В такие минуты у Павла тоже перехватывало дыхание, только не от возбуждения, а от нехватки кислорода в легких – новоявленная жена обнимала его с такой силой, что он слышал хруст собственных ребер.

Так или иначе, по Уаикато их яхта вышла прямо к океану, где они высадились на причале.

«Ну все, – про себя выдохнул Павел. – Теперь домой»

Погода была отменная, в небе лениво парили крикливые чайки, морской ветерок приятно холодил кожу, и все было расчудесно. Именно на фоне этой благодати новость Весты о том, что через час они выходят в открытый океан, была равносильна удару пыльному мешку по голове.

Какой, в задницу, океан? Опять качаться в этой яхте, как дерьмо в проруби?!!

«Это все для тебя, малыш», – шептала Веста, гладя его утомленно-застывшее лицо толстыми пальцами. Павел растерянно улыбался, пытаясь привести мысли в порядок. Океан ну никак не входил в его планы.

С другой стороны, конечно же, это для него. Точнее, это для них. Вероятно, именно таким и должен быть медовый месяц. Яхта, море, луна, вино и прочая сопутствующая хрень.

«Откуда в ней столько силы и энергии?!» – изумленно вопрошал сам себе Павел, искоса поглядывая на супругу.

Он во все глаза смотрел, как она, поймав брошенный Тейном, этим высушенным аборигеном, швартовочный трос, ловко привязала его к кнехту. Как она деловито проверила приборную панель, переключая какие-то рычажки. Как она спустилась в машинное отделение, оценив состояние помповых устройств и все такое прочее.

Внезапно Павел поймал себя на мысли, что с того момента, как они с Вестой пересели на яхту, с его женой произошли изменения. Мгновенные и разительные изменения. Там, в Москве, она напоминала ему сонную жабу, склизко-распухшую и разморенную на пекле. Снулый вид, мутный расфокусированный взгляд и заторможенная реакция – такой она была в душном переполненном городе.

Здесь же, на палубе яхты, Веста стала совершенно другой. Будто «жабья» оболочка, лопнув по швам, слезла, высвободив наружу абсолютно иного человека. Прямо как в сказке про Царевну-Лягушку.

Взгляд сосредоточен, движение точные и четкие, как у отлаженного механизма, в глазах сверкают искры и азарт игрока, которому внезапно пошла удачная карта. Веста перла вперед, как танк, и, черт возьми, в ее руках все ладилось самым замечательным образом!

«Правильно, дурак. Она сама управляет этой громадиной, причем управляет с такой легкостью, как пацан крутит педали своего велика. Она чувствует ответственность, в первую очередь за тебя. Что там у нее в Москве, в детском саду? Двадцать сопливых карапузов в шортиках и юбочках, которым надо жопы подтирать и иногда на прогулку выводить. А тут… И она любит тебя», – пронеслась у него мысль.

В какой-то миг Павел почувствовал себя неуютно.

Что это? Проснувшаяся совесть?

Старый пердун на причале, прокопченный раскаленным солнцем, то и дело бросал на него неодобрительные взгляды, и это не ускользнуло от Павла. Похоже, старик хорошо знал Весту, потому что его лицо мгновенно преображалось, как только она начинала щебетать с ним на каком-то папуасском наречии, и он улыбался своим щербатым ртом в ответ.

Павел ухмыльнулся, перестав вертеть в руках зажигалку.

– Поцелуй меня, Пася, – кривляясь, вполголоса передразнил он жену. Он вынул изо рта сигарету, издав сочный чмокающий звук, который, вероятно, должен был изображать поцелуй, и лишь после этого неспешно прикурил.

Да уж. Знатная ему жена досталась.

«Собственно, это ненадолго» – подумал Павел, выпуская изо рта струйку дыма.

Веста…

Когда он узнал, что его будущая супруга работает воспитателем в детском саду, то решил, что его разыгрывают. Согласно его внутренним убеждениям, женщина с габаритами Весты должна как минимум трудиться асфальтоукладчиком или, на худой конец, на мясокомбинате. Причем не бухгалтером, а именно по части разделки туш. Из-за избыточного веса все платья смотрелись на ней как трещавшие по швам наволочки, а толстенные ноги едва втискивались в туфли.

