В мире немало уникальных и неповторимых стран (среди них, например, Бразилия, Индия, Китай или Россия), но тем не менее не они являются объек-том подражания и примера. А в США создана неповторимая и эффективная модель государственного, политического, партийного, межэтнического и общественного устройства, которая является всемирной моделью. И это не преувеличение.
Уникальность США хотя бы в том, что там есть 11 городов с названием Москва, а в России нет ни одного города с названием, к примеру, Вашингтон или Нью-Йорк. А также в том, что в Америке, которую в России и Казахстане почему-то считают «бескультурной» страной, насчитывается более 5 тыс. профессиональных симфонических оркестров – больше, чем в любой другой, самой «культурной», стране мира.
По словам знаменитого канцлера Германии XIX века Отто Бисмарка, в большой политике оценивают не намерения, а реальные возможности (например, экономический, военный и человеческий потенциалы, научно-технические ресурсы, моральное состояние общества и т.д.). А они таковы, что Америка все еще единственная реальная сверхдержава в современном мире и по многим показателям лидирует на планете, судьба всего человечества во многом зависит от нее, а не от ООН – фактически малодееспособной организации (вроде СНГ).
Лишь США как ведущий член таких международных организаций, как та же ООН, «G-8» и «G-20» может реально обеспечивать глобальный баланс сил, интересов и относительную стабильность на планете. В то же время США, понимая, что стремление к имперской гегемонии ведет к разрушению ее ценностей и упадку страны, всегда готовы разделить свою ответственность за мир с другими международными и региональными державами. Еще в 1950 г. тогдашний кандидат на пост президента США прославленный генерал Второй мировой войны Дуайт Эйзенхауэр сказал: «Америка не настолько сильна, чтобы тащить на себе весь мир».
В новой Стратегии национальной безопасности США 2010 года, представленной для утверждения в Конгресс, говорится, что «ни одна нация, даже самая могущественная, не может в одиночку противостоять глобальным вызовам». Поэтому ставка в обеспечении коллективной глобальной безопасности делается на международных партнеров (прежде всего ЕС, Россию, Индию, Япония и Китай), многосторонний подход во внешней политике, укрепление существующих альянсов. Хотя и признается, что возвышение других стран неизбежно ведет к эрозии американского влияния в мире. США также признают, что им больше не по силам вести одновременно две региональные войны в Афганистане и Ираке без эффективного международного сотрудничества.
«Бремя XX1 столетия не может лечь только на плечи наших солдат и американского народа», – сказал Барак Обама в речи перед выпускниками элитной военной академии Вест-Пойнт в мае 2010 г. В то же время подчеркивая, что США достаточно уверены в себе, чтобы жить с новыми мировыми реалиями, что у Америки нет соперников, равных ей в военном отношении и что она и дальше будет поддерживать свое военное превосходство в мире. Открыто заявляя при этом: «Мы не позволим ООН или кому-либо другому налагать вето на действия США, осуществленные в наших интересах». Принципиальной целью внешней политики США было и остается – сохранение в обозримом будущем единоличного доминирования в мире и по возможности контроля над теми регионами, где сосредоточены природные невозобновляемые ресурсы.
Барак Обама призывает членов G-8 делиться властью с членами G-20 для установления более справедливого мирового порядка, перезагрузки всех аспектов глобальных международных отношений. Появление новой Стратегии национальной безопасности весьма многозначительно, так как США признают изменение (снижение) роли и веса как Америки, так и роста влияния других центров силы (Бразилии, России, Индии, Китая), а также ЕС и АТЭС в мировой политике. Распад прежнего биполярного мироустройства с противостоянием коммунистической и капиталистической систем вывело на мировую авансцену двух новых глобальных игроков – исламского и китайского с их совершенно непредсказуемыми цивилизационными инициативами и стратегическими замыслами.
