- Горди-то? Да он собственной тени боится. Кстати, он не рассказывал, как маленьким чуть не съел таракана?
- Упоминал, но я не понял связи - о чём он.
- Вот и я тоже. Он иногда такой странный.
- Его рассказ тоже странен, - продолжил Кавамура. - Он утверждает, что минут десять стоял у окна четвёртого этажа и просто смотрел вниз, потом вдруг заметил в бассейне жертву. Ни человека, ни движущейся тени или ещё чего-нибудь не заметил. Не представляю, как можно было не заметить... но разглядеть то, что находилось в бассейне.
- Может, он там замечтался или сознание помутилось. Горди, знаете ли, не всегда бывает в себе.
- Возможно, и так, однако уж очень он занервничал, буквально заболел, когда я сказал, что свидетелей нет, никто не видел, что он стоял там целых десять минут и просто смотрел.
- Тим, Горди Спаркса люди часто не замечают, таким уж он уродился.
- Наверное... А в вопросе найма на работу родственников, - вдруг сменил тему Кавамура, - какая у клуба политика?
- Найма родственников? Насколько я знаю... минуточку, мне известно о сёстрах, которые работают здесь. Думаю, никто против этого ничего не имеет. А что?
- А Такэсита-сан?
- Бывший премьер-министр, что ли?
- Нет, - резко произнёс Кавамура и посмотрел на Дж.Б.. - У вас же работает Такэсита-сан.
- Такэсита-сан работает у меня? А-а, вы имеете в виду миссис Такэсита, ту, что нашла вторую голову?
Кавамура подошёл к креслу, сел и расслабил галстук. Затем порылся в своих записях, аккуратно разложенных на столе генерального менеджера.
- Нет, не госпожу Такэсита я имею в виду, - пояснил он. - Вы так хорошо знаете своих людей?
- Я знаком со многими из них, а некоторых... э... знаю в лицо, пояснил Дж.Б..
- Ну и хорошо, этот Такэсита-сан - один из ваших старейших работников, и вряд ли ему по душе, что его жена здесь числится уборщицей.
- Он что, тоже уборщик? Подождите... этого не может быть. Чем же он занимается?
- Он отвечает за снабжение клуба провизией, - ответил Кавамура.
- О? - отреагировал Дж.Б..
- И второе орудие убийства - нож, завёрнутый в окровавленную рубашку, мы нашли в его в шкафчике.
- Бог ты мой!
- Однако прошлым вечером, - Кавамура отвёл взгляд от записей, Такэсита-сан не было на работе.
ГЛАВА - 20
Встреча в Советском посольстве была запланирована на три часа дня. Полицейские участка Адзабу пригласили в качестве переводчика с русского языка японца, профессора славистики из Токийского университета; узнав, в чём дело, тот в волнении бросился объяснять капитану Кавамуре, что за двадцать лет обучения студентов русскому языку этот случай общения с носителями языка будет у него первым.
Встреча намечалась не с послом - у него были дела куда важнее, а с его первым заместителем, Константином Григорьевичем Морозовым. Ему и было доверено ответить на все вопросы о передвижениях посла прошлым вечером на ужине с танцами, а также предоставить информацию о служащем посольства, чьё тело провело некоторое время с головой Пита Питерсона в бассейне Американского клуба.
Сам факт, что Американский клуб и Советское посольство находятся в непосредственной близости друг от друга и делят одну общую стену, воспринимается как абсурд, возник же он из-за недостатка земли в Токио. В двадцатых годах русские скупили почти всю землю вокруг своего посольства, включая кусок, где сегодня расположен Американский клуб. Невероятно, но в те годы этот район считался далёким от городского центра, "деревушка" - так называло его посольское начальство в Токио. Когда в тридцатых годах все учреждения посольства переехали на теперешнее место, часть земли была продана Маньчжурской железнодорожной компании, обосновавшейся в Японии.
После войны американцы, искавшие подходящую собственность для восстановления своего клуба, купили эту землю у доверенных лиц железнодорожной компании, неожиданно прекратившей своё существование. Русские же оказались не в состоянии понести финансовые расходы, о чём приходится только сожалеть.
