Правой рукой опустился чуть ниже, забрался под пиджак и повел молнию юбки вниз.

Потому что из этой ситуации могло быть только три выхода: либо она станет бегать от меня по серверной и точно упадет в портал, либо выбежит в дверь с криками и скандалом, либо какой-нибудь правильный и логичный, до которого разгоряченный паникой разум никак не мог додуматься.

Пока планировал, юбка под перешагивание владелицы, упала на пол.

– Только между нами ничего не будет, – сглотнула она и просительно посмотрела на меня.

– Хорошо, – подтвердил я, закрепив долгим поцелуем и уверенно развернул ее спиной к себе.

Так она точно ничего не увидит. Да и застежка лифчика перед глазами.

В общем, это были очень интересные и приятные тридцать минут рабочего времени. Хотя некоторая робость по поводу должностного положения была, но установка, что это – не шеф, а сложный технический механизм, к которому надо наощупь найти подходящие настройки, кое-что подкручивая, нажимая и похлопывая время от времени под нежное нашептывание, придавала уверенности. К счастью, механизм настроить удалось, и, к довольству моей технической души, дважды. Заодно уровень стресса слетел до приемлемого уровня.

– Ты чудо, но не забывай, кто начальник, – отметилась Анна Михайловна коротким поцелуем, наскоро оделась и убежала делать карьеру.

– Дела, – откинулся я на пол, оттирая трудовой пот.

А затем довольно посмотрел на спрятанный тайком за ее спиной пиджак. Вернее, убранный незаметно из-под ее коленок под серверные стойки. Там, конечно, пыльно, но мы это дело отряхнем.

Напялил на манер кельтской юбки и, осторожно выглянув из дверей, отправился покорять путь до пожарной лестницы. А записи видеонаблюдения я потом удалю.

Просчет вышел только в самом конце.

– Сережа? – Удивленно посмотрела на меня Анна Михайловна, стоило зайти в кабинет.

«Лять!»

– Да, дорогая, – выпрямившись, картинным жестом скинул с чресел пиджак и шагнул в ее сторону.

В общем, стол начальника Анна Михайловна примерила еще до назначения.

Рабочий день завершился поклейкой обоев над прямоугольником провала в стене и длительным выговором собравшейся с начальственными мыслями Анны Михайловны.

Оказывается, так себя вести нельзя, не по штатному расписанию и вне всякой должностной инструкции. В общем, инициатива с той минуты наказуема, особенно такая экстравагантная. Мол, нечего подрывать трудовую дисциплину и отвлекать светлое начальство не по делу и без служебной записки. На все это есть вне рабочее время и обеденный перерыв, в конце концов. И дверь в серверную надо закрывать. В общем, данные процедуры – строго по согласованию.

Да пусть хоть график пишет, главное, чтобы отчеты писать не запрягли.

Напоследок повелели завтра же идти в больницу и предоставить справку о здоровье. Хотел было послать от такой бестактности (где, скажите на милость, хотя бы «пожалуйста» или «я тоже»?), но потом задумался – что там с моим организмом после всего стало? Раны просто так не зарастают, пломбы – опять же, а отгул просто так не дадут. Да и отсутствие вирусов после перехода не означает, что в том каменном колодце нет выхода урановой руды, какой-нибудь ядовитой плесени и прочей гадости, способной убить незаметно и без ранней симптоматики.

В итоге, покорно кивнул, за что получил выходной на завтра. Проверюсь целиком, дело полезное.

Накинув поверх спецовки на голое тело, куртку, шапку и надев уличную обувь (в теплом здании сменные кеды были гораздо удобнее), побрел до дома, пытаясь собрать впечатления от прошедшего дня в единое целое. Но мыслей не было никаких, одна только зябкость от холодного ветра в ногах и запоздалые мысли о такси.

Своего опыта, позволившего оценить этот день и его последствия, не было. А из того, что находилось – только желание приобщиться к мудрости поколений.

Говорят, японские самураи, практикующие бусидо, из каждого возможного решения предпочитают то, что ведет к саморазрушению. В России мужчины тоже выбирают этот путь, но катане врага предпочитают этиловый спит. В общем, решил глянуть на все через призму емкости с алкоголем.

