Рун не отказалась от помощи Арклета, забираясь в седло, поскольку немногочисленные уцелевшие драконы обращались с ними скорее с поспешностью, чем с осторожностью, торопясь убраться с поля боя. Павшие — и солдаты, и разбойники, и оставшиеся без наездников лошади — были брошены без всяких колебаний.

— Нам нужно спешить, - коротко сказал им тот же самый офицер, похоже, командующий. - Избегайте ненужного шума.

Как только он повернулся к ним спиной и лошади отправились в путь, Рун пригнулась поближе к Арклету и спросила:

— Что это были за стрелы?

— Чёрное древко и прикреплённые пузыри с кислотой. Кислотой чёрного дракона, - мрачно ответил тот. - Я не знаю точно, как они действуют, взрываясь внутри тела. Как они вообще смогли достать столько драконьей кислоты, из чего делают пузыри, что их вмиг не разъедает  — хотел бы я это знать!

— Тихо! - рявкнул ближайший дракон.

Арклет закатил глаза и удостоил окружающие Королевства своим молчанием. Рун так же безмолвно в задумчивости ехала рядом, немало потрясённая случившимся.

В погребе алхимика было тесно — и ужасно смердело. Гнили тираны смерти; тиранам смерти это свойственно. Сваленные друг на друга у одной из стен, со спутавшимися глазными стеблями, они по-прежнему занимали больше места, чем большинству людей показалось бы удобным.

Но Мэншун, в настоящее время занимающий тело Иммаэро Сронтера, определённо не принадлежал к большинству.

Он спокойно возлежал на останках созерцателя-нежити, из всей коллекции его рабов находившегося в самом худшем состоянии: полуразвалившаяся масса разлагающейся гнили, и задумчиво рассматривал одинокую мерцающую сферу, что парила перед ним в воздухе.

В её глубинах можно было разглядеть быстро движущуюся, но беззвучную сцену битвы на лесной дороге, где взрывались сгустки изумрудного пламени, гибли пурпурные драконы и повсюду свистели разбойничьи стрелы.

Рядом с ним, осторожно усевшись на стул и глядя на то же самое разворачивающееся представление, находилась женщина средних лет и неприметной внешности, которая была заметно напугана. Из-за смрада тиранов смерти в любой момент на неё могла напасть жестокая рвота. Пока что ужас брал над тошнотой верх.

Кроме самой съёжившейся женщины только Мэншун знал, кто она такая на самом деле — хотя очень многие царедворцы в ближайшем дворце узнали бы дрожавшего мужчину, которым она была до того, как заклинания Мэншуна изменили её. Мэншун заставил опозорившегося и подозреваемого в измене младшего сенешаля Корлета Фентабля сбежать из дворца. Теперь Фентабль находился с ним в погребе, готовый стать запасным телом — личностью, которую не знали в Сюзейле — если по какой-то причине Мэншуну потребуется покинуть Сронтера, а до тех пор служить «парой рук плюс аудиторией».

Мэншун не раз хихикал от увиденного в процессе продолжавшейся на далёкой дороге к Орондстарам битвы. Это не слишком-то помогало расслабиться сжавшемуся Фентаблю.

Когда всё было кончено и значительно поредевший конвой спешно отправился дальше по дороге, Мэншун взмахнул рукой, убирая сцену, встал и потянулся.

— Никаких следов Эльминстера, - сказал он Фентаблю, - а значит, я действительно его уничтожил! Действительно! Хмм… разве что это он послал тех боевых магов. Разбойники надеялись, что появятся маги Короны, были готовы к их появлению, и сейчас с жадностью охотятся на волшебников; их атака на конвой была всего лишь приманкой для магов. Так что же сделало беззаконных головорезов достаточно храбрыми, чтобы в открытую напасть — чтобы преследовать — боевых магов? Или что настолько сильно пугает их, что они предпочитают встретиться с боевыми заклинаниями, но не обернуться на того, кто их послал?

Где-то в другом месте — с лопочущими ротовиками вместо тиранов смерти — за той же битвой следили два наблюдателя. Видели они её и в глубинах прорицательной сферы Мэншуна, поскольку следили и за ним тоже.

