Вскидываю взгляд на отца.

— Так может, ты отдашь им меня. Чтобы не бегать от них?

Он вкрадчиво спрашивает, едва сдерживая гнев.

— Ты считаешь меня плохим отцом?

Испуганно трясу головой.

— Пап, прости. Но я не хочу, чтобы они тебе навредили. Я был в обличии дракона, и поверь, я чувствовал в себе такую мощь магии, кажется, я мог убрать то озеро, в котором купался, лишь одним своим желанием. Я не хочу, чтобы тебе сделали больно.

Он, гладя мои волосы, шепчет:

— Не смей думать обо мне. Я хочу уберечь тебя, твоё будущее.

Но я понимаю что, им движут обида, боль, гнев. Он и сам понимает, что скоро нам предстоит разлука. Драконы найдут меня первого. Просто позвав. Я знаю это и чувствую, что к нам летят драконы. Отец тоже замер, как и я.

— Саша, они летят. Я чувствую их. Скорее, идем. А еще лучше обернись драконом или волком. Сумы я возьму. Скорее… Александр.

Заторможено пытаюсь понять, что он хочет, но мне мешает зов. Я чувствую словно надрывный хрип: «Александр, ты должен быть моим. Я возвращаю тебе память…»

Пока отец тормошит меня, успеваю обернуться привычно волком и бегу суматошно за ним. Память действительно возвращается ко мне. Словно ушатом холодной воды обливает воспоминаниями, о которых я хотел когда-то забыть. Гнев заполняет меня, рыдания лезут через горло вместе с воздухом, что вылетает из меня во время прыжков. Останавливаюсь и шиплю уже в человеческом облике:

— Отец, стой. Я живым им не дамся. Я всё вспомнил. Он зовет меня. Я приму бой. — говорю всё быстро, на одном дыхании. Магия течет по рукам такая, что всё потрескивает.

Отец, уже приняв свой облик, встает у меня за спиной. Наспех одеваемся и смотрим на небо. Они уже кружат над нами. Огромный желтый дракон сжимает круги, и я чувствую на себе его тяжелый взгляд. Он словно насмехается надо мной. Еще несколько драконов также снижаются и уже на подлете к нам принимают человеческий облик. Атейло бледен и словно вырос на добрых две ладони, вспоминаю по памяти, каким он был в первую встречу.

— Далеко ли собрались? — спрашивает он меня. Отец отвечает:

— Туда, где вас нет.

Дракон удивленно смотрит на него.

— Илфар, я не трону тебя. Возьму лишь твоего сына, что подарен мне самой судьбой.

Отец, закашлявшись почему-то, тотчас отвечает:

— Ты возьмешь его, если сможешь, только убив меня.

Тот, посмотрев на меня, неохотно обороняет:

— Я сделаю это, Илфар Черноголовый. Я ждал его очень долго. Ты для меня лишь пыль.

Я зло усмехаюсь.

— Тогда и я убью себя следом. Кровью дракона клянусь. Не будет моего отца, и меня не будет. Выбирай. Но твоей игрушкой я не буду, как ты уже делал это против моей воли.

Он зло усмехается.

— Как трудно с теми, кто глотнул человеческой или волчьей свободы. Александр! Ты мой раб, наложник, любовник, муж, кто угодно. Но ты мой. И не имеешь права отказываться от этого. Нас сама магия связала в моем зове. Ты идешь против нашей природы только из-за прихоти отца? Твоя душа и тело — мои. Если не брать ту муть в голове, что у тебя сидит из-за твоего неправильного воспитания, то сейчас мы бы просто наслаждались обществом друг друга. — он говорит как-то завораживающе, бархатистым тоном. Но если прислушаться к его словам, то кровь начинает бить в голову от его тона в отношении меня.

— Ты не любишь меня, Атейло. Это лишь зов природы. Твоей природы, не моей. Спрос с моего нового отца и учителя — Александра. Меня воспитал волк альфа. — рычу, глядя ему в глаза. Я вижу, как он напряжен, но и он отступать не собирается.

