Когда Саша выехал утром из отведённой ему комнаты, по квартире разносились аппетитные запахи. Никита приготовил им завтрак? Н-да. Саша заехал на кухню и удивился ещё больше. На столе стояли две тарелки, в которых красовалась яичница-глазунья и румяные полосочки поджаренного бекона. Никита варил кофе в настоящей джезве, что-то напевая себе под нос. Судя по тому, что тарелок было только две, их гость исчез ещё ночью.

‒ Доброе утро, ‒ поздоровался Саша. Никита повернулся, и улыбка расплылась по его лицу. Он выглядел умиротворённым и довольным.

‒ Привет! Как спалось?

‒ Нормально, ‒ ответил Саша, чуть отводя глаза в сторону.

‒ Тогда налетай на завтрак, ‒ велел Никита, ловко снимая кофе с огня и разливая в две приготовленные чашки. Одну он поставил перед Сашей, а другую, чуть побольше, рядом со своей тарелкой.

‒ Не знал, что ты умеешь готовить, ‒ произнёс Саша, похрустев беконом. ‒ Вкусно!

‒ До великого шеф-повара мне далеко, но с голоду никому умереть не дам, ‒ довольно кивнул Никита, поглощая свою порцию. ‒ А ты умеешь?

‒ Кое-что умею. Меня мама учила.

‒ Надеюсь, после удачной операции ты порадуешь нас с Анютой чем-нибудь вкусным.

‒ Думаешь, она будет удачной?

‒ Уверен! Только так и никак иначе. Что за пессимизм с утра? ‒ поднял бровь Никита.

‒ Да так. Накатило что-то, ‒ буркнул Саша, делая глоток горячего бодрящего напитка. В отличие от кое-кого, он ночью спал плохо, мучимый до самого утра странными снами.

Уже стоя на пороге квартиры, Никита, после завтрака всё время молчавший, вдруг склонился над Сашей, уперевшись руками в подлокотники кресла-коляски. Какое-то время он смотрел в удивлённые глаза Саши, а затем задал тихий вопрос:

‒ Неужели тебя то, что случилось вчера, совершенно не задело?

‒ А должно было? ‒ напряжённо спросил Саша, чувствуя, что краснеет.

‒ Мне хотелось бы этого.

‒ Никита, ты взрослый человек со своими потребностями и желаниями. Это твоя квартира и ты имеешь право приводить сюда любого, кого захочешь, ‒ ответил Саша, отворачивая лицо в сторону, но Никита не дал ему сбежать таким способом от неудобного разговора. Он зацепил пальцами подбородок Саши и повернул к себе, чуть приподняв.

‒ Ещё немного и я бы трахнул того паренька у тебя перед глазами. Неужели ты ничего не почувствовал? Тебя это ни капли не завело? ‒ Саша предпочёл промолчать, возможно, просто не зная как ответить на эти провокационные вопросы и не выдать собственных чувств. «Зачем Никита начал этот странный разговор?» ‒ лихорадочно заметались мысли в его голове. ‒ Не молчи!

‒ А что ты хочешь услышать? ‒ нервно дёрнул головой парень, пытаясь вырваться из крепкой хватки. Не удалось.

‒ Правду, Сашенька. Правду, ‒ прошептал Никита и… осторожно прикоснулся к губам замершего Саши. Он осторожно провёл кончиком языка по их контуру и чуть надавил, пытаясь заставить открыть рот. Он словно деликатно просил отклика, но его не последовало. Никита хотел было уже оставить попытку и отстраниться, как вдруг его впустили. Саша ответил. Сначала нежно и неуверенно, словно шагая по минному полю, а затем, когда язык Никиты ринулся в бой, смелее и яростнее. Он атаковал и отступал, лаская нёбо, губы Никиты, ловя его юркий проворный язык. Рука Князева заблудилась в волосах Саши, массируя нежно затылок. Через долгую минуту он отпустил парня, с тревогой заглянув в его глаза. Широко распахнутые, полные удивления и… едва пламенеющей страсти.

‒ Такая правда подходит? ‒ прошептал Саша, пытаясь справиться со сбившимся дыханием.

‒ Это лучшее, о чём я мог мечтать, ‒ улыбнулся Никита. ‒ Ночных гостей больше не будет.

‒ Хорошо, ‒ согласился Саша, а внутри разливалось странное тепло, наполняя собой каждую клеточку. И то ли поцелуй был тому причиной, то ли обещание.

