– Иван, а ты видел, как дети строят снежные крепости? – спросила Лариса, поглядывая на его замерзший вид в теплой тужурке.

– И я о том же! – сказал Иван, снял верхнюю одежду и окунулся в работу.

Тишина была недолгой, первым ее нарушил Иван:

– Руслан Юрьевич, зашей мне микросхему на мой дверной код, чего я стою, как суслик у своего нового подъезда, и мерзну, пока мне кто двери не откроют?

– Ладно, сделаю, если купишь, – отозвался Руслан Юрьевич, не поднимая головы от маленькой платы, – Лариса, эта твоя конструкция универсального ключа не работает!

– Это почему же она не работает?! – возмущенно воскликнула Лариса и подошла к Руслану Юрьевичу.

– Посмотри, твой цилиндрический ключ больше обычного, импортного, он не контактирует! – возмущенно сотрясал воздух офиса Руслан Юрьевич.

– У меня все правильно сделано, давай размеры проверим! – сказала Лариса, забрала цилиндр у Руслана Юрьевича и стала сверять размеры изделия с чертежом. – Вот, Руслан Юрьевич, посмотри, в этой партии не все размеры соответствуют чертежу, есть большие отклонения от номинальных размеров!

– Мне все равно, что ты говоришь, ты не понимаешь, что ключ не контактирует! – продолжал свою песню Руслан Юрьевич, не вникая в слова.

Лариса пошла в монтажный цех, подняла всех на уши, заставила найти нужную деталь, сама ее доработала, вставила в ключ, проверила на двери, светодиод светился красным светом, сигнал шел, контакт был, но дверь не открывалась.

Она победно явилась в офис:

– Руслан Юрьевич, есть контакт, но светодиод светит красным светом, а не зеленым!

На тираду слов Руслан Юрьевич откликнулся с лукавым выражением лица:

– Так я этот ключ, – он понизил голос, – для Ивана сделал, поэтому ключ здесь работать не будет.

Лариса вернулась на свое место и продолжила работу.

Дверь пискнула от ключа, в офис влетел Иван:

– Лариса, дай чертежи на замок, закажем новую партию.

Она достала чертежи и размножила их в офисе Ивана. Мужчины о чем-то умном заговорили. Она размножила чертежи и оставила их на столе Ивана, красивейшего мужчины своего времени.

В ее компьютере на экране зеленые и белые линии большого чертежа заняли все внимание. В офисе все работали, звуки радио никогда не нарушали эту первозданную тишину.

Дверь пискнула, вошел Иван. Лариса выключила компьютер и подошла к шкафу с верхней одеждой. Они вместе покинули офис. Метель мела мимо самолетов, домов, пешеходов, мимо напряженного состояния души.

Паяльник уткнулся своим носом в бесконечность пространства и излучал температуру пайки. Схема заработала. Лариса разрабатывала новый прибор. Квадрат плоского экрана светил ровно перед глазами, он звал ее нарисовать новую конструкцию, он тянул к себе и отталкивал, но жизнь без него пуста и скучна.

Экран притягивает, как мужчина, или собирает мысли о них, что одно и то же, жизнь у экрана становится нормой, повседневной жизнью. Жизнь с клавиатурой под пальцами становилась реальной и скучной.

«Еще одно удивительное явление происходит во время человеческой жизни, все фантастическое становится обыденным и естественным, а старая фантастика кажется слабым отсветом истории человечества. Человечество идет вперед гигантскими шагами, поедая все фантастические идеи» – она написала эту заумную фразу и даже не улыбнулась.

Обычное серо-грязное небо маячило на горизонте, пропуская сквозь себя заблудившихся снежинок.

Землю подморозило, а потом покрыло снегом. Брак Ларисы и Евгения носил гостевой характер. Лариса времени зря не теряла, она о своем любимом мужчине всегда помнила в день его рождения. В этот день между ними возникал невидимый мост ожиданий и воспоминаний. Она была твердо уверена, что он ее ждет, только неизвестно где. Она была твердо уверена и в том, что она к нему больше не придет и не поздравит его с днем рождения. Пройдет еще несколько лет, и она забудет его окончательно.