Пожалуй, одним из неоспоримых и действительных преимуществ Весты были ее глаза – громадные, жемчужно-серые, с чистым прозрачным взглядом. В обрамлении пушистых ресниц, они почти всегда были распахнуты, придавая ей вид удивленного теленка.

Из рубки донеслись невнятно-прерывистые звуки – Веста пела песню.

Он поморщился. У его супруги напрочь отсутствовал слух, но это ничуть не мешало Весте сочинять стихи и импровизировать при любой возможности.

«Судя по всему, – подумалось Павлу, – сейчас самое время».

– Тили-тили тесто, – тихонько произнес он вслух. – Паша и Веста – жених и невеста. На полу валялись, сексом занимались. Невеста под кровать, а жених ее искать. Тесто засохло, и невеста сдохла.

Он улыбнулся, только от улыбки этой повеяло холодом.

Докурив, он щелкнул ногтем, отправляя окурок в пенистые волны, и отправился за шампанским.

Для этого нужно было пройти в каюту, или кокпит (так смешно называла Веста внутренний отсек яхты для пассажиров).

Судно слегка качнуло, и Павел едва удержал равновесие.

– Куда она гонит? – пробормотал он себе под нос, направляясь к холодильнику. – Весь океан, что ли, собирается переплыть?

На холодильнике он обратил внимания на крошечный блокнот, исписанный убористым почерком. Павел мельком просмотрел текст.

«Бекон, сыр, мидии, креветки…»

Он решил, что этот список Веста, вероятно, составляла перед поездкой.

Выудив из холодильника охлажденную бутылку французского «Луи Родерер Брют Премьер», Павел принялся возиться с пробкой.

«Такая штучка в России почти 6.000 рубликов стоит», – не мог не заметить он.

Вот тебе и воспитательница в садике.

С тихим «п-с-с-с…» пробка вышла из горловины, вверх взвилась едва заметная дымчатая струйка, и Павел осторожно, стараясь не пролить, наполнил фужер из голубоватого хрусталя на тоненькой ножке. Массивная хрустальная ваза, стоявшая на полке, была заполнена фруктами, и он взял грушу.

– Я бы с удовольствием выпила бы бокальчик холодного вина, Пася, – передразнивая голос жены, просюсюкал он. Залпом опрокинул фужер, сморщился от газов, которые мгновенно шибанули в нос. Откусил от груши крупный кусок, пожевал без особого удовольствия.

Что за кличку она ему выдумала? Пася-Мася… как дворняжка какая-то.

Павел снова налил вина и на этот раз пил медленно, наслаждаясь каждым глотком.

Только сейчас он поймал себя на мысли, что как только они ступили на причал, он до последнего тянул время с одним неотложным делом. Хотя это нужно было сделать не откладывая, как стало известно, что в бунгало они не вернутся. Во всяком случае, необходимо как-то поаккуратнее выведать у Весты, как долго продлится их морское путешествие.

Из легкой куртки, валявшейся на диване, Павел достал планшет. Ожидая загрузки программ, он поймал себя на мысли, что в чем-то ему определенно повезло. Хотя бы в том, что яхта Весты оборудована специальным антенным постом, приемопередатчиком и модемом, позволяющие подключиться к Интернету. Веста даже похвасталась, что связь с Всемирной паутиной настолько надежна, что доступ к ней обеспечен во всей акватории, от Тихого океана вплоть до самой Атлантики.

– Что, заждался меня, Багор? – шепотом проговорил Павел, с нетерпением ожидая завершения загрузки. – Ничего, потерпи еще немного. Боюсь, у нас непредвиденные обстоятельства.

– между тем во весь голос пела Веста.

Где-то в глубине души женщина осознавала, что поет она, положа руку на сердце, так себе.

«Собственно, какая песня, такой и голос» – хихикнула она про себя.

На фиг какие-то приличия. Ну и что, что у Весты нет никакого слуха? Зато у нее прекрасное настроение! Она с любимым мужем, вдвоем на яхте, посреди океана! Что может быть лучше?!