— Думаешь, так легко найти того, кто отвечает на зов? Это невозможно подделать. Понимаешь?! Только так наши души находят друг друга. Твои родители ведь также нашли друг друга. Мой давний друг Александр посвятил всего себя людям. Я закрыл глаза на то, что он покинул нашу любимую родину, и разрешил отдалиться от нас. Но пришло время, оно всех догоняет, хочешь ты этого или нет. И его догнало, как он не пытался скрыться от него. И когда он послал зов, на него откликнулся лишь твой отец Илфар. Александр нарушил все мыслимые и немыслимые запреты. Но он влюбился так, что я разрешил ему быть со своим любимым. Но я не знал, что Илфар зачал ребенка, маленького дракончика, который сворует и часть моей души. Я сам стер память Илфару. И Александру пришлось покориться мне. Но он спрятал тебя от меня. И делал бы это и дальше, если бы сил у него хватило. Но я… я почувствовал тебя. А ты меня. Согласись, это очень…

Обрываю его зло.

— Я не почувствовал ничего. Лишь плохие воспоминания.

Отец сзади меня крикнул, глядя на Александра, стоящего напротив него.

— Я тоже ничего не почувствовал.

И тогда Александр глухо ответил:

— Позвать? Позвать так, чтобы ты все помнил?

Но отец тотчас вернул ответ.

— Твой повелитель только что хотел меня убить.

Но Александр лишь рассмеялся.

— При всем своем желании он не сделает так никогда, ибо он тот, кто создает, а не тот, кто убивает. Конечно, тебе трудно это понять, выросшему среди обмана и фальши. Но поверь, слова о твоей смерти имеют не тот смысл, о котором ты думаешь. Он имеет в виду лишь забвение сна. После которого ты потом ничего не вспомнишь даже о сыне. О том, которого ты родил и вырастил. Вот это и является той смертью.

С ужасом вглядываюсь в его лицо.

— А ты, Александр, неужели ты готов на это?

Он лишь тихо отвечает:

— Илфар, я готов быть рядом с тобой всегда. Любым тобой. Инвалидом, умирающим, простым человеком или кем-то другим. Нас ничему не разъединить.

Конечно, я не понимаю до конца, о чем они говорят, но вижу, что слова Александра внесли сумятицу в душу моего отца.

— Я приму тебя таким, какой ты есть. И если надо это доказать, я готов умереть за тебя, именно той смертью, о которой ты и думаешь. Я попрошу моего повелителя забрать мою жизнь.

Отец бледнеет, и я вижу, как Александр, встав на колени перед повелителем, негромко просит:

— Прошу, забери мою жизнь. Мне в ней нет необходимости. Я сделал очень много ошибок и готов понести любое наказание, чтобы мой возлюбленный начал свой новый путь в будущем. Я пустил свои корни в этом мире, и мне этого достаточно. Но дай слово, что ты позаботишься о них.

Как ни странно, но повелитель согласно кивает и, даже не взглянув на моего отца, шипит в небо:

— Ты помнишь, Александр, о том, что перед смертью мы лишаемся крыльев?

Он согласно кивает, и на его месте воздух начинает мерцать. Перед нами огромный дракон, Атейло, подняв обе руки над головой, начинает читать что-то вслух. Но я не слышу из-за ветра и кричу сам на отца:

— Молю, ты делаешь ошибку, отец. Останови его. Он его убьет, прошу. Он ведь мой отец!!! Какой бы он ни был, но мы не имеем права на его жизнь!!!

Отец, и так бледный и шатающийся, лишь оперся на мое плечо двумя руками, и я услышал едва различимый голос:

— Я не могу говорить, мой голос пропал. Александр запечатал меня.

Неверяще смотрю на отца и, вскрикнув, бегу к ним, оборачиваясь на ходу тоже в дракона. Грозно встаю перед повелителем, закрывая Александра от его расправы, и тот тотчас замирает. Грозный и властный голос повелителя, кажется, бьет по ушам так, что чувствую, как из них течет кровь.

— Не смей никогда нарушать наш уклад и казнь, о которой просит древний дракон. Я не имею права отказать ему ни в чем.

Отец мой, кажется, отошел и встал уже уверенее.

— Александр, если я тебе важен, то ты сейчас пойдешь со мной. — он сказал это негромко, но так, что мы все услышали. — Я иду к тем горам. Догоняй. Сынок, пойдём.

Иду к нему, но внутри меня вдруг разливается теплота и нежность. Не стоило мне смотреть на повелителя. Словно пропал в его взгляде. Он смотрит на меня восхищенно.

— Какой ты красивый, мой дракон. — шепчет он мне, гладя мою морду.

Тех драконов, что прилетели с ними, давно уже нет. Лишь сейчас замечаю это. Мы одни на этой поляне.

— Саша, Саша. — зовет меня он, и мое тело отзывается каждому звуку.