В отличии от магии вампира, их заклинание передавало не только образ из погреба алхимика, но и все раздающиеся там звуки. Наблюдатель повыше ещё более двух тысяч лет тому назад овладел более сильной магией прорицания, чем та, которой управлял Мэншун, равно как и привычкой следить, чем занимаются некоторые конкретные персоны. Это была одна из причин, по которым он до сих пор мог хоть за чем-нибудь наблюдать.

— Сначала люди Броудшильда использовали обычные стрелы, поскольку не хотели тратить свои самые дорогие древки на пурпурных драконов в тяжёлых доспехах. Или не хотели убивать заключённых — добычу, которую разбойники ищут постоянно, - объяснил он своему товарищу.

— Добычу… ради выкупа?

— Именно. Они увозят пленников — кормирскую знать — в охотничьи домики в сембийской глуши и там отпускают их на свободу. После того, как богатые знатные родичи пленников заплатят значительную сумму выкупа.

— А отравленные стрелы?

— Эти они берегут для врагов, которых, как сами прекрасно знают, должны уничтожить под корень: боевых магов. Каждое нападение на конвой с заключёнными происходит не только ради похищения пленников, но и в надежде выманить магов Короны, чтобы Звери Броудшильда могли их убить.

— Прежде мне не приходилось видеть стрел, которые заставляли бы цель взрываться. Взрывы разбрызгивали кислоту, да, но это ведь не была… кислота чёрного дракона, не так ли?

— Была. «Стрелы ужаса» Броудшильда взрываются внутри тел, когда прикреплённые к ним пузыри с кислотой вступают в реакцию с определённой субстанцией, нанесённой на стрелу. Взрыв, разумеется, высвобождает растворяющую плоть кислоту. Они хотят, чтобы цель погибла ужасающей смертью — и обычно достигают в этом успеха.

— Откуда эти Звери достали кислоту чёрного дракона?

— Они работают с — или, скорее, на, хотя сами до конца пока этого не осознали — чёрным драконом по имени Алоргловенемаус, чьё логово расположено рядом с изолированным пограничным регионом, где они находятся.

— И «определённая субстанция», которую ты не назвал, вступающая в реакцию с пузырями — что ты о ней знаешь?

Высокий наблюдатель улыбнулся.

— Кто, по-твоему, дал её Броудшильду? Мэншун — далеко не единственная моя игрушка в Лесном Королевстве.

— Я… понимаю.

В этот миг далёкий Мэншун убрал сцену, за которой он наблюдал, и принялся рассуждать вслух. Оба наблюдателя слушали с интересом — а один из них ещё и с весельем.

«Так что сделало беззаконных головорезов достаточно храбрыми, чтобы в открытую напасть — чтобы преследовать — боевых магов?» - спросил своего съёжившегося ассистента будущий император Кормира. «Или что настолько сильно пугает их, что они предпочитают встретиться с боевыми заклинаниями, но не обернуться на того, кто их послал?»

Двое наблюдателей обменялись улыбками. Затем высокий посмотрел на изображение Мэншуна и пробормотал:

— И в самом деле, что?

— Вы просто сбежали из битвы, бросив погибать своих раненых товарищей и пришедших вам на помощь боевых магов?

Арклет задал этот вопрос громко, чтобы услышали все столпившиеся вокруг драконы, с такими интонациями, как будто не мог поверить в случившееся. Они мчались как можно быстрее до тех пор, пока лошади не вымотались и не начали спотыкаться, и привал стал вынужденной необходимостью.

— У нас есть приказы, - отрезал старший офицер пурпурных драконов — песочноволосый лионар, который уже трижды отказывался называть своё имя. - И они не включают в себя участие в ожесточённых стычках с разбойниками на выгодной врагу территории. Нам поручили доставить вас двоих — без задержек — в замок Ирлингстар. Не сомневайтесь, что мы отыщем Зверей Броудшильда на обратном пути. Который будет проходить по этой дороге, раз уж другой здесь нет.

Он повернул голову и свирепо приказал: