страус. На болотах и озёрах водились никем ещё не пуганые утки, гуси, гагары.

Переселенческое движение в Северную Азию происходило разными путями, но называют три главных исходных очага: из Северной Азии, с Юга и Юго-востока Азии, из Восточной Европы. По-видимому, эти первые сибирские переселенцы двинулись к неведомым северным краям, когда в Сибири образовались русла рек Оби, Енисея, Ангары и на их надпойменных террасах вблизи от воды можно было устраивать жилища, находить камни для высекания огня и копать яму для очага. Они присматривались к повадкам животных, к их биологическим циклам, путям миграции и придумали сети-ловушки, сплетённые из кожи и волос. Жилище, в которое нечаянно спустились мальтийские крестьяне, было сложено из крупных звериных костей.

К какому физическому типу принадлежал обитатель Мальты и Бурети? (Буреть – находка на правом берегу Ангары у села Нижняя Буреть). Костяной инвентарь Мальты и Бурети теснейшим образом связан с палеолитом Западной и Восточной Европы. Очевидно, в происхождении этой культуры принимали участие племена, которые населяли Восточную Европу, в частности, долину Дона, где известны погребения палеолитических людей. Там отчётливо выражены два типа: кроманьонец и негроид – представитель южного типа. Значит, кроманьонцы и негроиды принимали участие в формировании верхнее – палеолитической культуры Мальты и Бурети.

Охотник мезолита (переходной поры) жил на берегах Ангары у устья речки Белой в красивой лесостепи, которая много позже стала окрестностью Иркутска. А мезолитического человека можно назвать дедушкой сибирского рыболовства. В неолите охотники вышли к Ледовитому океану и поставили вдоль берегов свои жилища, которые у одних северян зовутся чумами, у других голомо, у третьих юртами, у четвёртых тордохами. Люди неолита рисовали на скалах фигуры обитателей тайги. Молодых охотников приучали быть особенно внимательными к самкам, ожидающим детёнышей. Существует много наскальных рисунков охоты, но не встретишь рисунка, где оружие направлено против самки, ожидающей детёныша. Вот и судите о проницательности людей, которых кое-кто зовёт дикарями.

В эпоху неолита на территории нынешнего Прибайкалья и Забайкалья обитали люди явно монголоидного типа, в отличие от Западной Сибири, где убедительно хозяйничал европеоидный тип. Граница между обеими расами проходила, по-видимому, по долине среднего течения Енисея.

В эпоху палеолита (послеледниковый период) человек шёл на север за стадами мамонтов. В ту эпоху физико-географические условия на побережье Тихого океана севернее Амура не были благоприятными для обитания крупных стадных животных.

Вдоль ледовито – морского побережья первобытные охотники промышляли моржей, нерп, голубых песцов, северных оленей, добирались до Медвежьих островов, расположенных севернее устья Колымы в Восточно-Сибирском море, обживали их и продолжали промысел в этих новых и ещё богатых зверем местах. Коренные жители Америки – эскимосы, алеуты, индейцы – действительно пришли в Новый Свет из Сибири. Первые поселенцы немногочисленны и от этого числа начался тот рост американского коренного населения, которое встречало Колумба.

Прежде чем расстаться с обитателями древних эпох на территории Сибири и подняться к новым историческим этажам, окинем последним взглядом воображаемую картину. Над вечерней степью стелется горький дымок костра; охотники сидят локоть к локтю, очищают скребками мездру сырой оленьей шкуры; первобытный литейщик ставит в яму с раскалённым углём глиняные тигли, плавит и разливает в формы медь; на горизонте высятся могильные курганы, встают укреплённые городища воинственных племён… И шевелится в душе тревога: где они, археологические памятники, уже отысканные, раскопанные, изученные – как добраться до них, как зачерпнуть в ладонь пыль минувших столетий?

Не доберётесь… В Мальте и Бурети на тех самых площадях, где проводились всемирно известные раскопки теперь сажают картофель. Гибнут и другие археологические памятники. Шишкинские скалы однажды вздрогнули от взрывов, как будто землетрясение всколыхнуло берег реки: это инициативные жители близлежащих селений рвали аммоналом камни для строительства коровников. Невежество обладает большими разрушительными способностями, чем стихийные силы природы. Горько сознавать эти невосполнимые утраты.

В древних сибирских летописях встречается забытое ныне слово, которое точно объясняет наше отношение к археологическим памятникам и окружающей нас природе – неразумство.

Как складывались в Сибири события ко времени появления русских?

Сибирские народности не были изолированы от многочисленных соседей. На их судьбах отражались возникновение и распад крупных государственных образований в Центральной Азии: хуннов, жужаней, уйгуров, хакасов… В начале XIII века смерчем пронеслись над сибирскими землями конники Чингисхана, разоряя местные народности, ломая привычный уклад их жизни. Было уничтожено первое государство кыргызов на Енисее. Пала «Золотая империя» чжурчжэней на Амуре и в Приморье. Некоторые сибирские племена погибли, другие снимались с места и перемещались в новые и неведомые им края.

В те времена понятие «Сибирь» не ограничивалось нынешним южным пределом (по-монгольски Сибери – Страна Лесов). И урочище Делиун-болдак на таёжной речке Онон тоже находилось на тогдашней сибирской земле. Но никто из сибиряков XII века, ни одно племя, ни даже шаманы их не могли предвидеть, что рождённый здесь около 1155 года в семье Есугэй-багатура мальчик Тэмуджин, стиснувший в правой руке сгусток крови – знак странного предзнаменования, станет грозою народов. И имя ему будет Чингисхан.

Великий завоеватель слыл образованным человеком, он велел князьям иметь при себе грамотных личных секретарей, сам писал стихи и афоризмы, свидетельствующие о гибкости ума. «Нельзя взять людей силой, – учил он, – забери их сердца, тогда они сами придут к тебе». Правда, мы знаем и другие примеры, когда слова правителей существовали отдельно от их поступков. Шестьдесят тысяч монгольских конников – почти половина ханского войска, разделённого по кочевничьи на десятки, сотни, тысячи, тьму шли на север и на запад, пополняя ряды сибирскими иноверцами, разбивая на берегах рек орды (военные лагеря). Ставили в круг кибитки на колёсах и сборно-разборные войлочные геры (юрты), жгли костры, а на рассвете двигались дальше, оставляя в пыли из-под копыт разруху и кровь.

Покорять сибирские народности послан был Чжочи старший сын Чингисхана. Его конница форсировала Енисей, Обь, Иртыш. Первым навстречу завоевателям вышел с выражением покорности ойратский предводитель Худуха-беки, привел своих соплеменников, предложил услуги – стать проводником монголов среди «лесных людей». Подчинив одну за другой разрозненные народности и племена Южной Сибири, Чжочи на обратном пути взял с собой несколько их князьков-нойонов, доставил к шатру могущественного отца и велел бить государю челом своими белыми кречетами, да белыми меринами, да белыми соболями. Чингисхан обратился к молодому полководцу: «Ты старший из моих сыновей. Не успел выйти из дому, как в добром здравии благополучно воротился, покорив без потерь людей и лошадей лесные народы. Жалую их тебе в подданство».