Водка, по размышлению, была сочтена избыточной. Да и медосмотр этот завтра…

– Коньяк получше и что там еще полагается, – поднял я задумчивый взгляд на кассиршу из «Красного и Синего».

Оценив опытным взглядом помятый воротник спецовки, выглядывающий из ворота куртки, и запыленные брюки, выпущенных поверх ботинок, девушка выставила на прилавок крохотную бутылочку «Три звездочки» и лимон.

– Коньяка – самого дорогого, – для поднятия имиджа, достал из подкладки две красные бумажки.

К счастью, деньги, документы, ключи от квартиры – все остались в уличной куртке. Вместе с рабочей одеждой пропали только ключи от серверной и кабинета, но эту беду я уже скомпенсировал из стола начальства. Там этих связок, от оптимизма кадровиков, все равно еще пять штук осталось. Ну а прочей мелочевки, вроде разъемов, коннекторов и монтажного инструмента, рассованного по многочисленным кармашкам, не особо и жаль.

На прилавке, тем временем, появился трехлитровый «Реми Мартин» в подарочной упаковке. Моя жизненная неопределенность, конечно, велика, но так и спиться не долго.

– Как себе выберите, пожалуйста, – вздохнул я и изобразил обаятельную улыбку. – Уверен, у вас отличный вкус.

Сработало, к удивлению – судя по робкой улыбке и «Сан Реми Аутентик» в неброской упаковке за вполне демократичную тысячу.

– И лимон оставьте, – попросил напоследок.

Не пойдет, так сладкий чай оформлю.

Забрался в свою берлогу, отправил накопленную в тазике одежду в стирку, забрал с балкона промерзшие до твердости джинсы и рубашки, заглянул в шкаф, и понял, что одевать мне на завтра нечего. Пропавший комплект сбил ротацию выстиранного и грязного, уже привычную и отлаженную в моей холостятской жизни. В итоге, из чистого – только трико и майка, что и было надето. Ладно, не велика проблема. На середину комнаты выставлена гладильная доска, на нее утюг и комплект все еще дубовой от холода одежды, которую следовало до завтра выгладить.

Ну а пока – выставить коньяк на кухне, украсив стол порезанным лимончиком и одинокой рюмкой, и на пять минут заглянуть в компьютер.

Хотя интернет еще никого за пять минут не отпускал – это ощутилось уже после, примерно через час, но без особого расстройства. Зеленых человекоподобных ящеров в интернете было много, но все они обитали в компьютерных играх. А осторожный запрос, пропущенный через анонимайзер и ВПН-сервер тоже не дал совпадений. На «Той Стороне» никаких ящериц не было. Вернее, были – мелкие, в начале своей эволюции, но никаких прямоходящих, в мой рост и с копьями. О подземельях «Той Стороны» тоже ничего не известно – этот вопрос был пропущен через другую цепочку серверов, в знак уважения моей паранойе.

– А может, к лучшему. – к удивлению для себя, решил я.

Эмоция была полна удовлетворения – такого, как у бегуна после резкого поворота, отметившего, что соперники далеко позади.

– Но мне это зачем? – Прижал я неправильную реакцию чувством осторожности и самосохранения. – Не полезу я туда. Зачем?

И тут же стрельнуло тревожной мыслью – как бы кто не полез ОТТУДА. Если у ящера были родичи, его станут искать. И если у них есть что-то, на вроде наших собак, или же они сами ладят с обонянием, то найдут обязательно. Найдут место, где погибшего нет, но вверху мерцает, маня, портал перехода. В мой мир, к моим серверам. Черт!

Хлопнув рукой по компьютерному столу, резко поднялся и отправился советоваться с коньяком на кухню.

Только распечатал пробку и налил, от недостатка опыта, по верхней кромке, как прозвенел дверной звонок.

С опаской посмотрел на дверь, а затем вопрошающе – на рюмку.

– Не родственники ящерицы, ведь правда?

Та логично промолчала. Это, наверное, трехлитровый Реми Мартин под конец что-нибудь ответил.

– И не ФСБ, по нашим то пробкам, – буркнул я, заливая в себя содержимое рюмки и зажевывая кислой, до одинокой слезинки, долькой лимона.