В любой день рождения можно вернуть любимого, словно небо протягивает в этот день свою руку вселенского прощения. Но Лариса не готова принять помощь неба. Ей нужны его импульсы, его проявления личности. А если личность дремлет, то зачем ее будить? Вот и небо сбросило цементную серость, появилась лазурь, но остались облака как отголоски надорванных чувств.

Под плечом послышался щелчок, шуршание, и тело Ларисы стало медленно сползать в сторону падения лежбища. «Более странный диван придумать трудно», – пронеслось в ее голове. У дивана массивная спинка и чахлое раскладное место для сна. Такой диван можно считать диваном для гостей. Сам диван в собранном виде вещал о своей могучести, напыщенности, вальяжности, а в разобранном для сна виде выглядел тощим и заносчивым. Вот и занес плечо Ларисы до уровня плинтуса.

На второй стороне дивана засуетился худощавый Евгений, под его тщедушным телом диван никогда не рассыпался. Он огорченно посмотрел на дело плеч почти любимой и полной женщины и закопошился, пытаясь поднять опущенную часть дивана.

Лариса села в кресло, которое являлось прямым родственником дивана и при необходимости могло превратиться в односпальное логово с огромной спинкой и хилым спальным местом. Само собой разумеется, что для ее веса подобную мебель лучше не раскладывать. Она сидела и наслаждалась видом тощего субъекта, который нервно восстанавливал лежбище.

Зачем Евгений ей был нужен? Позвал – она пришла и уже немного об этом жалела. Она понимала, что позвал он ее из-за жадности, которую понять трудно. Он мог говорить только о деньгах, показывая пальцем в компьютере деньги, которые он получал и которые копил до последнего рубля. В голове у него мысль о финансовом благополучии, поэтому он не мог потратить деньги на модельную стрижку.

До Ларисы дошло, что Евгений ее позвал, чтобы она его подстригла, а взаимные симпатии на лежбище – это оплата за ее труд. Его роскошные темные вьющиеся волосы росли на голове, покрытой если не струпьями, то белыми хлопьями. Более шикарные волосы на более паршивой голове трудно представить. Она знала о его проблемах с кожей и страшной жадности, поэтому принесла крем для лечения его кожи хотя бы в волосистой части головы.

Она обстригла его волосы и смазала кожу головы кремом. Он вздохнул облегченно. Она передернулась от неприятной процедуры. Она никогда его не могла понять, а ведь они были женаты, но в те времена у него не было в голове столько перхоти. Жуть и ужас охватили женщину от вида одинокого мужчины, плавно перешедшего в разряд холостяка.

Лариса пыталась ему покупать вещи, но он их отвергал, унижая ее до последней степени. Все, что она ему покупала, он выбрасывал. И зачем она вновь пришла? Память девичья: все хорошее – помнит, плохое – забывает. И любовь между ними была то шикарная, как спинка дивана, то чахлая, как само лежбище в разложенном положении.

Иногда Ларисе хотелось забыть Евгения и вспомнить жизнь с первым мужем. Что там было хорошего? Ровным счетом ничего.

Мать Евгения копила деньги и складывала их в комнате бабули. И Евгений прятал деньги в комнате бабули, так как это была его комната, пока он не ушел к Ларисе жить. Бабуля была сберкассой, но об этом не догадывалась. Она исправно каждый день зажигала фитиль в банке с подсолнечным маслом и на больных ногах несла открытый огонь в комнату. Свет старая женщина не признавала, свечи не зажигала, но очень любила живой огонек.

Все бы ничего, но увлекся Евгений Ларисой, она ездила на своей машине. Машина была простенькая и много раз отремонтированная, однако это была машина. Евгений стал ухаживать исподволь за женщиной с машиной. Ее не надо было провожать пешком, значит, время на психологическую обработку уменьшалось. Он стал писать ей письма по Сети. Ларисе его письма понравились. Но им стала мешать Лариса, сама о том не догадываясь.

Мужчине прежняя женщина стала не нужна. Все ее накопления он у нее вытянул. Компьютер у него уже был. Мужчина рядом со своей постелью поставил саблю, а кинжал положил рядом с компьютером. В женщине поселился страх. Лариса боялась Евгения. Она боялась сесть к нему спиной, она просто физически ощущала кинжал в спине и саблю на шее.