На некоторое время повисло молчание, ребята в недоумении переглядывались. Девчата неприятно хихикнули, а Игнат скривился:

- Куда тебе прыгать? Ты - книжный червь! Землю расколоть хочешь в лабораторных целях?

- Нет, - опешила я и заломила руки. - Но я буду очень стараться делать как и вы...

- Нет! - отрезал так хлёстко, что мне слово под дых дали, и я даже онемела от неожиданности. - Вали отсюда, Королёк... - мальчик отвернулся, всем видом показывая, что разговор окончен.

Ребята неприкрыто захохотали, а одна из девочек озадачилась:

- Почему Королёк? Я бы её хомячком назвала...

- Да у неё фамилия Королькова, - отмахнулся Игнат. - Ахах, но ты права, - разрядился смехом. - Хомячкова, было бы вернее. Прикинь, хомяк по стене ползёт, или сальто крутит?

- Ну, или хотя бы было более в тему, - колко подметила другая девочка. - Гадкий утёнок...

Вот теперь уже ребята откровенно ржали. Тот жуткий гогот пронзил в самое сердце. Хрупкий мир треснул на миллионы кусков и обрушился с оглушающим звоном.

От обиды я стиснула кулаки и зубы. Я никогда никого не оскорбляла, почему же со мной так несправедливы? Едкие слёзы набежали на глаза. Смахнула их тыльной стороной ладони и бросилась к себе в дом. Никто из родственников не заметил моей боли и рыданий. Я ворвалась к себе в комнату, захлопнула дверь и прижалась к ней спиной. Скатилась на пол и долго плакала в одиночестве.

Когда слёзы иссякли, а глаза едва открылись оттого, как опухли, я встала. Подошла к зеркалу, которое было во всю дверцу шкафа, но сейчас было занавешено простынею. Сдернула ткань и посмотрела на себя.

На меня смотрела невысокая и зарёванная девочка.

Хомячок?.. Я?..

Ну да, другие девочки тоньше и изящнее, но раньше такое не бросалось в глаза. Странно, почему-то до сего дня, я не задумывалась над своей полнотой, да и никто из родственников не говорил об этом. Меня любили такой, какая я была, и всегда называли красавицей, умницей. Папа - принцессой... Самой лучшей на свете. 'Ты у меня талантище, моя принцесса. Главное, пока о мальчишках не думай. Пустое это, да и отвлекать будут. Только знания. Остальное будет. Потом. Со временем'!

Я верила ему и остальным родным. Что ж это получается, я - жирная уродина, с которой никто не хочет дружить?

Гадкий утёнок?

Хомяк?..

Я пристально разглядывала себя, и чем дольше прожигала в себе дыры, тем ярче ощущала приливающую силу и жажду доказать, что я не хомячок!

Игнат

Неприязнь возникает резко, проникает глубоко в душу, приживается быстро, отравляет ядом медленно, а избавиться от неё практически невозможно. Для того, чтобы вызвать неприязнь необязательно что-то сделать собственноручно, можно стать и невольной причиной.

Подобное ощутил, когда мне исполнилось 12-ть. Всё вроде бы было как обычно. Школа, друзья, девчонки, новые увлечения: скейт, велосипед, роллики, паркур... пусть и в дилетантском исполнении. Я уже присмотрел несколько площадок, куда бы хотел ходить, чтобы отточить мастерство. И тут на тебе, к соседям приехали родственники. Муж, жена и их малолетняя пухлая доченька.

Мне бы до них и дела не было, но от их приезда пострадала моя семья. Моя мама... слишком прониклась их проблемами. Стала такой сочувствующей, что всё время только и говорила, как им трудно приходится: бедная жена Сергея Николаевича. Как ей больно. Бедный Сергей Николаевич - так страдает... А их доченька. Малышка мужественно переносит тягости, не плачет и не капризничает. Настоящая маленькая леди. Вот бы я за ней присмотрел! В школе бы помогал. Не давал в обиду. Да и в компанию бы взял. Семья сейчас трудные времена переживает - у Светланы Григорьевны рак, Сергей Николаевич работает, за женой ухаживает, бабушка и дедушка тоже, вот они и заняты хлопотами, а девочка одна в чужом городе и школе.

Мама совсем соображать здраво перестала! Куда я эту толстуху мелкую с собой возьму? У меня компания крутая. Мы спортом занимаемся, а она что делать будет?