*****

В этот день Анюта, очень красивая и нарядная, вместе со стильно одетым Никитой уехала в город. Там, в одном из дорогих ресторанов, праздновал своё тридцатилетие их друг. Саша долго сомневался, стоит ли позвонить Алексу Корну и поздравить с юбилеем? Ни он сам, ни тем более Алекс, не стремились афишировать своё родство, перед кем бы то ни было. Кто-то, не зная глубоко зарытых в песках времени их семейных тайн, удивился бы этому факту. Дядя и племянник соблюдали этакий нейтралитет относительно друг друга. Но с другой стороны Алекс был его роднёй и Саша всё же позвонил ему. Без лишних любезностей и сантиментов просто пожелал всего хорошего. Алекс вполне вежливо поблагодарил. И на этом их общение закончилось. Но камень с души всё же исчез, позволив облегчению занять своё место. И Саша, и Алекс потеряли свою семью, а такое никогда не проходит даром. Только в сердце одного из них было место для новых чувств, а другой закрылся мощными щитами, остерегаясь новой боли. Они оба знали, что вполне могут вскоре потерять друг друга, едва обретя. Саша, в глубине души, был готов рискнуть, а Алекс сразу же дал понять, что не хочет этого. И парень в очередной раз порадовался, что опеку над ним взяли Князевы, а не единственный родственник, хоть и довольно близкий по крови.

Саша лежал в кровати и читал книгу, недавно купленную Анютой, когда услышал шум, тихое ворчание и скрип открываемой двери. Он оторвал взгляд от книги и с удивлением уставился на… Никиту. Он стоял в дверях, слегка пошатываясь, и с умильным выражением на лице смотрел на Сашу. Потом широко улыбнулся и выдал:

‒ Дорогая, я дома!

‒ Князев, ты оборзел? ‒ Саша, не задумываясь, швырнул в это пьяное «чудо» книгой, которую Никита, как ни странно, умудрился поймать и с преувеличенной аккуратностью положить на комод, стоявший у двери.

‒ Ты чего бросаешься? ‒ обиженно проворчало «чудо», начиная стаскивать с широких плеч пиджак. За ним последовала рубашка и… брюки! Саша только успевал рот открывать от возмущения.

‒ Никита, а ты здесь спать собрался? ‒ опомнившись, наконец, спросил Саша.

‒ Угу, ‒ кивнул Князев, гася лампу, стоящую на тумбочке у кровати, и включая небольшой светильник на стене.

‒ То есть я до утра должен буду наслаждаться твоим перегаром? ‒ Саша рассержено наблюдал, как Никита невозмутимо забирается в кровать.

‒ Угу, ‒ прозвучал вновь просто очень вразумительный ответ, и Никита, недолго думая, в этот раз нырнул под простыню, притянул к себе тело Саши и крепко обнял.

‒ Никита Романович, а не пошли бы вы…

‒ Угу… Только утром, если не возражаешь, ‒ хмыкнул Никита, сунул нос в изгиб шеи своей добычи и мерно засопел.

‒ Князев, ‒ удивлённо позвал Саша. ‒ Князе-е-в, ты спишь уже?

‒ Угу, ‒ был тихий ответ, согревший дыханием шею.

‒ Чудо. Пьяненькое, ‒ вздохнул Саша, устраиваясь в крепких объятиях, с удивлением констатируя, что чувствовать прохладную гладкую кожу Никиты без всяких преград ему безумно нравится.

Пробуждение было… приятным. Тело окутала нега, в голове был странный туман, а по телу путешествовали чьи-то пальцы. Саша приоткрыл один глаз и понял, что лежит на спине совершенно раскрытый. Никита же возлежал на боку, и именно его пальцы едва ощутимыми касаниями пробегались по телу Саши, вызывая приятные ощущения.

‒ Никита, а что ты делаешь? ‒ шепотом спросил Саша, пытаясь кончиками пальцев дотянуться до откинутой простыни. Ему это почти удалось, когда Никита одним движением отбросил её на пол. ‒ Гад!

‒ Угу, ‒ улыбнулся Князев. ‒ Хм. А ты возбуждаешься!

‒ А я, по-твоему, труп, что ли? ‒ проворчал Саша, пытаясь прикрыть руками свой проснувшийся, благодаря шалостям Никиты, член. За что получил по ним звонкий шлепок.

‒ Просто… я думал, что будет труднее, ‒ хитро зыркнул Никита и аккуратно переместился ниже, подбираясь к паху Саши поближе. Его рука погладила член парня по всей длине, ладонь обхватила головку и покружила, вызывая стон и яркий румянец у исследуемого объекта. Никита довольно улыбнулся.

‒ Князев, свали, а? ‒ жалобно выдохнул Саша.

‒ Пока не закончу, не уйду, ‒ глянул с насмешкой Никита и мягко раздвинул ноги Саши, чтобы удобно расположиться между ними.