В этот день Саша должен был пройти последние обследования на каких-то аппаратах. Он оставил дома браслет подаренный Никитой и цепочку отца. Всё равно ведь снимать, так зачем таскать на себе, потом опять одевать? Пусть дома полежат. Никита хотел поехать с ним, но пришлось срочно уехать в другой город. Возникли срочные проблемы, которые кроме него, как владельца компании решить не мог никто. Анюта же с самого утра вместе с Марией Ивановной оккупировала кухню. В планах у дам напечь кучу пирожков с разнообразными начинками. Явно вечером планировался общий сбор для поедания вкусняшек. И Саша подозревал, что это было затеяно для его поддержки, ведь не смотря на уверения врача, он всё жутко переживал. Ему даже по ночам стали сниться сны, где он ходил самостоятельно, где всё прекрасно и вдруг он вновь видел аварию и оказывался вновь в коляске, окружённый пустотой. Никита словно чувствовал его кошмары и обнимал крепче. Это помогало.

Валик ждал его в машине. Когда Саша подъехал, он вышел, помог пересесть на заднее сиденье, спрятал коляску в просторный багажник. Валик почему-то всегда старался лишний раз к своему подопечному не прикасаться, а если и приходилось, то делал он это крайне осторожно. А ещё Саша заметил, что если он и касался, то только через одежду. Такое странное поведение должно было бы насторожить, но Саша заметил это и выбросил из головы. Делить ему с Валиком было нечего. Тот помогал ему, Князев водителю доплачивал. Вроде бы все довольны. И только сейчас, сидя позади водителя, Саша почему-то вспомнил об этом и словно ощутил дуновение холодного ветра. Предчувствие? Разыгравшаяся паранойя? Задуматься глубже ему не дали. Валик вдруг съехал на обочину и остановился. Позади них остановился знакомый автомобиль представительского класса и из него вышел Алекс Корн. Саша насторожённо следил, как он уверенно открыл дверцу и сел рядом с ним. В глазах Корна плескалась пустота. Там не было никаких эмоций, словно он наглухо закрылся щитом.

‒ Здравствуй, Саша. Давно не виделись, ‒ холодно улыбнулся Корн.

‒ Валик, ты ничего не хочешь объяснить? Или ты теперь работаешь ещё и на Корна? ‒ задал Саша вопрос водителю.

‒ Я на себя работаю, ‒ равнодушно ответил Валик, даже не повернувшись. Он завёл мотор, и машина вновь выехала на трассу. Клиника находилась за городом, и встретить тут случайно проезжающего мимо Корна было из разряда чудес.

‒ Не жди от него помощи, ‒ напомнил о своём присутствии Алекс. ‒ Ты умудрился разрушить его грандиозные планы.

‒ Это какие же такие планы нашего водителя я мог разрушить?

‒ У него сожительница есть. Зовут Мила и она тоже очень на тебя обижена. Она планировала заиметь от нашего Никиты ребёнка и долго и плодотворно его доить. А потом можно было и Князева убрать, да его имуществом завладеть. Валик-то по молодости с бандитами связи имел. Дружки детства его теперь неплохую карьеру сделали в криминальном мире.

‒ И куда же Климов-то смотрел? ‒ пробормотал Саша, прокручивая в голове варианты выхода. Что-то Корн задумал. Что-то очень нехорошее.

‒ Смотрел он хорошо, как всегда. Только у Валика не было ни одного привода, даже по малолетству. Он хитрый и везучий.

‒ И ты так спокойно говоришь о том, что он, возможно, планировал в будущем избавиться от человека, которого ты якобы безумно любишь? ‒ съязвил Саша, глядя в глаза Корна, в которых мелькнула первая эмоция. Он догадался, в отличие от самого Валика, что долго тот не проживёт. Корн защищает то, что считает своей собственностью.

‒ А что нервничать-то, если грандиозные планы пошли прахом? Они для Никиты уже не опасны.

‒ А для меня они опасны? Ты для меня опасен? ‒ напрямую спросил Саша. Его способности в стрессовой ситуации обострились, и он почувствовал идущее от Валика напряжение и страх, а от Корна всё больше разгорающуюся решимость.

‒ Ты мне мешаешь, ‒ не стал юлить Корн. ‒ Я ведь просил тебя не мешать мне, но всё сделал по-своему. Влюбил в себя Никиту, благодаря тебе у него появится ребёнок. Только я останусь в стороне.

‒ Никто тебя не отстраняет, Алекс, ты сам стоишь на обочине. И Никита, и Анюта относятся к тебе, как к близкому другу. Иногда стоит довольствоваться тем, что даёт судьба. У тебя было много лет для того, чтобы завоевать Никиту, но не сошлось.

