– Ты же знаешь, что я заменял Веллера. А Морозов терпеливо помогал, исправлял, где я накосячил. Просто захотелось отблагодарить за терпение.
– В принципе правильно. Молодец. А посмотреть можно? – я кивнул, и она срочно всунула свой любопытный носик в пакет с подарком.
– Прямо как у Шерлока Холмса, – тихо произнесла Алла, восхищённо рассматривая работу итальянских мастеров. – Только разве шеф курит? Я ни разу не видела.
– Иногда курит трубку. Мне Веллер рассказал, что у него небольшая коллекция.
– Я думаю, Вадим, что этот подарок ему понравится.
Алла вернула мне пакет и пообещала молчать, как золотая рыбка в аквариуме. Буду надеяться, что хотя бы до завтра, а именно завтра Морозову исполнится тридцать два года, она точно помолчит.
Морозов принял нашу весёлую компанию, как обычно в своём кабинете. Здесь стараниями Аллочки было всё уже накрыто, осталось только разлить шампанское по бокалам. Наш Старый Лис, ради такого случая выбравшийся в офис, толкнул поздравительную речь, поддержанную замами и начальниками отделов. Мы дружно похлопали, выпили и закусили. Все подарки лежали на небольшом столике, туда же я положил и свой презент. Алла, как трудолюбивая пчёлка, крутилась вокруг. Мы сейчас слиняем, а ей ещё убирать за нашей толпой. Когда мы уже собирались уходить из кабинета, Морозов с Веллером пошушукались и сообщили такую весть, что у меня чуть земля не ушла из-под ног. Старый Лис решил уйти на пенсию! С ума сойти. Нет, я понимал, что возраст, что здоровье уже не то и всё такое, но… Я думал, что он непотопляем и вечен, а старик решил-таки нас оставить и нянчить внуков. И самое удивительное, что на своё место он предложил мою кандидатуру. Глядя на моё ошарашенное лицо, Старый Лис только довольно улыбнулся и ободряюще похлопал меня по плечу. Морозов ответил, что ничего не имеет против такого предложения. Хотя я просто уверен, что эти двое давно уже всё решили, только ждали подходящего момента, чтобы объявить всем о переменах. Я рад? Наверное. Во всяком случае, стать в двадцать восемь лет у руля юридического отдела такой солидной компании, как наша, это большой шаг в карьере. Думаю, мой отец будет доволен, хоть я и не буду работать в Москве под его руководством. Меня и здесь, как говорится, неплохо кормят. Странно, но когда один из замов пожимал мне руку, поздравляя с будущим назначением, я поймал неприязненные взгляды нескольких сотрудников, и слегка ехидный косой взгляд Аллы. С чего вдруг? Понимаю, что зависть чувство нормальное в такой ситуации, но я пять лет здесь не печенье перебирал. Я работал, и работал немало. И если Веллер так решил, а Морозов поддержал, значит, у них были на это основания.
Я позвонил Самсонову, и пригласил его скоротать вечерок где-нибудь. По клубам шляться не хотелось, да и до пятницы ещё пара дней, а вот просто посидеть и поболтать я был не против. Мишка, как оказалось, тоже. Рядом с нашим офисом было неплохое кафе. Там вкусно готовили, атмосфера была спокойная и уютная. Иногда мы зависали там, когда хотелось просто расслабиться. Мишка поздравил меня с будущим назначением, только вот взгляд у него был странный, словно он хотел мне что-то сказать и не решался. Попробовал допытать, но даже с моим адвокатским талантом ничего не вышло. Предложил не грузиться и напиться. Мы посидели до десяти вечера, и расползлись по домам. Я решил пройтись пешком. От офиса до моего дома было двадцать минут езды, если ничего не мешало. Я обычно приезжал на машине только потому, что, во-первых, спешил, ибо иногда люблю до последнего поспать по утрам, а, во-вторых, по работе приходится часто ездить из одного конца города в другой. Сегодня моя малышка ночевала на стоянке у офиса, я пьяным или даже немного выпившим, никогда за руль не садился.
Ночь была тихой, почти безветренной, а прогулка неспешной и умиротворяющей. По совету Мишки я решил наплевать на всякие завистливые и прочие взгляды да радоваться жизни и своим вполне заслуженным успехам.
Утром, выглянув в окно, я обрадовался. Было так красиво. Белый пушистый снег лежал везде: на ветках деревьев, на крышах домов, на тротуарах и соседских машинах. Его было не много, ещё не нужно было доставать лопаты и откидывать большие заносы. Сейчас в самый раз, чтобы пройтись пешком, с наслаждением вдыхая морозный воздух. Замечательное зимнее декабрьское утро.
========== Глава 8. ==========
Новый Год подбирается всё ближе и ближе. Вот уже и канун дня Святого Николая. Я, как примерный старший брат, уже отправил подарок Илье. Жаль, что мы редко с ним видимся. Я совсем погряз в работе. Раньше хотя бы один раз в месяц, но обязательно выбирался к ним в Москву. Никогда не любил часами трепаться по телефону, для меня живое общение всегда было вне конкуренции.
