Наш Пушкин Кто Пушкин для тебя? – спроси. Любой ответит непременно: Великий Гений для Руси, Для каждого – наш Современник. Учитель и надежный друг, Он образец ума и чести. С ним два столетия все вокруг Грустят и радуются вместе. Он по крупицам собирал Прекрасную культуру предков И яркий выплавил кристалл — Язык достойный, гибкий, меткий. Он с детства душу нам спасал Любовью искренней и чистой. За нас стихами воевал И с пошлостью, и с атеизмом. Приметы доброй старины И быль, и сказки нам откроют, Как бился русский в честь страны, Спасая мир от Черномора. С его героями в метель Иль бойко мчимся пыльным трактом… Ни торжество, ни боль потерь Не изменили наш характер. Коль вновь война, то недород, То подвиг дивный и высокий, То вновь безмолвствует народ, То бунт бессмысленный, жестокий… Наш Пушкин – вещие слова, Надежда, вера, поколений. Коль жив народ и Русь жива — Хранит его бессмертный Гений. Душа
Душа, как сильно сжатая пружина, Сорвется и наделает беды. Прошла по жизни странная машина, Оставила глубокие следы. Когда цветы растоптаны и смяты, Никто о них не говорит всерьез. Когда душа смятением объята, По ней никто не проливает слёз. И не заметит этого прохожий И друг далекий вспомнит не всегда. Лишь календарь безжалостно итожит, Сжимая уходящие года. А жизнь прошла, как птица пролетела, Затеряна в круговороте дел. Забуду всё, что доброго я делал, Жалею то, что сделать не успел. И на судьбу не сетую я грешный, Лишь об одном Создателя молю: Верни душе угасшую надежду И память сердца сбереги мою. Закрою лицо руками Закрою лицо руками — И плотным туманом тревога. А в душу бросили камень, Поднятый на дороге. И снова рыдают скрипки, Оплакивают валторны. И, кажется, в мире зыбком Намерения иллюзорны. Найти, покарать обещают… Не ново на свете белом: Бездарности не прощают Талантливым, ярким смелым. И правит в безумном мире Не разум – иная мера. И дружбу, и честь заслонили Политика, деньги, карьера. Лирические Я снова о тебе затосковал, Едва разлукой стало расстояние. И снова вдруг находятся слова, Которых не сказал при расставании. Прости за все, чем я обидеть мог, Так глупо к прошлому порой ревнуя. Не всё осело с пылью тех дорог, Где мы сердечной боли не минули. Я больше к этой боли не вернусь, Хоть после гроз цветов сильнее запах. Но почему с шальною силой грусть На сердце положила лапу? Пусть отцвела за окнами сирень, Давно прошло мерцанье белой ночи, Но каждый проведенный вместе день Ворвался в письма вместо многоточий. Мне до тебя дороги далеки. Я вновь в плену вошедших в жизнь привычек. Лишь в шуме ветра слышатся свистки И стуки ленинградских электричек. Море Мы с тобой не были суеверны, Знали предназначенное нам, Но бросали в хлопья белой пены День морским неведомым богам. И смеясь над этим, вероятно, Что судьбы не изменить крыло. По каким законам, не понятно, Море нас негаданно свело. И за все счастливые минуты, Чтобы огонь из сердца исчез, Наши медяки под смех и шутки Падали под шумный волнорез. Стыл песок, волна следы смывала И опять откатывала прочь… Море без конца и без начала, Чем, скажи, ты можешь нам помочь. Почему в прощальный этот вечер Нашу грусть не затопить водой. Были в жизни и другие встречи, Было ли труднее нам с тобой. «Казалось вначале шуткой невольной…» Казалось вначале Шуткой невольной Не думал, не чаял, Что будет так больно. Думал, осядет С пылью дорожной, Но нет тебя рядом — Волнуюсь, тревожусь. Людей пересуды, Твои недомолвки Ждал, сердце остудят, Заставят замолкнуть. Что было меж нами — Время проверит, Упрямая память — Твое недоверие. Мечта
Мне она покоя не давала У костра, за партою, в труде. Поднимала с дальнего привала. Заставляла выстоять в беде. Воскрешала дальние поверья, Приоткрыла сказочную быль. Может, потому, родное Приозерье. Я тебя навеки полюбил. Мне не нужны заоблачные дали. Моя мечта скромнее, потому Хочу, чтобы когда-нибудь сказали: «Он честно прожил данное ему». |