‒ Судя по тому, что Князев ещё не прибежал меня убивать, своими догадками по поводу гибели его семьи ты ни с кем не поделился, ‒ констатировал очевидный факт Алекс.

‒ Это твой грех, зачем омрачать ещё чью-то жизнь подобным знанием. Оно принесёт что-то хорошее? Князевы считают ту аварию горькой трагической случайностью, пусть так и будет. А ты живи, Алекс. А хочешь, можешь попробовать искупить этот грех, способов множество. Было бы желание. Жить станет легче во всяком случае.

‒ Не станет, ‒ горькая усмехнулся Алекс. ‒ Одним грехом на душе больше, одним меньше. А ведь я здесь, чтобы убить тебя, Саша. Ты… мешаешь мне жить.

‒ Мне искренне жаль тебя, Алекс. Я искалечен снаружи, а ты гниёшь изнутри. Меня можно вылечить, а ты неизлечим.

‒ Может быть, ‒ хмуро ответил Корн, доставая из кармана пиджака шприц, наполненный какой-то жидкостью. Он быстро метнулся к Саше и воткнул иглу в бицепс, а затем открыл окно и выбросил использованный шприц.

‒ Алекс! Что ты сделал? ‒ воскликнул Саша, потирая руку.

‒ Минут через десять препарат сработает и у тебя случится сердечный приступ. Я сейчас выйду, а Валик спровоцирует небольшую аварию. У тебя стресс и как следствие испуг, приступ, неожиданная смерть. Никто ничего не заподозрит, а если и так, то через несколько часов от препарата в крови не останется и следа.

‒ Каждый делает свой собственный выбор, ‒ произнёс Саша, закрывая глаза.

‒ Валик, останови машину, ‒ приказал Корн, но водитель вжал педаль газа в пол, и машина ещё быстрее полетела по дороге. ‒ Валик!

‒ Не зови. Он тебя не слышит, ‒ тихо произнёс Саша, открывая глаза. Алекс ошеломлённо уставился в его расширившиеся зрачки, из-за чего глаза казались абсолютно чёрными. Саша смотрел вперёд, не отводя глаз от дороги.

‒ Что ты делаешь? ‒ прошептали губы Алекса.

‒ Проклятие захватило тебя. Если я не заберу тебя с собой, ты наделаешь ещё много бед. Тебя необходимо остановить, пока не поздно.

‒ И как же ты это сделаешь, умирая сам и без возможности двигаться? ‒ едко усмехнулся Алекс, пытаясь растормошить Валика. Он схватил его за плечо, но водитель даже не сдвинулся с места. Он упорно смотрел перед собой, не обращая внимания ни на что. Сидел, словно каменная статуя. ‒ Твою мать, Валентин, да очнись ты?

‒ Алекс, ‒ позвал Саша, и когда Корн нервно обернулся, произнёс. ‒ Я прощаю тебя!

‒ Что? ‒ он хотел ещё что-то сказать, но в этот момент заметил приближающееся с огромной скоростью бетонное ограждение моста.

В последний момент пристёгнутый ремнём безопасности Саша отпустил контроль над застывшим водителем и схватил Алекса, сжав в железных объятиях. Машина врезалась в ограждение, во все стороны полетели стеклянные осколки, жуткий скрежет резанул уши. Саша, чувствуя, как сердце сжимают спазмы, притянул к себе голову бессознательного Алекса.

‒ Тем лучше, ‒ сказал он и, прислонившись лбом ко лбу своего дяди, зашептал странные слова на древнем неизвестном языке. Даже все специалисты по шумерским, египетским, кельтским и другим языкам не сумели бы понять, о чём были его последние слова. С последними таинственными звуками, сорвавшимися с его уст, глаза Саши закрылись навсегда.

Когда к потерпевшей аварию машине подлетел автомобиль Корна, следовавший на отдалении, было уже поздно. Водитель и один из пассажиров были мертвы. Алекса Корна, с несколькими тонкими порезами на лице и лёгким сотрясением мозга забрала «Скорая помощь».

Вечерние посиделки с ароматными пирожками в этот день в загородном доме Князевых не состоялись. Никита, с посеревшим лицом, приехал в больницу и, узнав, что с его другом в принципе всё в порядке, и он отделался только испугом, уехал, даже не став заходить в палату. Он поехал в морг, где долго стоял и вглядывался в спокойное лицо парня, светлым ярким пятном ворвавшегося в его жизнь. Но всё вновь, как какой-то непостижимый рок, разрушила очередная авария. Сколько их было в их судьбе? Много. Отец и мать Саши, их с Анютой семья.