Морозова не было на работе уже неделю. Сразу после дня рождения он уехал проверять один из наших филиалов. Веллер загрузил меня по полной программе: передаёт дела, инструктирует и по-прежнему, хоть напоследок, пытается меня ещё чему-нибудь научить. И чего так переживает? Он же эмигрировать не собирается, если понадобится, я всегда его найду. Перед отъездом Тимофей Ильич зашёл в кабинет к Веллеру как раз когда там был и я. Он улыбнулся, здороваясь, спросил, как идут наши дела. Мы вышли из кабинета вместе, и мне показалось, хотел что-то сказать, но тут кто-то его окликнул и всё. Момент был упущен. А мне очень хотелось бы знать, понравился ли ему мой подарок.
Рабочий день закончился. Я собирался уходить домой, уже успел запереть кабинет, когда увидел Аллу. Она, как грузовой ослик, тащила три кофра, видимо с костюмами шефа, и увесистую коробку.
– Алла, ты почему всё это сама тащишь? Неужели никого нельзя было попросить помочь? – проворчал я, забирая у неё кофры. Коробку она обняла, как родную, и не отдала.
– Все уже разбежались, даже ни одного курьера не осталось, – переводя дыхание, ответила девушка. – Воспользовались отсутствием главного босса и сбежали покупать подарки детям. Завтра же День Святого Николая.
– У нас поголовно одни ответственные родители?
– Ответственных родителей у нас не много, зато остальные сбежали за компанию. Сегодня никто не пожелал задержаться хоть на минутку дольше положенного. Вот и пришлось всё это тащить одной, а я девушка хрупкая, мне тяжело. Хорошо хоть ты, трудоголик, помогаешь, – пока разговаривали, дошли до приёмной. Дверь в кабинет Морозова оказалась приоткрыта. Алла тихонько выругалась. – Понеслась вниз встречать курьера, а кабинет запереть забыла. Вот курица! Хорошо, что шефа нет, а то ругался бы очень долго и со вкусом.
– Не переживай. Когда замотаешься с работой, такое может случиться со всяким. Я тебя не выдам, – хотел было положить кофры на рабочий стол Аллы, но она меня остановила, и так умоляюще посмотрела. – Что?
– Мне необходимо сбегать кое-куда, а ещё костюмы эти надо повесить в шкаф. Я и так безумно опаздываю. Вадичка, ты же мой друг?
– Солнышко, когда я последний раз слышал похожую фразу, мне пришлось на четвереньках выползать у шефа из-под стола. Причём при наличии этого самого шефа.
– Ну, Вадик, – улыбнулась Алла, применяя ко мне всю свою артиллерию. – Повесь, пожалуйста, костюмы в шкаф в комнате отдыха, а я сбегаю, дела доделаю. Пожа-а-луйста!
– Беги уже, – вздохнул я, оставляя на её рабочем столе своё пальто и портфель. Подхватил кофры удобнее и вошёл в кабинет. Странно. Свет в комнате отдыха включён. Алла что-то забывчивая стала сверх меры. Вошёл, открыл шкаф и повесил один за другим все костюмы. Только успел его закрыть, как меня кто-то неожиданно развернул и прижал спиной к стене. Передо мной стоял Морозов собственной персоной: с влажными волосами, пахнущий свежестью, с обёрнутым вокруг бёдер полотенцем. Твою же мать! Он был в кабинете, точнее в душе. Видимо как раз закончил мыться, когда я вошёл, поэтому шума воды и не услышал. Ну, Алла! Неужели не знала, что он вернулся? Опять случайность? Что-то их слишком много в последнее время. Мысли лихорадочно метались в моей голове, а глаза, не отрываясь, рассматривали шефа. Не знаю, что именно пришло в его голову, глядя как я таращусь на него и молчу, как рыба… Я ничего не успел сказать, только приоткрыл рот, чтобы попытаться объяснить своё неожиданное появление, как Морозов начал действовать. Он просто ухватил меня за голову, видимо, чтобы не удрал, и поцеловал. Даже не так. Его горячие губы атаковали меня, а язык взял на абордаж, зацепил и удержал. Я… Тормоза моего благоразумия сдали в один миг. Наши языки стали сражаться, воевать. Я понял, что проигрываю, сдаю позиции почти без сопротивления. Эта атака захватила меня, закружила в водовороте, казалось бы, таких знакомых, и совершенно новых ощущений. Твёрдые мужские губы сминали, завоёвывали, утверждали своё право на обладание. Это завораживало, брало в плен. Я сам привык лидировать, очаровывать, инициатива всегда принадлежала мне, но не теперь. Сейчас я был ведомым, и мне это понравилось. Морозов отпустил мою голову из крепкого захвата, лишь одна его рука осталась, её пальцы затерялись в моих волосах. Их лёгкие движения ласкали и нежили, я почти начал урчать, как кот. Вторая же рука забралась под расстёгнутый уже пиджак, и заскользила по спине, даря импульсы тепла. Его губы поцеловали мой подбородок и спустились на шею, оставляя влажный след. Морозов, оставив в покое моё слишком чувствительное место, легонько провёл кончиком языка до уха и прикусил мочку… Я не удержался, тихонько застонав, выдавая себя с головой. Никаких больше намёков, недомолвок. Всё встало на свои места. Сомнения унеслись прочь. Я открыл затуманенные глаза и… Чёрт! Мы же в офисе. Страстью в лице Морозова мне последние мозги из головы вынесло. Я упёрся ладонью в гладкую сильную грудь Тимофея и, чуть надавив, хрипло сказал:
