• в непроизводственной сфере (расширение научных исследований в области компьютеризации и автоматизации систем управления, лазерных технологий, бытовой радиоэлектроники и средств информатики в образовании и культуре). Сегодня страны мира с разными темпами приближаются к вхождению в экономику шестого уклада, контуры которого, по прогнозам ученых, должны были начать обозначаться в последние несколько лет.

Все эти аспекты неразрывно связаны между собой: «Если в период между 1600 и 1870 гг. доминировала "капиталистическая экономика" в границах нарождающихся национальных государств, а в 1870–1970 гг. – "политическая экономика" в рамках системы международных экономических связей, то сейчас наступает третья фаза – фаза "культурной экономики", в которой при исчезновении физических границ производство все более ориентируется на индивидуальные вкусы и потребности» [Глобализация: Контуры XXI века, 2004, с. 62].

На повестку дня нынешней мировой экономики выдвигается «организационный экуменизм», предполагающий общие управленческие принципы. В области торговли полная свобода обмена сменяется введением минимальных тарифных барьеров и возникновением существенных культурных барьеров. В сфере производства мировое социальное разделение труда уступает место техническому, усиливается децентрализация труда, а передвижение рабочей силы все активнее регулируется государством.

Электронная технология меняет привычный образ производственной деятельности человека. Поскольку информация становится важнейшим сырьем, то с очевидностью возрастает значение высококвалифицированного труда. Как отмечал западный исследователь Р. Коэн в докладе «Социальные последствия современного технического прогресса» (симпозиум ЮНЕСКО, 1985), в наше время уже никто не сомневается в преимуществах, которые дает интеллектуальное развитие. В отличие от специфического разделения труда в промышленном производстве, современная научная специализация направлена не на замену квалифицированным трудом неквалифицированного; скорее, напротив, более специализированный и квалифицированный научный труд вытесняет менее специализированный и менее квалифицированный.

Если первая волна машин появилась для замены физического труда машинным, то вторая волна интеллектуальных электронных устройств была призвана облегчить, улучшить и даже заменить умственный труд человека. По мнению западного ученого Т. Стоуньера, соединение человеческого индивидуального и коллективного интеллектов с машинным интеллектом в новую систему общего интеллекта может привести к серьезным эволюционным изменениям, в результате которых возникнет новая форма организации – чистый интеллект [Stonier, 1991, p. 257–263].

Американский ученый М. Зелены отмечал, что пассивный труд «конвейерного» типа и потребительская ментальность образа жизни сменяется новым активистским принципом «сделай сам» [Zeleny, 1989, p. 141–151]. Самообслуживание – высшая степень трудовой и познавательной интеграции, что ведет к изменению самого образа жизни: работа на дому, самообразование, компьютерное сетевое общение и пр. Знание становится главной и доминирующей формой капитала. Угроза развитым экономикам идет не от дешевой рабочей силы развивающихся стран, а от их способности распознавать и поддерживать знания как главную форму капитала. Данный тезис наглядно подтверждается практикой экономических успехов таких стран, как Южная Корея, Сингапур и др.

В современных развитых государствах (например, США, Япония, страны ЕС) стало возможным массовое производство когнитивной систематизированной информации, технологии и знания, что предопределило изменение характера труда – подавляющее большинство работников связаны с информационной деятельностью и услугами. «Что такое информационное общество? Это общество, – пишет американский политолог Э. Брэнском, – в котором большинство граждан участвуют в процессе создания, сбора, хранения, обработки или распространения информации, а не в сельском хозяйстве или промышленности» [Branscomb, 1986, p. 387].

На современном этапе цивилизационного развития коммуникации соединились с особой сферой общественной деятельности – сферой услуг, что в итоге вылилось в создание единой сферы информационной экономики, где важнейшей из услуг является предоставление информации, а ее производство стало основным показателем уровня цивилизованности общества.