Поэтому США демонстрируют готовность к кооперативным действиям и общению в духе primus inter pares («первый среди равных»). Но, хотя критиков лидерства США много, но вот желающих взять на себя дополнительное бремя ответственности за поддержание порядка на планете, что-то маловато. И вопрос бывшего государственного секретаря США Генри Киссинджера: «Кому в Европе я должен звонить в случае международного кризиса?» до сих пор остается без ответа. Как и вопрос, кому, в случае чего, звонить в Азии или Евразии. Возможно, руководству России, Казахстана и Китая, больше некому.
Современный глобальный кризис не просто валютно-финансовый или экономический, но также и первый серьезный кризис эпохи глобализации международных отношений, кризис в некоторой степени прежнего мироустройства, прежнего миропорядка, сложившегося в конце XX века как однополярного мира, после крушения СССР, во главе с США и долларом как единственной резервной валюты. С этим фактом никто особо и не спорит.
Однако, никто в мире не может предложить новых стратегий преодоления кризиса и новой модели посткризисного мироустройства, контура новой Третьей «Великой Реформации» или «Великой Трансформации» общества. По мнению директора российских и азиатских программ американского Института мировой безопасности Николая Злобина, налицо «всеобщий интеллектуальный коллапс» мировой элиты, неспособной предложить внятную модель посткризисного развития.
Профессор Российской Академии государственной службы Юрий Яковец также считает, что всех подвела всеобщая профессиональная некомпетентность: ни ученые, ни политики, ни экономисты не смогли уловить суть кризиса. Все сводят к финансовой системе, а корни проблемы лежат в сфере технологий, то есть в необходимости нового общественного уклада.
Одним из первых среди элиты мировых лидеров свое видение проблем цивилизационного разлома начала XXI века и путей выхода из него изложил Президент Республики Казахстан Н.А. Назарбаев в статьях «Ключи от кризиса» (февраль 2009 г.), «Пятый путь» (сентябрь 2009 г.), «Глобальный мир и ядерная безопасность» (апрель 2010 г.). Он предложил инновационный план радикального обновления международного сообщества: принципиально новые, фунда-ментальные реформы в глобальной экономической и валютно-финансовой архитектуре мира, свое видение основ нового безъядерного, мирового порядка.
Конечно, можно соглашаться или не соглашаться с автором по ряду узловых вопросов, но главное заключается в том, что руководитель одной из крупнейших стран Евразийского региона открыто выразил свою обеспокоенность положением дел в мировой экономике, вызванного небывалым экономическим и валютно-финансовым кризисом, призвал к более справедливому мироустройству, к «созидательному разрушению» (И. Шумпетер), под которым подразумевается избавление от старого для созидания нового.
Разумеется, нет какого-то единого рецепта разрешения нынешней ситуации, поэтому идеи о создании специального мирового Центробанка, выпуске каких-то эталонных, универсальных мировых денег выглядят пока нереалистично и даже утопично. Так считает, например, ректор Российской экономической школы профессор Сергей Гуриев и трудно с ним не согласиться.
Гораздо предпочтительным является нынешнее устройство международных надгосударственных, финансовых и военно-политических институтов, с повышением эффективности их деятельности (ООН, G-8, G-20, ВТО, ВБ, МВФ, МБРР, ЕС, ЕБРР, НАТО, ШОС, АТЭС, ОИК и др.). С усилением синергетической взаимозависимости, взаимопонимания, взаимодействия национальных государств и правительств, которые никто еще не отменял. И роль которых будет неуклонно возрастать в глобальную эпоху протекционизма.
Нельзя еще воспринимать мировую экономику как уже единое целое. Она по своим основополагающим принципам формирования и функционирования представляет собой открытую, сложную, неравновесную и поэтому незавершенную систему, характеризующуюся высокой степенью динамичности, неустойчивости, неопределенности и турбулентности. Формирование и трансформацию мировой экономики можно рассматривать сейчас как процесс постепенного возникновения какого-то единого порядка из всеобщего хаоса и анархии.