Территория посольства оставалась просторной, но расползавшиеся в последние годы офисные и жилые помещения вытесняли первоначальную "деревушку". Теннисный корт, баскетбольная площадка и открытая спортивная зона, где играли большей частью в волейбол, пока ещё располагались среди деревьев, однако же тут появились резкие очертания зданий начальной школы и современного центра связи: это соответствовало потребностям одного из самых крупных посольств Советского Союза во всём мире.
Кавамуру и переводчика проводили в большой конференц-зал, располагавшийся рядом с фойе на первом этаже главного здания, обоих несколько смущало, что вела их пышная полногрудая блондинка с удивительно голубыми глазами, безупречно говорившая по-японски. Переводчик смотрел на неё с немым изумлением, приоткрыв рот.
- Невероятно, - потрясённый, сказал он Кавамуре, когда они остались одни, - она говорит как мы.
Чуть позже появился человек славянской внешности, он принёс им чашки с чёрным горячим кофе. К удивлению Кавамуры этот человек не покинул их, а остался, стал говорить о погоде, дорожных условиях, долларо-иеновом курсе, о поп-певцах телеэкрана, судьбе бейсбольной команды "Токийские гиганты", о передаче власти в императорской семье - и всё это на очень хорошем японском языке.
Для Тима Кавамуры, в прошлом победителя конкурсов, двуязычие было чем-то естественным и понятным. И всего лишь потому, что его способность имела в основе своей, с его точки зрения, вполне разумный родной язык. Если у тебя есть такая основа, то говорить на других языках легко. Это всё равно что показать публике фокус: просто запоминаешь иностранные слова и выражаешь ими свои мысли. Но как, поражался Кавамура, человек, столь искусно вникший в разумную суть японского языка, мог тем не менее быть неяпонцем?! Очень трудно совладать с собой, когда смотришь в общем-то на чужое лицо и чувствуешь, как творимые им слова точно и ясно буравят твой мозг. Кавамура с облегчением вздохнул, когда снова появилась блондинка и сообщила им, что поверенный в делах ждёт их у себя в кабинете.
Кавамура и переводчик, который ещё ни слова не произнёс по-русски, последовали за блондинкой вверх по лестнице, слева от приёмной. На втором этаже они миновали несколько офисов, в каждом из которых, увидел Кавамура, сидело человека по четыре-пять. Обстановка в целом напоминала множество других деловых мест, однако из-за отсутствия в лицах знакомых японских черт всё здесь казалось особенным. Молодые люди без пиджаков - один из них разносил кофе - похоже, выполняли здесь канцелярскую работу, а те, что постарше и в костюмах, давали указания.
Блондинка привела их в комнату официальных приёмов, если судить по вычурной люстре, кремовым стенам и красным плюшевым стульям. Кавамура заметил вслух, что обстановка здесь напоминает ему прошлогоднюю поездку в Европу, там он на два часа останавливался в "Версале".
- Но здесь-то всё русское, - подчеркнула женщина и указала на одну из стен, украшенную мозаичным рисунком. Там из кусочков цветного металла была выложена Москва в перспективе. - А эти строения, - женщина обвела рукой церкви с маковками, - наши государственные музеи.
Сама встреча с поверенным в делах состоялась в комнате размерами меньше конференц-зала внизу, но с обстановкой побогаче. Почти всё пространство занимал стол с четырьмя стульями по боковинкам и двумя с торца. Напротив окон со шторами висела картина: крестьянская избушка и коровёнка, припорошенные снегом. Невысоко на стене - слегка подретушированный черно-белый Ленин. Старинный хорошо полированный самовар - и рядом на столике кнопочный телефонный модуль, рассчитанный на восемь линий и с дизайном космического века. На паркетном полу ковёр, афганистанский - заметил Кавамура.
- Очень приятно, что вы решили нас навестить, - произнёс господин Морозов, бесшумно войдя в комнату. - Знакомьтесь, это господин Пушкин, добавил он, кивнув в сторону маленького, с лысиной человека, вошедшего следом, - мой помощник. А это, - он показал на миловидную даму, - мисс Торпева, она секретарь нашего посла.
