— Эй, ты в сосульках? Кто такая?

— Я заледеневшая Алиса, — ответила девочка. — А вы кем будете?

— Меня зовут доктор Нюх, — втянув в нос воздух, ответил пёс-ищейка. — Я главный партологоанатом. Что ты здесь делаешь? Почему стоишь у объекта моих исследований? Кто раскрыл тело?

— Я только немного полюбопытствовала, — довольно искренне ответила Алиса.

— Любопытной Варваре хребет поломали, — проворчал доктор Нюх и, шагнув к столу, осмотрел труп котетеньки. — Надеюсь, ты тут ничего не трогала?

— Конечно, нет, — ответила Алиса (не так искренне, как прежде). — Я только хотела понять, почему котетенька, так сказать... умерла...

— Это моя работа, девочка! Ты вмешиваешься в процесс экспертизы!

Отступив на шаг, Алиса с содроганием следила за тем, как доктор Нюх принюхивался к различным участкам рыжего меха на теле Усики Макдафф. Вырвав несколько пучков волос, он исследовал их под микроскопом. (К счастью, пёс не догадался проверить содержимое холщового мешочка.)

— Это очень загадочный случай, — проворчал он через несколько минут. — Мы не можем установить, как именно умерли жертвы, но после смерти конфигурация их тел была изменена. Главным подозреваемым является капитан Хламизмат. Однако говорят, что он недавно убежал из нашего подвала. Впрочем, мне на это наплевать. Я просто должен найти на теле жертвы какие-то частицы барсучьего меха.

Доктор Нюх озабоченно покрутил рукоятку на микроскопе.

— Я не верю в виновность Хламизмата, — заявила Алиса.

Пёс раздражённо отвёл от микроскопа чемоданные глаза.

— Это буду решать я, бесцеремонная девочка! Кто здесь главный партологанатом?

— Конечно, вы, — ответила Алиса. — Скажите, а где я могу увидеть первую жертву головоломного убийцы?

— Челопаук по имени Квентин Тарантуло прошёл через мои лапы пару дней назад. Боюсь, что его тело уже погребено.

— Вы нашли на нём какие-то улики?

— Все улики были переданы гадоначальникам. Змеи решили провести своё собственное расследование.

— Значит, паззл с пауком находится в ратуше?

— Естественно, — ответил доктор Нюх. — Точнее, в глубоких катакомбах под ратушей.

— Ах, милочка, — со вздохом сказала себе Алиса. — Похоже, мне предстоят нелёгкие поиски.

— И всё же я хотел бы узнать, что ты делаешь в комнате улик? — втянув в нос воздух, спросил доктор Нюх.

— Я ищу дорогу отсюда, — спокойно ответила девочка.

— Из этой комнаты есть только два пути. Первый из них ведёт через дверь.

Он вяло махнул лапой на дверной проём, через который Алиса вошла в помещение.

— А где второй выход? — спросила девочка (пожалуй, слишком нетерпеливо).

— Конечно же, здесь, — ответил Нюх и постучал задней лапой по железному люку на кафельном полу. — Я заталкиваю сюда трупы после окончания экспертизы.

Он поднял люк и проворчал, указав на зиявшую дыру:

— Это второй выход из комнаты. Путь, который ведёт прямо на кладбище. Но чтобы спуститься туда, ты должна быть признана мёртвой.

— Официально, я давно мертва! — с триумфом ответила Алиса (ей очень хотелось удрать из комнаты улик, поэтому она пошла на маленькую ложь).

— На мой взгляд, ты выглядишь достаточно живой, — возразил пёс-ищейка.

— Я родилась в 1852 году! Это означает, что мне сейчас сто сорок шесть лет! Естественно, никто не может жить так долго. Вы согласны, доктор Нюх?

— Да, к этому времени ты определённо должна была умереть. Но тебе придётся доказать свой возраст. Скажи, у тебя имеется с собой свидетельство о рождении?

— К сожалению, нет, — ответила девочка. — Но у меня есть кое-что другое...

Она вытащила из кармана передника зеленовато-жёлтое перо Козодоя.

— Дай-ка мне взглянуть на него, — промычал доктор Нюх.

