- Так ведь кое-какие книжки и Z читывал, - заверил Конрад. - Может быть, количеством поменьше, но разве количество волнует потенциального читателя?

- ...Вон любой историк - знает бездну всего интересного. Но признайтесь, есть ли среди этой бездны нечто более интересное, чем красочное описание вашим простым смертным приятелем своих приключений в недавней командировке? Что нужнее любителю всяческих историй - знание, где, что, почём или знание перипетий пунических войн? (Хотя, может быть, знание приёмов бокса - всего нужней...).

Кроме того, очевидно важно не только, ЧТО рассказано, но и КАК рассказано... Напрасно, однако, думать, будто изящная словесность - прерогатива одних лишь писателей да журналистов. Взять хотя бы одного рабочее-крестьянского народного депутата, точности и сочности выражения мыслей у которого могли бы поучиться виднейшие интеллигентские литературные кумиры. И не только у него... Общим местом стало сетовать на то, что словарный запас столичных газетчиков втрое меньше, чем у пошехонских крестьянок. А послушайте, какими отточенными формулировками сыплет урла перед тем, как съездить вам по яйцам...

- ...Надо знать приёмы бокса, а ещё лучше - владеть ими. Чего стоит фундаментальная наука без разработанной на её основе прикладной? Из "неточных наук" психология на первый взгляд - самая в этом отношении стóящая. Решая вопросы социализации и жизненной ориентации - как без неё обойдёшься? Но скажите-ка, кто лучший профессионал-психолог - обладатель соответствующего диплома, стонущий под башмаком стервы-жены (единственной в его жизни женщины) - или тракторист с пятью классами сельской школы, под дудку которого пляшут на цырлах, кроме жены, ещё шесть любовниц?.. Кто возьмётся утверждать, будто случай кого-то из этих двоих - нетипичный?.. Общеизвестно же, что те, чья должность - спасать других от самоубийства и сумасшествия, чаще всех кончают жизнь самоубийством или сходят с ума...

Конкурировать с ними по этой части могут разве что профессиональные праздномыслы, которые только и умеют, что "объяснять мир" (хорошо ещё, что мало кому из них взбредает в голову "изменить мир"). Если уж на то пошло - любой бывалый ветеран ударных строек больше петрит в устройстве мира, чем десять самых пытливых философов, взятых вместе. Философы по-настоящему знакомы лишь с устройством газовой конфорки: на случай, если мир так и останется необъяснён.

Сколько прошло по земле химиков, инженеров, программистов, смыслящих в музыке, литературе, социологии - и никогда не учившихся в гуманитарных вузах?

Но видел ли кто-нибудь живого музыковеда, филолога, социолога, сколько-нибудь смыслящего в химии, сопромате, программировании - если только когда-то это не было его основной специальностью?

Каждый может назвать десятки случаев (из жизни знакомых либо знаменитостей), когда технари и "естественники" бросали прежнее поприще и становились гуманитариями. Но кто слышал, чтобы когда-нибудь бывало наоборот? Гуманитарием быть слаще? А может быть - проще?

И, кстати, совершенно очевидно, что средний гуманитарий с технарским (или рабоче-крестьянским) прошлым - гораздо лучший гуманитарий, чем средний гуманитарий "изначальный"... Не значит ли это, что последний - отброс общества по всем статьям?

Нет, честное слово, кто же он такой, как не праздный небокоптитель, человек без профессии или - так правильней - "человек по профессии". Гуманитарий - не профессия, а крест. Но чего стоит "человек", не способный ни гвоздя забить, ни порох выдумать? Что он может дать остальным людям, кроме того, что им и так дано (а если кому-то не дано, то чем он-то поможет?).

Я бы вот как сказал: интеллигент постольку социабелен и постольку жизнеспособен, поскольку в нём жив "негуманитарий".

- Зато гуманитарии имеют дело не с временным, а с вечным; с глобальным, а не с локальным, - воскликнул Профессор.