Я пытался воззвать к рассудку мамы, но она настаивала, и меня всё больше это злило. Вскоре я уже стал ненавидеть девчонку заочно, пусть даже мы не были знакомы и она ко мне не приближалась. Жила в своём заторкнутом мирочке книг и знаний и, по сути, в школе ни с кем не общалась. Эдакий книжный червь. Заучка от кончиков волос, не умеющая ничего кроме, как поглощать тоннами знания. Это конечно не плохо, я и сам любил учиться, но смотрел дальше и шире, и потому мои увлечения были гораздо богаче. Друзья шутили, что если бы я не был увлечённым спортсменом, то с полной уверенностью заслужил бы звание - главный ботан школы. Ну да, даются мне точные науки, книги глотаю быстро, инфа оседает и большая её часть легко усваивается.

Я голову не терял от знаний, наоборот - развивал себя во всём, что мне нравилось и интересовало. Вот только мой мир рухнул в тот момент, когда мама, после очередного скандала с отцом, объявила, что они разводятся. Это случилось аккурат, когда мать девчонки умерла. Моя слишком увлеклась состраданием и помощью в организации похорон и т.п.

А когда жуткая новость прогремела, меня, словно почвы под ногами лишили. Родители и раньше ругались, в плоть, до битья посуды, проломленных дверей, вмятин в стенах. О разводе говорили, но в этот раз я понял, что мама настроена решительно. Отец горячо любил маму, жутко ревновал, любое внимание на сторону воспринимал как измену и предательство, реагировал остро и бурно. Хотя он сам не был святым - я знал и об изменах и о загулах... Ну да, не праведный у меня отец, они ведь разными бывают. Мама знала за кого выходила. Они с молодости вместе, точнее со школьной скамьи. Мой отец тогда был одним из самых крутых парней в школе. Чёрный пояс по кикбоксингу, это тебе не шутки. Он гонял всех и все о нём знали.

Да и после свадьбы отец, по сути, только тем и зарабатывал, что участвовал в подпольных боях. Правда, уже побеждал не так часто - молодое поколение быстро подтягивалось, но в своих кругах он был знаменитой личностью. Громкие вечеринки, море выпивки, куча доступных телок... Сложно устоять, а так как отец был в этом слаб... вот и случалось. Но он любил! Любил сильно и без памяти. Клялся что больше никогда, молил простить, уверял, что жить не сможет. Мам всегда терпела, прощала...

Она привыкла так жить, найдя упоение в работе, - в написании книг и весьма успешно, - но иногда не выдерживала. Она ведь тоже его любила. По крайне мере, я был в этом уверен.

А с приездом соседей всё изменилось. Его очередной загул восприняла в штыки. Устало выдохнула, что больше не желает продолжать смехотворную совместную жизнь и попросила уйти.

Я навсегда запомнил кровавую стену в зале, о которую отец кулаки разбил, пока пытался докричаться до матери и заставить его выслушать. Мать не ответила на его вспышку - ровно отчеканила:

- Если ты хоть немного нас любишь - уйди. Дай мне жить, и сам живи... - Поставила в прихожей его сумку, в которую запихала скудный отцовский гардероб, на который он никогда не обращал внимания и добавила: - Остальное забери потом, когда остынешь и обдумаешь мою просьбу.

Развернулась и скрылась в своём кабинете, где с утра до вечера корпела нал очередным романом.

Отец ещё некоторое время горячился, что, мол, знал в ком проблема и знал, что с этим делать, а потом пригрозил, что соседа вслед за женой оправит на тот свет.

Я сидел в своей комнате на втором этаже и испуганно слушал ругань бати и его угрозы. Вздрагивал от каждого удара его кулаков и ног, и вместе с ними каждое его слово впечатывалось в мою голову. Я верил ему и его боли. Уже тогда понял, что кровно ненавижу всю семейку соседей, которая принесла столько горя моей семье!

Отец ушёл, громко лопнув дверью. Мама на удивление быстро пришла в себя. Уже на следующее утро улыбалась и была мила. И только незначительная фраза, брошенная как бы между прочим: 'Иришке сейчас тяжело, ты бы взял над ней опеку. Я знаю, ты у меня хороший парень', - заставила меня утвердиться в мысли, что девчонке жизни не дам!