Пёс взял перо из рук Алисы и поместив его под линзы микроскопа.

— Не может быть! — воскликнул он, отводя от окуляра мешки под глазами. — Согласно моим анатомическим наблюдениям, это перо принадлежало попугаю, который жил в 1860 году! Либо ты одержимая собирательница птичьих перьев девятнадцатого века, либо тебя действительно можно считать давным-давно усопшей.

— Теперь вы верите мне, доктор Нюх?

— Очевидно, ты приведение некогда умершей девочки!

Алиса вытащила перо из-под линз микроскопа и печально призналась:

— Я и в самом деле чувствую себя привидением. Иногда мне кажется, что я не отсюда и не оттуда. И вообще ниоткуда! Представляете, как мне тяжело?

— Ах, бедная девочка! Как это, должно быть, печально!

Из мешков под глазами пса выкатились две слезинки.

— Вы не могли бы отпустить меня на кладбище? — взмолилась Алиса. — Пожалуйста, доктор! Туда, где я обрету последнее пристанище.

— Ну, ладно, иди. Только быстрее, детка! Я не хочу, чтобы гадоначальники застали меня за таким странным делом.

Доктор Нюх помог Алисе спуститься в зияющую дыру, и она заскользила вниз по длинному тёмному жёлобу.

Алиса скользила через мрак и темноту до тех пор, пока не вылетела из другого конца жёлоба и не упала в деревянную тележку, прикреплённую к задней части вороного механического автоконя. Она оказалась наверху большой кучи наполненных чем-то мешков, которые противно зашуршали при её падении. Ей не хотелось думать о том, что находилось в этих продолговатых свёртках, потому что запах, исходивший от них, был ужасно отвратительным! Алиса решила выбраться из тележки, и наверняка бы выполнила своё намерение, если бы автоконь вдруг ни помчался по дороге с огромной скоростью — причём, без седока!

Через пять с половиной тряских секунд она оказалась на площади Альберта, над которой величественно возвышалась городская ратуша Манчестера.

"Возможно, этот автоконь вообще не конь, — прошептала Алиса. — Он больше похож на автокатафалк. Я думаю, мне незачем спешить на кладбище.

Когда на перекрёстке катафалк замедлил скорость, девочка спрыгнула с тележки и при приземлении слегка оцарапала правое колено. Тем не менее, она посчитала это малой ценой за спасение от слишком раннего визита на кладбище. К сожалению, ей пришлось заплатить и большую цену: она не заметила, как при падении из её кармана выпало зеленовато-жёлтое перо Козодоя.

Автокатафалк помчался дальше и вскоре скрылся за следующим поворотом, оставив всё ещё живую Алису на площади Альберта. К тому времени дождь прекратился, и сквер заполнился людьми, вышедшими из домов, чтобы порадоваться солнцу. Конечно, они не были людьми, к которым привыкла Алиса. Каждый из них имел в себе что-то от животного. По аллеям прогуливались семейки челобелок и челостраусов. На скамейках сидели ламы, козы и шмели, коровы, рыси и газели, гориллы, пумы и синицы, медузы, ежи и лисицы. Они набивали щёки и рты мясными пирогами и ломтиками жареного картофеля! Здесь же Алиса встретила ещё более странных существ — людей, смешанных с бытовыми предметами. Мимо неё проходили рояли и мыльницы, занавески и гардеробы.

— Им тут только раковины не хватает!

И стоило Алиса прошептать эту фразу, как она услышала в толпе громкое журчание и увидела человека, у которого вместо головы была кухонная раковина. Это булькающее существо прокапало мимо изумлённой девочки, запихивая сандвич в сливное отверстие. Алиса быстро побежала прочь (хотя из-за скученности и переплетённости толпы её бегство было очень медленным). Ей буквально приходилось проутюживать себе дорогу между птичьеклеточных девочек и чемоданоголовых мальчиков, между мутантов-очкариков и существ, состоявших из газет, велосипедов и костей. Она чувствовала себя ужасно одинокой и чужой в сутолоке странных незнакомцев — особенно, когда они прижимались к ней, презрительно осматривали её и шептали какие-то обидные слова. Да-да, обидные!