- Гм. С чем таким "вечным" и "глобальным" имеют дело посредственные литераторы, заурядные библиографы, рядовые экскурсоводы, у которых есть кой-какие познания, но совершенно нет озарений... а ведь это 99% гуманитариев, если не все 100%...

- ...Чтобы чувствовать себя полноправным членом общества, - продолжал Конрад, - инженер вовсе не обязан быть Эдисоном, шахтёр - Стахановым, модельер - Карденом. И даже многие, занимающие доступные всякому "должности" - скажем, занятые в сфере обслуживания - пользуются уважением сограждан за одно то, что - необходимые винтики социального механизма. Но историк должен быть Тойнби, психолог - Фрейдом, писатель - Солженицером, чтобы общество хотя бы обратило на них внимание. То есть нужно предложить народу (или человечеству) этакую новую ультрасенсационную истину, смахивающую на Божественное откровение. Но, как известно, в гуманитарной сфере всё новое - это хорошо забытое старое, и удивить просвещённую общественность всё сложней (а кто нынче не просвещённый, в эру информационного обвала?).

Изгои социума, гуманитарии могут чувствовать себя уютно разве что в эфемерных субэкуменах, среди себе подобных.

Даже самый творческий, самостоятельно мыслящий гуманитарий - всего-навсего квалифицированный игрок в бисер, раскладчик пасьянсов из давным-давно высказанных кем-то мыслей.

А большинство - просто коллекционеры сведений и мнений. Притом среди собранных сведений - масса ненужных, а среди собранных мнений - масса неверных.

Единственная продукция, которую способны выдавать эти паразиты - письменные, а чаще устные - тексты, общественная полезность которых выражается когда нулём, когда отрицательной величиной.

Вестимо, иметь что-нибудь против текстов вообще ("забрать все книги бы да сжечь") - глупо: многие из них обществом востребованы. В первую очередь те, что несут ценные сведения и верные мнения: как клеить обои, как бороться с тлёй, что принимать от ангины. И ещё те, что несут положительный эмоциональный заряд - здоровый смех (юморески), половое возбуждение (порнороманы), приятную щекотку нервов (детективы). Но в текстах гуманитариев любая "мысль изреченная" есть по условию - ложь; сведения они содержат либо бесполезные (сколько симфоний написал Моцарт, кто победил при Ватерлоо, в чём расходились Кант и Гегель), либо никаких (вся эссеистика). А что до эмоционального заряда... хорошо ещё, когда в сон клонит, а то бывает, что и сердце ноет и под ложечкой сосёт. Нелицеприятные факты, мучительные сомнения, горькие прозрения... Кто, знакомясь с подобными текстами, не испытывает скуки, испытывает страх и сострадание - наитягчайшее из страданий. Куда ты завёл нас, Сусанин, читавший Аристотеля? Не видно ни зги - далёко ли катарсис?

Слишком долго надо страшиться и страдать, прежде чем очистишься и просветлишься. Целый век пройдёт - а к смеху сквозь слёзы так и не пробьёшься...

- По-моему, - сказал Профессор, - вы толкуете не об интеллигенции вообще и даже не о гуманитариях вообще, а о себе.

- И о себе, конечно. Не о вас же - я же знаю, что вы по первой специальности физик.

- И как вы думаете: я с бухты-барахты бросил свою физику и пошёл в гуманитарии?

- Вы умеете развести ручную пилу?

- Да... Но...

- А раз вы умеете развести пилу, то могли позволить себе любой каприз.

- Значит, мой уход в историки - каприз?

- Угу...

- А кто вам мешал научиться разводить пилу?

- Неспособность. Бездарность.

- И тогда вы ушли из гуманитариев... В солдаты.

- Ну, я не только солдатом был...

- А чем вы занимались как гуманитарий?

- После учёбы в аспирантуре был какое-то время...

- Интересно, интересно!.. На какой кафедре, какая тема?

- Кафедра зарубежной литературы. Писать я должен был об одном русском поэте.

- Пушкине?..