В ванной младший решился на отчаянный поступок и заглянул в зеркало. Парень, смотрящий на него с той стороны, был просто в катастрофическом виде: волосы перепутались, капилляры в глазах полопались, придав белкам легкий оттенок вампиризма, лицо опухло. Но главным пунктиком была испещренная маленькими фиолетовыми отметинами зона шеи и декольте. «Цветочки» напоминали засосы, коих у парня за всю жизнь было от силы штуки три.

Стараясь не заорать от непонимания ситуации, Мэлл на свой страх и риск завел руку за спину, слегка касаясь ягодиц. Он никогда такого не делал и не хотел делать, но сознание мигало красным огонечком, подсказывая, что все сводится к очевидной вещи. Пройдясь пальцем по ложбинке, парень как можно более мягко скользнул туда. И, какая неожиданность! Палец не встретил вообще никакого сопротивления. Да туда кулак можно было запихнуть спокойно.

Глаза Мэлвина расширились моментально. Он хотел запыхтеть от негодования, закричать, но его прервал сонный голос старшего, появившегося на горизонте:

— Ты чем занимаешься?

Поняв ситуацию, младший резко вытащил палец и прикрылся руками.

— Что было ночью? — игнорируя вопрос, поинтересовался он.

— Ничего не помню. Все как в тумане, если честно.

Касс запустил пятерню в растрепанные волосы и потянулся. Он выглядел намного лучше друга, только отлежал правый бок, и лицо тоже слегка опухло.

— У меня задница болит нещадно, — проскулил младший, — словно ее драли всю ночь.

Старший быстро сполоснул рот и лицо, и подошел к парню, тщательно изучая взглядом линию шеи. Едва коснувшись фиолетовых засосов, Касс заметил ответную реакцию в виде легких мурашек: кожа была очень чувствительна.

— Это я сделал? — тихо спросил парень.

— Наверно. Конечно, если ты не вызвал падших дам на пьяную голову.

— Не вызывал я никого…

Касс тут же одернул себя, понимая, что сейчас его поймают. Мэлл поднял взгляд, прищурился и спросил:

— Откуда ты…? Ничего же не помнишь.

Старший решил не отвечать.

— Касс? Так ты помнишь или нет?

— Частично, — соврал парень, избегая зрительного контакта.

— Ты трахнул меня ночью?! — чуть отступая, вспыхнул Мэлл.

— Эй, эй, погоди. Давай разъясним. — старший так же отодвинулся. — Ты первый налетел на меня с поцелуями…

— Я был пьян!

— … и не останавливал меня, когда я просил остановить. Я, мать твою, тоже был пьян, Мэлл!

— Ты был в сознании!

— Но откуда мне было знать, что ты не соображаешь?! — лицо старшего побагровело. — На тебе табличка что ли висела «Не трогай, я нихрена не вспомню»? Ты не докладывал о своем состоянии.

Младший затих, переваривая информацию и осознавая, что друг прав. Если бы он действительно был не в себе, то просто отключился бы. Не станет же друг измываться над его спящей тушкой?

— Так мы и правда переспали? — наконец решился спросить Мэлл.

— Ну, вроде того.

— Потрясающе. Меня лишили девственности, а я ни черта не помню.

— Могу освежить воспоминания, — Касс снова двинулся вперед.

— Свали в туман.

Младший быстро запрыгнул в душевую кабину и захлопнул магнитные створки дверей, несмотря на боль.

— Только не избегай меня, пожалуйста.

— Касс, ты изнасиловал своего почти-брата! Это почти-инцест!

— Этот почти-брат даже не сопротивлялся! Просил второй заход! — прикрикнул старший, выходя из ванной. — Ты невыносим!

Мэлл включил воду, чтобы заглушить крики. Горячие струи ударили по спине, выбивая с болью заодно и дух. Парень не пылал от ярости, не ненавидел всех и вся, скорее, просто расстроился из-за ситуации и того, что ничего не помнил. «Просил второй заход»? Видимо, что-то пошло не по плану в его гетеросексуальности. Повернувшись к лейке лицом, он подставил под атаку воды скопления фиолетовых отметин, отчего сразу поморщился. Эти штуки на его теле выглядели по меньшей мере странно. Но ему понравилось.