По словам Д. Белла, индустриальная революция породила эру мотора, технологическая революция – эру компьютера, т. е. эру электроники. Компьютер является важнейшим инструментом для создания, обработки, сбора, хранения и передачи новой информации. Однако анализ новейших тенденций процесса информатизации общества показывает, что само внедрение компьютеров, их военное, промышленное, коммерческое, научное, воспитательное, культурное и информационное применение не автономны, а в значительной степени зависят от системы коммуникаций.

Сфера информационно-коммуникационных процессов породила множество проблем – политического и социокультурного характера. Они в значительной степени обусловлены теми противоречиями, которые отчетливо проявились в ходе глобализации и нашли отражение в теоретических подходах к изучению особенностей ее современного этапа [Глобализация: Контуры XXI века, 2004, с. 7]:

• функционалистский (в его рамках основной акцент делается на роли национальных государств как спасителей от губительных последствий глобализации);

• апологетический (его сторонники подчеркивают роль рынков в распространении инноваций и признают необходимость максимально ограничить вмешательство государства в глобализационные процессы);

• технологический (кибернетические технологии рассматриваются его приверженцами как важнейшее условие вхождения периферийных стран в глобальную экономику при сохранении своей глобальной специфики).

Является неопровержимым фактом неоднородность политико-географического пространства современного мира, где соседствуют тенденции объединения и размежевания, диалектику которых можно наблюдать в современной Европе. На протяжении многих десятилетий ее западные и восточные регионы имели прямо противоположные векторы движения: в одних возобладала идея «надгосударственности», другие оказались в состоянии распада. Ю. В. Косов пишет, что «приливно-отливные», или «марширующие», земли Центральной Европы, принадлежавшие то Западу, то Востоку, «перемещаются, подобно походным колоннам, из одной части континента в другую и наоборот» [Косов, 2009, с. 93].

Большая пестрота отличает политическую карту «кипящей» Азии, в которой имеет место большое количество разноплановых территориальных споров за границы либо за обладание той или иной территорией. Очаги территориальных конфликтов сохранились в Латинской Америке, проблема границ продолжает оставаться острой на Африканском континенте. В Канаде вызывает тревогу ситуация с Квебеком. По мнению экспертов в области политической географии, региональные различия сильно ощутимы в США: «Американской культуре (в том числе политической) присуще на редкость яркое региональное самосознание граждан, в силу которого они четко ассоциируют себя с определенными районами страны, адресуя ему свой патриотизм и противопоставляя себя, порой весьма жестко, другим районам страны и их жителям» [Бусыгина, 2011, с. 230].

Гиперболизация «глобального» не соответствует реальности не только в пространственном, но и во временном измерении. «Жизнь по Гринвичу» носит формальный характер. При внешней синхронизации мировой политики темпоральность политических процессов в различных регионах планеты неодинакова, и отдельные социальные образования обладают собственными ритмами.

Барьеры на пути в будущее возникают сегодня для целых континентов. В Африке, например, существует громадный разрыв между величиной проблем континента и теми весьма скромными попытками, предпринимаемыми как самими африканскими странами, так и их более развитыми западными партнерами по решению указанных проблем. Очевидно, что чрезмерное внешнее вмешательство, как правило, связанное с распространением демократии и проведением широкого корпуса либеральных реформ, не способно решить большинство африканских проблем в принципе. Африканские страны по-прежнему занимают последние места в мировых рейтингах по уровню развития своих экономик. Во многих из них с еще большей интенсивностью вспыхивают вооруженные столкновения, которые по понятным причинам препятствуют устойчивому развитию. В результате у многих исследователей и обывателей складывается впечатление, что Африка является континентом, безнадежно отставшим от остальной части мирового сообщества по всем ключевым параметрам. И сегодня все чаще, в том числе и с трибун весьма представительных международных форумов на высшем уровне, звучит точка зрения, что к 2015 г. африканским странам, по всей видимости, не удастся достичь ни одной цели, сформулированной в Декларации тысячелетия ООН, в 2000 г.