«Черт, да о чем я думаю?», — намыливая волосы, спросил себя Мэлл.

Он не знал, как реагировать на исчезнувшие из его памяти события, поэтому спектр эмоций менялся буквально каждую секунду. Надо было просто расспросить старшего обо всем этом.

Головная боль поутихла, вода немного расслабила тело, и парню вновь захотелось спать.

— И… как это было? — уже выйдя из душа в одном полотенце, спросил Мэлл и улегся на матрас.

— Вполне сносно, — разбираясь с конспектами, Касс хмыкнул. Его забавляла реакция младшего.

— Но это неправильно, — словно и не заметив ответа друга, парень расстроенно вздохнул.

— Мэлл, ты даже не помнишь случившегося. Может, ничего и не было.

— И поэтому моя задница растянута под кулак, да? Пытался в меня бутылку запихнуть что ли?

Старший развернулся к другу лицом и залился смехом. Его сотрясало в судорогах, а через минуту живот уже сводило. Он отрицательно качал головой, пытаясь дать понять, что никаких бутылок в ход не пускал, но ничего, кроме смеха, выдавить не мог. Только чуть успокоившись, парень пододвинулся к матрасу и честно заявил:

— Это была лучшая ночь в моей жизни, клянусь. Хоть и на пьяную голову. — Мэлл только хлопал глазами. — Если ты позволишь, я помогу тебе вспомнить все.

После той ночи Мэлл уже не знал, стоит ли пить на пару с другом. С одной стороны, Касс больше ни разу не намекнул ему на «возвращение воспоминаний», с другой, естественный интерес подталкивал к повторной пьянке с вытекающими последствиями.

Случайно спалившись перед парнем за дрочкой в душе, младший сам нарвался на внезапную «руку помощи», за которой последовал «рот помощи», а потом ему самому пришлось оказывать точно такую же помощь. И все это не вызвало никакой неловкости. Словно потереть спинку друг другу.

Спустя какое-то время Мэлл все же не выдержал и без спроса сам полез к другу на руки, будучи уже под небольшим градусом, достаточным для храбрости, но недостаточным для отключки головы. Он пытался через рот высосать из старшего душу, уже не клюя, как в первый раз, а неистово зацеловывая губы напротив. Руки двигались в хаотичных направлениях, ноги обвивали торс друга. Это смахивало на сумасшествие, которое однозначно пришлось по вкусу обоим.

— Ты же говорил, что это неправильно, — уже между грубыми толчками выдыхал Касс.

— Плевать, — задыхался младший, хватаясь за шею друга, — плевать, Касс. Я хотел этого.

Касс возвращался домой довольно поздно из-за обилия работы, свалившейся ему на плечи. Он знал, что, возможно, Мэлл еще не спит, хотя гарантии не было, потому что свет в окнах квартиры не горел.

После начала их «неправильных действий» прошло несколько месяцев, за которые парень успел изучить тело друга вдоль и поперек (он и раньше его знал, но без некоторых подробностей). Ему, в отличие от младшего, это не казалось чем-то криминальным и ужасным. Наверно, из-за пробивших голову необъяснимых чувств, которые внезапно возникли из ниоткуда. Это не было похоже на прежние дружеские чувства, но и любовью с трудом можно было назвать. Просто плотское влечение? Вряд ли.

Самокопание не помогало, поэтому Касс наплевал на собственные мысли, открывая дверь квартиры. В помещении было темно, но из-под двери в ванную пробивалась тонкая полоска света.

Старший, разувшись, прошел по коридору, приоткрыл дверь ванной и замер на месте: младший, стоя у раковины, доставал что-то с верхней полки шкафчика. И из-под его серой свободной футболки, край которой немного приподнялся, виднелись черные кружева полупрозрачных трусиков. Уронив челюсть на пол и выпучив глаза, Касс слишком громко выдохнул, чем явно напугал друга, который дернулся, сразу поправляя футболку.

— Ты чего крадешься? — неловко спросил Мэлл.

Чуть отойдя от шока, старший не смог сдержаться.

— Ты нахера труханы бабские натянул, придурок? — Касс заржал, что есть сил, сгибаясь в три погибели.

— Не «бабские труханы», а «женские кружевные трусики». Грубиян. Для тебя старался вообще-то.